одна на Рождество, что праздник ты будешь встречать у нее дома.
У меня сжимается горло. Я не в силах продохнуть.
— Сразу видно, что она ценит тебя, — продолжает мама под аккомпанемент счастливого смеха Бекки. — Я горжусь, что ты сумела найти такую хорошую новую работу.
— Жаль, что на праздники вы будете нужны здесь, — тихо произносит доктор Шилдс.
— Мама, мне нужно бежать, — усилием воли выдавливаю я из себя. — Я люблю тебя.
Доктор Шилдс кладет на стол апельсин и лезет в карман.
Я опускаю телефон и смотрю на нее.
— Они улетают завтра вечером, — говорит доктор Шилдс. Ее интонации столь точны и мелодичны, что речь звучит, как перезвон колокольчиков. — Полагаю, в пятницу вы домой все-таки не поедете.
От нее нельзя просто так взять и уйти, сказал мне Томас в обледеневшем парке.
— Джессика. — Доктор Шилдс вытаскивает из кармана руку. — Ваш чек.
Не раздумывая, я беру его.
Отрываю глаза от ее пытливого взора и утыкаюсь взглядом в вазу с оранжевыми плодами.
И только тогда сознаю, что это апельсины того самого сорта, которым я торговала ежегодно в декабре в рамках нашей школьной благотворительной кампании. Апельсины с рубчиком. Из Флориды.
Глава 46
19 декабря, среда
Сегодня вечером, сидя на кухне, вы снова напомнили мне Эйприл.
В тот июньский вечер всего лишь полгода назад она сидела на табурете, положив ногу на ногу, раскачивала той, что лежала сверху, и потягивала вино. Как обычно, ее переполняла энергия безумия, но внешне это выражалось в чрезмерном оживлении.
Само по себе это не являлось поводом для беспокойства.
Ей были свойственны резкие перепады настроения, сравнимые с тем, как внезапный ливень врывается в солнечный день или холодное утро стремительно сменяет послеполуденный зной.
Словно ее внутренний барометр отображал погодные условия месяца, в честь которого ее назвали.[232]
Но тем вечером эмоционально она была еще более импульсивна, чем прежде.
Прозвучали резкие слова; она плакала навзрыд.
И тем же вечером, некоторое время спустя, она покончила с собой.
* * *
Судьба любого человека отмечена поворотными моментами, уникальными в каждом конкретном случае, как цепочки ДНК.
Материализация Томаса в темном коридоре во время отключения электричества стала одной из таких определяющих встрясок.
Исчезновение Эйприл — еще одной вехой.
Ее смерть — и фразы, которыми незадолго до этого мы обменялись, — обозначили точку падения по нисходящей траектории, погружение в эмоциональную трясину. Что повлекло за собой еще одну потерю. Второй жертвой стал наш брак с Томасом.
В судьбе каждого человека есть поворотные моменты — порой внезапные, порой как будто бы предопределенные, словно к этому все и шло, — которые формируют и в конечном итоге цементируют его жизненный путь.
И знакомство с вами, Джессика, тоже судьбоносное событие. По времени самое последнее.
* * *
Вы не вправе исчезнуть. Теперь вы нужны как никогда.
Факты указывают на две вероятные возможности. Либо вы лжете, и вы с Томасом встречались или намерены встретиться. Либо вы сказали правду, и это значит, что Томас пребывает в сомнениях. Он долго не решался ответить вам, демонстрировал противоречивые реакции, и это, может быть, признак того, что он готов поддаться соблазну.
В любом случае, имеющихся фактов недостаточно. Гипотеза о том, что Томас — неисправимый ловелас, не была должным образом проверена на практике.
Вам будет позволено на один вечер снова стать той податливой угодливой молодой женщиной, какой вы были, когда первый раз пришли на тестирование в качестве респондента № 52.
Вы проговорились, что собирались покинуть Нью-Йорк. А значит, вы утрясли свой рабочий график с «БьютиБазз» и в период вашего запланированного отсутствия клиентов у вас не будет.
Ваша подруга Лиззи праздновать Рождество будет в кругу семьи, за тысячи миль от вас.
Ваши родные будут лакомиться морепродуктами и плескаться в бассейне с теплой морской водой.
Вы будете полностью в моем распоряжении.
Глава 47
19 декабря, среда
— Твоя жена — сумасшедшая! — тихо, но с жаром говорю я в трубку.
Я нахожусь за четыре дома от коттеджа доктора Шилдс, но на этот раз я удостоверилась, что она не последовала за мной. Съежившись, я стою у входа в магазин одежды с объявлением во всю витрину: «Ликвидация». Теперь уже тучи рассеялись, но зимнее небо окрашено в фиолетово-черноватый цвет. Редкие прохожие кутаются в свои пальто и, опустив головы, подбородками зарываются в шарфы.
— Знаю, — вздыхает Томас. — Что случилось?
Я дрожу, но не от холода. Доктор Шилдс опутывает меня незримыми сетями. Это как китайские наручники: чем упорнее пытаешься вытащить пальцы из трубочки, тем плотнее они в ней увязают.
— Я просто хочу, чтобы она оставила меня в покое. Ты обещал помочь. Нам нужно встретиться.
— Сегодня выбраться никак не могу, — не сразу отвечает он.
— Я сама к тебе приеду. Ты где сейчас?
— Вообще-то, сейчас я иду на встречу с ней.
У меня глаза лезут на лоб, спина деревенеет.
— Что? Два дня назад ты был у нее дома. И еще предлагаешь мне поверить, что ты с ней расстался? Вы же постоянно вместе!
— Это не совсем так. Мы встречаемся с адвокатом по бракоразводным процессам, — объясняет Томас увещевающим тоном. — Давай завтра все обсудим?
Я настолько напряжена, что просто не в состоянии продолжать разговор.
— Отлично! — наконец произношу я и кладу трубку.
С минуту стою на месте.
Нужно как-то попытаться хоть немного подчинить себе ход своей растрепанной жизни. На ум приходит только одно.
Я покидаю укрытие у магазина и возвращаюсь по своим стопам. В тридцати метрах от дома доктора Шилдс перехожу через дорогу и прячусь в темноте на другой стороне улицы.
Спустя пятнадцать минут, когда я уже думаю, что, возможно, упустила ее, она выходит из дома.
Я следую за ней на безопасном расстоянии. Через два квартала она сворачивает за угол, проходит еще три квартала.
Мы приближаемся к торговому району, толпа густеет, но я не боюсь потерять ее из виду. На ней длинное белоснежное пальто, распущенные рыжевато-золотистые волосы рассыпаны по плечам.
Она подобна фарфоровому ангелу на макушке рождественской елки.
Вдалеке я вижу Томаса. Он ждет ее под маркизой.
Меня, я абсолютно уверена, он не приметил: на мне капюшон, и я успеваю нырнуть за автобусную остановку.
Но доктора Шилдс он замечает.
Его лицо расплывается в улыбке, в которой отражаются одновременно предвкушение и восторг.
Он не похож на человека, который хочет развестись с женщиной, что сейчас приближается к нему. Напротив, видно, он искренне рад встрече с ней.
