другой — «Томас». Затем, сидя на постели в той же позе, записываю все, что мне о них известно.
Доктор Лидия Шилдс: 37 лет; дом в районе Уэст-Виллидж; преподаватель Нью-Йоркского университета. Психотерапевт, имеет врачебный кабинет в средней части Манхэттена. Занимается исследовательской работой, автор книг. Одежда — эксклюзив, изысканные вкусы. Бывший ассистент — Бен Куик. Замужем за Томасом. Последний пункт я подчеркиваю четыре раза.
Напротив еще нескольких предполагаемых фактов ставлю знак вопроса: влиятельный отец? Досье пациентов? Что случилось с Респондентом № 5?
Я смотрю на свои записи. Негусто. Неужели это и впрямь все, что я знаю о женщине, которая выведала почти все мои секреты?
Я приступаю к заполнению колонки на Томаса. Беру ноутбук и в «Гугле» задаю поиск на Томаса Шилдса. Программа выдает несколько статей, но они все о других людях.
Возможно, доктор Шилдс при вступлении в брак оставила девичью фамилию.
Я вспоминаю кое-что из своих наблюдений во время нашей с ним встречи в баре: ездит на мотоцикле; знает весь текст песни «Come Together» группы «Битлз»; пьет бочковое пиво «IPA». Потом всплывают кое-какие подробности, на которые я обратила внимание, когда мы с ним пришли ко мне домой: любит собак; в хорошей физической форме; шрам на плече — остался после хирургической операции по устранению разрыва вращательной манжеты.
Поразмыслив с минуту, я добавляю: в кафе «У Теда» читает «Нью-Йорк таймс»; посещает тренажерный зал; носит очки; женат на докторе Шилдс. Последний пункт я тоже подчеркиваю четыре раза.
И продолжаю: возраст — под 40? Род занятий? Где живет?
О Томасе я знаю еще меньше, чем о докторе Шилдс.
Мне известны всего два человека, которые связаны с ними. Один из них, Бен, не желает рассказывать мне больше того, что уже сообщил.
Вторая и вовсе мне ничего не скажет.
Респондент № 5. Кто она?
Я встаю с постели и начинаю расхаживать по комнате — десять шагов в одну сторону, десять — в обратную, — пытаясь вспомнить все, что сказал мне Томас в Ботаническом саду.
Юная, одинокая… Лидия делала ей подарки…Она не ладила с отцом… Покончила с собой.
Я кидаюсь к дивану, снова сажусь за компьютер. На мой запрос в поисковой строке «Уэст-Виллидж, Ботанический сад, самоубийство, июнь» «Гугл» выдает статью из двух абзацев, напечатанную в «Нью-Йорк пост». Пробежав ее глазами, я понимаю, что хотя бы в этом Томас не солгал: в Ботаническом саду умерла молодая женщина. Тем же вечером ее тело обнаружила некая парочка, совершавшая прогулку при луне. Поначалу они решили, что она спит.
Из статьи я также узнаю ее полное имя: Кэтрин Эйприл Восс.
Смежив веки, я повторяю его про себя.
Ей было всего двадцать три года, ее все знали под вторым именем. В статье немного рассказывается о ее родителях, братьях и сестрах, которые все намного старше нее, а также приводятся еще кое-какие сведения.
Для меня этих данных достаточно, чтобы начать отслеживать траекторию ее жизни и понять, где и каким образом она пересеклась с доктором Шилдс.
Потирая лоб, я обдумываю свой следующий шаг. Голова ноет, — может быть, потому что я целый день почти ничего не ела. Но сейчас я настолько напряжена, что не смогу проглотить ни крошки.
Мне отчаянно нужна информация, но пока мне не хочется беспокоить горюющих родителей Эйприл. Можно отработать другие зацепки. Как и почти вся молодежь в возрасте 20–30 лет, Эйприл активно общалась в соцсетях.
Не прошло и минуты, как я нашла ее страничку в «Инстаграме», на которую зайти мог любой человек.
Я намерена просмотреть фотографии, как тогда, когда в Интернете искала информацию о докторе Шилдс. На мгновение я замираю, собираясь с духом.
Я понятия не имею, что предстанет моему взору, но сознаю, что сейчас я переступлю черту, и обратного пути уже не будет.
Я кликаю на ее имя. Экран заполняют маленькие квадратные фотографии.
Решив проследить ее путь во времени в обратном направлении, я увеличиваю самый последний снимок.
Фото датировано вторым июня. За шесть дней до ее смерти.
При виде улыбающегося лица Эйприл я вздрагиваю, хотя эта фотография из разряда тех, на которых могли бы быть запечатлены мы с Лиззи — две подружки отдыхают в баре, чокаясь бокалами с «маргаритой». Самый обычный снимок — особенно если учесть то, что случилось с ней меньше недели спустя. Под фото Эйприл поставила подпись: «С лучшей подругой — @Fab24!». С десяток человек оставили свои комментарии: «Крутяк!», «Красотки!».
Я внимательно разглядываю лицо Эйприл. Это она — девушка, которой доктор Шилдс присвоила номер 5. У нее длинные прямые темные волосы и светлая кожа. Худенькая — даже слишком. Карие глаза кажутся непомерно огромными и круглыми на ее узком лице.
На чистом листе блокнота я записываю имя Эйприл и под ним — «Fab24/лучшая подруга».
Одну за другой пролистываю фотографии, высматривая на каждой какие-нибудь примечательные детали: задний план; название ресторана на салфетке; повторяющиеся лица.
К тому времени, когда на экране появляется пятнадцатая фотография, я уже знаю, что Эйприл тоже носила серьги в форме колец и черную кожаную куртку, любила печенье и собак, как и я.
Я возвращаюсь к фотографии Эйприл и Fab24. На этом снимке она выглядит счастливой — по-настоящему счастливой, и это не плод моего воображения. А потом я замечаю на спинке стула, на котором она сидит, бахрому серо-коричневого палантина.
Из коридора доносятся шаги. Я резко вскидываю голову.
Мне кажется, что кто-то подошел к моей двери.
Я жду стука, но никто не стучит.
Зато слышится шорох.
Я выпрямляю ноги, слезаю с постели и на цыпочках подкрадываюсь к двери, надеясь, что мои носки не слишком громко шуршат по деревянному полу.
В двери есть глазок. Только я собираюсь посмотреть в него, все мое существо сковывает страх: я боюсь увидеть пронизывающий голубой глаз доктора Шилдс, прилипший к тонкому стеклу с другой стороны.
Нет, не могу. Я уверена, что она слышит за дверью мое прерывистое дыхание.
Ощущая приток адреналина в крови, я прижимаюсь ухом к двери. Ничего.
Если доктор Шилдс здесь, она, я знаю, не уйдет, пока не добьется от меня того, что ей нужно. Мне кажется, она и через дверь видит все, что есть и происходит в моей квартире, наблюдает за мной, так же, как тогда, на первых сеансах тестирования, следила за мной через компьютер. Нет, все же я должна убедиться. Я заставляю себя повернуть голову и приникнуть к глазку. Грудь сдавливает.
Ни души.
Если б я увидела ее за
