пол. За окном белый свет бесцветного дня. Чистый лист, на котором предстоит набросать эскиз следующей жизни, а проекта нет. И мыслей нет. Ни одной. Корявая, не корявая, какая разница? Его устроит любая, первая пришедшая в голову, потому что выбора все равно нет. Он возьмет в новую жизнь коробочку воспоминаний, просто поставит в уголок и не будет открывать. Он просто будет знать, что она там, и этого будет достаточно.
Энди хотел встать, но чуть не вскрикнул, едва не задев Роя, лежащего на полу около дивана. Спит, и можно его рассмотреть. Знакомый такой, но… Внутри пустота, и в ней нет даже ветра. В ней ничего нет. Парень понимает, что не чувствует ничего, просто хочется уйти. Он чужой здесь, и это даже хорошо. Можно уйти, не оглядываясь.
Дверь тихонько цокнула, и Энди оказался на улице. Чистый лист. Нужно выбрать точку, от которой и пойдет линия нового рисунка. Краски не нужны. Он устал от них. Скорее всего, сейчас ему ближе карандашный рисунок с полутенями из штриховки…
Стив промучился всю ночь и, наконец, задремал, но был тут же разбужен телефонным звонком. С трудом воспринимая звуки, Шон поднял трубку.
— Стив, Энди у тебя?!
Ничего не соображая, но впопыхах пытаясь выстроить события, Шон понял, что судьба зашла на новый круг. Опыт спирали показывал, что все опять не имеет значения и начинается снова.
— Что случилось, Рой?
— Он ушел.
Опять. Снова. Не в первый раз. Гордость, обида, гордыня или, как там еще можно это назвать? Нет, не то. Ни первое, ни второе, ни третье. Это несовместимость, не смешивание, невозможность. Это опыт. Глубокий. Проверенный. Испытанный.
Стив носился по городу и точно знал, что все бесполезно. Это развилка судьбы, и Энди свернул в сторону, выбрав неизвестный поворот. Скорее всего, он прав. Он просто пытается уйти от точки возврата. Причинно-следственная связь, и закон никто не отменял. Начавшийся дождь вперемешку со склизкими хлопьями снега только усиливал угнетение. Шон бы уже отказался от поисков, но мысли о том, в каком состоянии он вчера видел Энди, гнали его дальше. Скорее всего, парня уже нет в городе, но что-то тихонько мигает внутри, что-то ловит слабый случайный сигнал, подсказывает, и Стив продолжает.
Энди сидел в костёле, в самом дальнем уголке и безразлично смотрел перед собой. Он пробыл здесь с самого утра, уже перестал думать и просто сидел, потому что идти все равно некуда. Он чувствовал себя скверно. Болело все. Тело, мысли, душа. Вина′ нарывала внутри, причиняя душевные страдания. Он пытался думать, пытался осознать, понять и принять то, что произошло, но только глубже увязал в непонимании. Наверное, уже поздно… Нет, не уже. Поздно давно, просто наступил вечер. Очередной вечер неустроенной жизни. Она и, правда, потеряна, эта жизнь. Просто жизнь и ничего больше. Сама по себе. Без начала, без конца. Зацепившаяся за какой-то торчащий ржавый гвоздь.
Стив, уставший, голодный и окончательно расстроенный подъехал к дому. Говорить с Роем не хотелось. Откровенно говоря, он злился на него и, сославшись на обстоятельства, решил сегодня не нянчиться с ним. Из этого все равно бы ничего не вышло, а ругаться и упрекать Маккену у Шона не было ни сил, ни желания. Он припарковал машину и ошарашено остановился, неожиданно разглядев в темноте Энди, сидящего на ступенях, мокрого и молчаливого. Поднявшись навстречу Стиву, парень опустил глаза.
— Энди? — вопрос выглядел глупо, но сказать что-либо другое Шон не смог.
— Привет, Стив, — парень ответил нерешительно, словно все еще думал, продолжать ли дальше. — Можно я переночую у тебя сегодня? Всего одну ночь, завтра я…
— Не продолжай, — перебил Стив. — Заходи. Зря ты спрашиваешь. Разве когда-то было нельзя?
— Спасибо.
Энди было неловко, и от этого его движения выглядели скованными.
— Давай так, — начал Шон. — Ты не будешь ничего говорить, я не буду спрашивать. Сейчас принесу сухую одежду, ты помоешься, покушаешь и ляжешь отдохнуть, а завтра, если захочешь поговорить, мы поговорим. Так пойдет?
