мечу, но он тут же вспомнил, кто мы такие.
— Езжайте к командиру, господин барон! — он махнул рукой назад. -
Там безопаснее!
Я не был в этом вполне уверен, но последовал совету. По крайней
мере, не пристрелят в суматохе сами грифонцы.
Контрени уже выстроил посередине улицы дюжину всадников, развернув
половину в одну сторону, половину в другую; не зная, какие силы атакуют
деревню, он едва ли мог придумать что-то лучше пассивной оборонительной
позиции, максимально удаленной от околицы с обеих сторон. Безопасной эта
позиция не была — теоретически для хорошего лучника или обладателя
арбалета маленькая деревенька простреливалась вдоль дороги из конца в
конец, правда, для этого стрелку пришлось бы подойти вплотную к горящим
домам; можно было вести обстрел и сбоку, пуская стрелы вслепую по крутой
навесной траектории над пылающими постройками. Но больше в охваченной
пламенем деревне деваться все равно было некуда. Даже здесь, на середине
улицы, было здорово жарко; пламя гудело и трещало вокруг, озаряя
багровым светом закрывшие звездное небо клубы дыма и выстреливая вверх
фонтаны искр. А сверху на улицу медленно опускались, кружась в потоках
раскаленного воздуха, клочья горящей соломы, какие-то почерневшие
лохмотья и просто большие хлопья сажи, тлеющие по краям. От дыма першило
в горле и наворачивались слезы на глаза. Кони беспокойно ржали, фыркали,
переступали на месте, не желая оставаться в этом аду, но все же и не
решаясь ослушаться седоков. Почти одновременно с нами подъехал еще один
боец; я заметил большое пятно ожога на крупе его лошади. Несчастное
животное, должно быть, сильно страдало и пыталось взбрыкивать; солдат в
ответ хлестал его плетью.
— А, это вы, — крикнул мне Контрени сквозь весь этот шум вокруг. Он
был в кольчуге, но без нагрудника и шлема — очевидно, времени на полное
облачение у него не было. — Рад, что вы и девочка целы, — в критических
обстоятельствах Контрени уже не пытался изображать светского кавалера и
изъяснялся в более привычной для себя манере. — Как вам горячий прием
по-йорлингистски? — он закашлялся.
— Нам надо выбираться! — крикнул я в ответ. — Здесь мы если не
изжаримся, то задохнемся!
— Этого они и ждут, чтобы перестрелять нас на выезде! — возразил
он. — Пустяки, в таком пожаре можно продержаться. Мне случалось драться
прямо в горящем замке. Если воздух станет совсем плохой, надо просто
посс… ох, простите, помочиться на какую-нибудь тряпку и дышать через
нее.
— Вы предлагаете мне сделать это самой или же воспользоваться
услугами кого-то из ваших людей? — изысканно-презрительным тоном
осведомилась Эвелина.
Контрени окончательно смутился, а от этого разозлился и отбросил
последние остатки напускного лоска:
— Чтобы выжить, приходится проделывать и не такое! Мы на войне,
м-мать ее!
— Вы правы по существу, сударь, однако следите за своим языком, -
одернул я его с холодным достоинством десятка поколений отсутствовавших
у меня дворянских предков.
— Простите, — нехотя буркнул он, вспомнив, очевидно, что мой титул
выше, чем у него. Впрочем, вызывать у него лишнее раздражение не входило
в мои намерения, и я вернулся к более насущным проблемам:
— Вы представляете, какова численность противника?
— По-моему, не очень много. Стреляли с разных сторон, но я засек не
больше дюжины мест, откуда летели стрелы. Конечно, я не все видел из-за
домов, но вряд ли их намного больше нашего. Я отправил двух человек на
разведку.
Очевидно, те, что проскакали мимо нас.
— А их не перестреляют на выезде? — спросил я вслух.
— Лучше двух, чем всех. Если… — он снова закашлялся, — если они
не вернутся, значит, на прорыв шансов мало, и надо до конца держаться
здесь.
Я достал флягу и сделал несколько глотков, борясь с резью в горле,
затем протянул флягу Эвьет.
— Из-за реки тоже стреляли? — уточнил я.
— Да. Да и что это за река, и дюжины ярдов в ширину не будет… А
если б и не стреляли, ничего не значит. Бежать от огня к воде — самая
первая мысль, значит, и ловушку там подстроить большого ума не надо.
Пока мы разговаривали, подъехал еще один боец и подошли пешком
двое, оставшиеся без лошадей. Огонь охватил уже не только дома и
пристройки, но и тянувшиеся вдоль дороги изгороди, подступив к нам,
таким образом, почти вплотную. Дышать становилось все тяжелее, люди
кашляли и ругались, лошади отказывались стоять смирно. По перепачканным
сажей лицам тек пот; кто-то лил воду из фляги себе на голову, кто-то
остужал таким образом металл надетой прямо на голое тело кольчуги.
Радовало только одно — нападающие, кем бы они ни были, похоже, не
собирались идти на штурм этой преисподней.
Но вот в дальнем конце улицы обозначилось какое-то движение, и свет
пламени озарил фигуры двух скачущих всадников. "Свои, не стреляйте!" -
крикнул издали один из них.
Через несколько мгновений они уже оказались возле нас. Это были
посланные разведчики; один из них тяжело навалился на шею коня, его рука
обессиленно держалась за повод. Зато второй что-то волок за собой на
аркане, прикрепленном к седлу; в первый момент мне показалось, что это
мертвое тело, однако пленник, которого на полном скаку тащили волоком по
земле за связанные руки, был еще жив.
— Похоже, это местные, мой командир, — доложил вернувшийся с
добычей, тяжело переводя дух, словно он только что бежал, а не ехал
верхом. — Крестьяне. Как мы подъехали, сразу деру дали — лежали бы тихо,
мы бы их, может, в траве и не заметили… Этот вот только остался
пострелять, ну и Мартину в грудь прямо…
Действительно, в перепачканных грязью и кровью лохмотьях, в которые
превратилась одежда пленника, еще можно было опознать остатки простой
домотканой рубахи и портов.
— Еще стрелы у него оставались? — спросил командир.
— Последняя..
Контрени подъехал к лежавшему и тяжело спрыгнул на землю, удерживая
левой рукой поводья коня. Брезгливым движением ноги перевернул
крестьянина на спину.
— Ты из этой деревни?
— Ничего вам не скажу… ублюдки… — простонал окровавленный
пленник.
— Да? — удивился Контрени. — А так? — тяжелым рыцарским сапогом он
раздвинул обессиленному врагу ляжки и принялся давить мошонку. Пленник
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
