плита пола поддалась под моим весом, и я услышал во мраке грохот упавшей
решетки. Я рванулся назад, но было поздно: железная решетка отсекла
угол, куда я сам себя загнал, от остальной комнаты. Вот теперь ловушка
захлопнулась окончательно! Мне оставалось лишь ждать неизбежного.
Колокольчик смолк, и в тот же миг дверь открылась, озарив комнату ровным
светом фонаря. А затем тот, кто его держал, вошел и сразу повернулся ко
мне. Это был мужчина лет сорока с небольшим, хотя в первый момент он
показался мне старше из-за густой волнистой бороды, которая, казалось,
образовывала одно целое с его длинными, до плеч, волосами. Несмотря на
всю эту, темную с проседью, растительность, злодеем он не выглядел — его
лицо скорее хранило мудрое и усталое выражение. Оружия у него при себе
не было — только фонарь со стеклянными стенками, довольно дорогая,
кстати, вещь. "Положи ланцет, — вздохнул он, глядя на меня сквозь
решетку. — Он, конечно, простерилизован, но порезаться-то все равно
можно. Там, позади тебя, есть полочка на стене." Я повиновался, понимая,
что сопротивление бесполезно. "Ты неглупый мальчик, — продолжал он, — не
только сумел сюда забраться, но и сообразил, куда нужно встать в случае
тревоги. Но, как видишь, до чего можешь додуматься ты, могут додуматься
и другие. Это всегда следует учитывать." Он еще немного помолчал и
произнес с усмешкой: "А я-то надеялся, что моя дурная репутация, по
крайней мере, хранит меня от воров. Ну и что нам теперь с тобой делать?"
Упоминание о дурной репутации окончательно подкосило мой боевой дух.
Мастер-то об этом ничего не сказал! Ну, ясное дело — в легендах самые
большие сокровища всегда хранятся у самых страшных злодеев… В общем,
мне до сих пор неприятно об этом вспоминать, но слезы хлынули у меня в
два ручья, и я заблеял что-то на тему "дяденька-только-пожалуйста-не
убивайте". "Я в жизни своей никого не убил, — строго сказал он. -
Правда, были люди, которым я не смог помочь. Но их убил не я, а
болезнь." "А… т-там?" — несколько осмелел я, показывая в сторону
скелета и банок с частями тел. "Эти люди умерли сами. Я анатомировал их
тела, чтобы знать, как человек устроен изнутри и как болезни влияют на
его органы. Без этого знания невозможно правильно лечить живых. Другие,
конечно, пытаются — ну и результат налицо. Если кто из их пациентов и
выздоравливает, то разве что за счет силы собственного организма." "Так
вы… лекарь?" "Я — исследователь. Устройство человеческого тела — лишь
одна из сторон моего интереса." Я понял, что резать на куски меня,
пожалуй, не будут, и есть шанс отделаться простыми побоями. Но, пока
хозяин дома не приступил к этому, я дерзнул попытаться утолить
собственное любопытство: "А можно спросить, зачем башенка на крыше?
Почему там крутятся перила и что значат двенадцать значков?" (Считать,
надо сказать, я умел — до десяти, по пальцам, выучился сам, а в шайке
научили и до ста.) "А ты наблюдательный, — улыбнулся он. — Это для
астрономических наблюдений. Неподвижный круг — положение зодиакальных
создвездий на момент весеннего равноденствия, лимб — текущее положение.
На лимбе отмечены также полуночные направления на основные звезды…"
Тут он, как видно, вспомнил, что говорит с трущобным мальчишкой, который
едва ли слышал об астрономии, и перебил сам себя: "Ты чего-нибудь
понимаешь?" "Не очень", — признался я. "А хотел бы?" "Да! — честно
ответил я и в порыве откровенности добавил: — Я вам этот… лимб
повернул на… весенний момент — это ведь не страшно? Его же легко
повернуть обратно?" "Придется дождаться следующей ясной полуночи, чтобы
сделать это точно. Впрочем, в любом случае это приходится делать каждый
раз. Давно хочу построить механизм, который вращал бы лимб без моей
помощи, но пока не знаю, как обеспечить столь медленное и при этом
равномерное движение…" "Вы предсказываете судьбу по звездам?" "Нет, -
покачал головой он, — это невозможно, и те, кто утверждают обратное,
попросту невежды или обманщики. Движение звезд подчинено строгим законам
математики и отличается четкой периодичностью, а в судьбах людей не
наблюдается ничего подобного." "Вот-вот, — подхватил я, — я много раз
думал о детях дворян и богачей, родившихся в один день и час со мной.
Разве их судьба похожа на мою?" "Соображаешь, — похвалил он. — Более
того, известны случаи близнецов, один из которых, к примеру, умер в
раннем возрасте, а второй прожил долгую и благополучную жизнь — хотя уж
им-то, казалось бы, звезды должны были предписать одно и то же…" "А
вообще как-нибудь предсказывать будущее можно?" — спросил я. "Все
гадания — сущая чепуха, ибо основаны на вещах, никак не связанных друг с
другом, — ответил он. — Предсказания возможны только там, где есть
причинно-следственная связь. То есть одно явление порождает другое,
наверняка или с большой вероятностью. Например, если некто лазит по
ночам без спросу в чужие дома, можно предсказать, что рано или поздно
его ждут серьезные неприятности…" Я понял, что время разговоров
кончилось. "Ладно, бейте, чего тянуть, — вздохнул я, — только можно не
по голове, а? Меня потом все равно еще мастер побьет, за то, что дело
завалил…" "Мастер? Это тот негодяй, который посылает тебя воровать?" Я
вспомнил, что о мастере нельзя рассказывать никому за пределами шайки, а
уж в особенности — если попадешься, и прикусил язык. Но ему и так все
было ясно. "А родителей у тебя, надо полагать, нет?" "Нет…" "А
впрочем, если бы и были, что толку… — продолжал он и вдруг спросил: -
Есть хочешь?" Это было все равно, что спросить, две ли у меня руки или
дышу ли я воздухом! "Ладно, — решил он, — пиршества не обещаю, но
кое-что с ужина осталось. Пойдем. Но прежде, чем я подниму решетку, я
хочу, чтобы ты усвоил две вещи. Во-первых, я не делаю золото из свинца.
Более того, я убежден, что металлы суть элементарные, а не составные
субстанции, и потому ни один из них не может быть превращен в другой
химическим путем. Во-вторых, простого золота у меня тоже обычно не
водится. Доходы у меня небольшие, а те, что есть, я сразу же трачу на
свои исследования. Поэтому обокрасть меня было очень глупой идеей." "А
зачем тогда это?" — осмелел я, указывая на решетку. "Затем, что я не
люблю, когда без разрешения роются в моих вещах, — строго сказал он. -
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
