Баочжу склонил голову, приготовившись выслушать меня. Немного поразмыслив, я спросила:
– Что обычно делает восьмой господин по вечерам?
– Трудно сказать, – ответил Баочжу с вежливой улыбкой. – Иногда читает, иногда сам с собой играет в вэйци.
– Хорошо. Ступай, – с улыбкой отпустила его я.
Он был слегка сбит с толку – с чего это я вдруг задала подобный вопрос и не стала спрашивать дальше? Впрочем, это не помешало ему развернуться и быстрым шагом покинуть меня.
Вернувшись, я поинтересовалась у четырнадцатого принца:
– Пока не совсем стемнело, не хочешь еще немного поспать?
– Не хочу, – покачал головой принц.
Увидев на столе тарелку с пирожными, он тут же схватил одно и сунул в рот.
– Ты пока нанеси мазь, – произнес он с набитым ртом.
Вымыв руки, я нанесла на ладони целебную мазь, а затем отправилась к евнухам, чтобы велеть им приготовить для меня две порции ужина. Я и раньше частенько ела с кем-нибудь из придворных дам, а сейчас и вовсе никто не стал бы задавать мне никаких вопросов – на лицах евнухов лишь появились заискивающие улыбки, и они дружно ответили:
– Слушаемся!
Когда мы с принцем закончили ужинать, уже совсем стемнело. Мы условились о месте встречи, и я первой вышла на улицу. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого, я дала четырнадцатому принцу знак выходить, и он, покинув мой шатер, неспешно ушел.
Я подождала немного, а затем двинулась в сторону шатра восьмого принца. Подойдя поближе, я увидела одного Ли Фу, сторожившего у входа, – больше поблизости никого не было, стояла тишина. Я смело подошла к Ли Фу, и тот, поприветствовав меня поклоном, откинул передо мной полог. Кивнув, я без лишних слов вошла внутрь.
Восьмой принц сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он с улыбкой кивнул мне и знаком пригласил сесть, а сам продолжил писать. Через некоторое время он положил кисть, подошел ко мне и взглянул на мои руки.
– Завтра выходишь на службу?
– Здесь можно говорить без опаски? – негромко спросила я, не обратив внимания на его вопрос.
Он мгновенно посерьезнел:
– Я знал, что ты придешь вечером, поэтому оставил снаружи Ли Фу.
Я кивнула, но все же подошла к нему вплотную и прошептала:
– Четырнадцатый принц здесь.
Лицо восьмого принца мгновенно приобрело сосредоточенное выражение.
– Он сказал, зачем приехал? – спросил он, стараясь, чтобы его голос тоже звучал как можно тише.
Я покачала головой, а затем шепотом сообщила место встречи. Немного подумав, восьмой принц сказал:
– Возвращайся к себе. Я встречусь с ним сам.
Кивнув, я развернулась и направилась к выходу, но, задержавшись у порога, вновь обернулась и сказала:
– Во что бы то ни стало будь осторожен.
– Все будет хорошо, – с улыбкой ответил восьмой принц. – Иди и ни о чем не беспокойся. – И негромко добавил мне вслед: – Однако ты волнуешься за меня, и я очень этому рад.
Я на миг застыла, а затем спешно покинула шатер.
Я вернулась к себе, но на сердце у меня по-прежнему было тревожно. Я принялась ходить по шатру кругами, не находя себе места от беспокойства. Вдруг снаружи чей-то голос почтительно произнес:
– Гэгэ, это и есть шатер барышни Жоси.
Откинув полог, я увидела Миньминь-гэгэ. Увидев меня, она расплылась в улыбке и сказала:
– Я пришла, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Вы зря волновались, гэгэ, – улыбнулась я в ответ. – Я всего лишь была напугана, со мной уже давно все хорошо.
Она опустила голову и уставилась в землю, а затем, поколебавшись, спросила:
– Не хочешь прогуляться?
Если останусь в шатре, подумала я, то лишь буду мучиться попусту, считая минуты; лучше пойти с Миньминь, тем более что она явно хочет что-то мне сказать. Приняв решение, я улыбнулась и кивнула, соглашаясь на прогулку.
Мы неторопливо шли вперед, почти касаясь плечами. Вдруг Миньминь сказала с улыбкой:
– Я только что узнала, что ты, оказывается, счастливица, приближенная к Его Величеству!
– Какая там счастливица! – смеясь, ответила я. – Всего лишь служу императору верой и правдой.
Она улыбнулась, глядя вдаль. Несколько раз она поворачивала ко мне голову, желая что-то сказать, но всякий раз отворачивалась. Я молча шла рядом, ожидая, когда она наконец заговорит. Вскоре мы вышли из лагеря, и людей вокруг стало значительно меньше. Тогда, еще немного помявшись, Миньминь спросила:
– Почему тринадцатый принц не приехал на этот раз?
Так вот в чем дело – в тринадцатом принце!
– Поехать или нет – зависит не от желания тринадцатого принца, а от воли Его Величества, – ответила я.
Она ничего не ответила, и мы молча двинулись дальше. Через какое-то время девушка задала новый вопрос:
– Его жены красивы?
Я мысленно вздохнула. Всего лишь одна песня тринадцатого принца смогла заставить этот красивейший цветок степи тосковать о нем день и ночь!
– На мой взгляд, не так красивы, как вы, гэгэ.
– Правда? – радостно спросила Миньминь.
Я серьезно кивнула. Те девушки, что жили в Запретном городе, затянутые в шелка и выверенные до последнего штриха, были всего-навсего искусственными цветами, в то время как Миньминь была живым бутоном, что распустился на свободе, под небом степей, где вольный ветер треплет его яркие, душистые лепестки.
Глядя на меня, Миньминь спросила с волнением в голосе:
– Неужели я не кажусь тебе грубой и невоспитанной? Стоит взглянуть на тебя, и сразу видно: вы, столичные девушки, разговариваете ни быстро, ни медленно, ни громко, ни тихо и выглядите столь изящно и утонченно.
Я слегка опешила. И когда это я успела из проказливой девчонки превратиться в утонченную и добродетельную даму? Неужели окружение действительно может изменить человека и за четыре года, проведенные во дворце, во мне появилось благородство? Я невольно прыснула, и мой звонкий смех пронесся над степными травами.
– Я и сама не знаю, такая ли я изящная и утонченная. Одно могу сказать точно: без всяких сомнений, ты – настоящая красавица.
Миньминь не выдержала и звонко рассмеялась вслед за мной, а затем сказала:
– Все барышни, которых я встречала, старались смеяться нежно и сдержанно. Не думала, что ты тоже умеешь громко хохотать.
Так мы и шли, весело смеясь. Сколько я уже не слышала такого звонкого девичьего хохота? И сколько уже сама так не хохотала? Девушки Запретного города даже разговаривали сдержанно, что уж говорить о смехе. Миньминь нравилась мне все больше и больше; кроме того, она выбрала тринадцатого принца, а значит, неплохо разбиралась в людях. После недолгих раздумий я решила, что она не