— Спасибо, Стив.
Аппетита у Энди не было, он молча выпил чая с куском пустого хлеба и пошел в спальню. Чистая выглаженная постель — как декорация к трагедии только усилила ощущения, и мальчишке захотелось заскулить. Он, пожалуй, так бы и сделал, но усталость и ломота во всем теле взяли над ним верх, и он не заметил, как провалился в сон. Его разбудил шум и голоса, доносившиеся снизу. Прислушавшись, Энди понял, что Стив спорит с Роем.
— Ты не можешь, Стив! — настаивал Маккена.
— Могу, Рой. Могу. Не шуми, ты разбудишь…
— Дай, я только взгляну на него!
— Не надо. Он спит. Завтра. Все завтра.
— Завтра может не быть! Неужели же ты не понимаешь этого?!
— Завтра будет, если ты сейчас уйдешь…
— Я только взгляну и уйду!
— Рой!
— Прошу тебя.
Энди поднялся, чтобы выйти, но Маккена уже был в дверях.
— Энди! — он хотел броситься к парню, но тот остановил его жестом.
— Не надо, Рой.
— Энди… Я чуть с ума не сошел! Как же так?! Почему ты ушел?
— Не хотел ждать, когда ты выгонишь меня, — холод тона отрезвлял, и Маккена запнулся.
— Но…
— Я бы уехал сегодня, но чувствую себя очень неважно, поэтому просил у Стива ночлега.
— Прошу прости меня! — взмолился Рой, но Энди не дослушал.
— Я давно простил. Тебе не о чем беспокоиться.
— Прошу прости меня и вернись, — казалось, слова парня ушли не услышанными, и Маккена продолжал молить.
— Зачем, Рой? Чтобы вновь дождаться, когда ты захлопнешь передо мной дверь? У меня нет на это сил. Лучше я сам. Я сам. Так проще для всех. Тебе не придется это делать, потому что ты рано или поздно вновь придешь к этому.
— Я не могу без тебя, Энди…
— Ты выживешь, я уверен…
— Ты нужен мне! Поверь!
— Поверить?! Кому?! Тебе?! Прости, Рой, я, вряд ли, смогу. Я не нужен был, когда был здоров и полон сил. Неужели ты думаешь, я поверю теперь, когда я слаб и болен? Лучше уходи, Рой. Тебе первому это все без надобности.
— Но я люблю тебя…
— Да, я помню. Ты как-то говорил, только мне нет до этого дела. У меня кучи своих проблем, и они гораздо весомее любых слов.
— Энди! ..
— Давай так. Я скажу тебе правду, чтобы ты понял, о чем я. Что ты будешь после этого делать, меня не касается. Я проститутка, Рой, и это единственное занятие, которым я теперь могу, да, впрочем, и буду заниматься. Мне все равно, что ты будешь по этому поводу говорить. Я думал, что выберусь и смогу танцевать, но это ушло. Я болен, и танцы теперь не для меня. Проституция дает деньги, а это единственное, что меня в данный момент интересует. Так что, как видишь, ты был прав. Проститутки бывшими не бывают. Теперь, надеюсь, понятно? Если так, я рад.
— Нет! Не понятно! Что значит болен?!
— Это значит только то, что я сказал. Теперь иди. Мне нечего добавить. У тебя своя жизнь. У меня своя…
— Энди? — не выдержал Стив.
— Мне нечего добавить, — повторил парень, отвернулся и пошел назад к кровати.
Мужчины стояли онемевшие и обездвиженные. Они одновременно посмотрели друг на друга, словно надеялись найти друг у друга ответ. Энди лег и отвернулся.
— Энди, — попытался Маккена, но парень даже не повернулся.
— Я устал. Если вы пришли мучить меня, то, наверное, мне будет лучше уйти.
— Идем, Рой, — засуетился Шон, стараясь вывести Маккену из комнаты. — Идем. Все потом.
Энди чувствовал, что Стив вернется, и вскоре услышал осторожные шаги.
— Я не сплю, — тихо сказал он, разворачиваясь в сторону двери. — Я знал, что ты придешь.
— Я хочу поговорить с тобой.
— О чем?
— О том, что ты сказал.
— Зачем? Я уеду завтра, и со мной исчезнут все проблемы.
— Я всегда считал, что у меня есть ты, а не твои проблемы. Что происходит, Энди?
— Происходит то, что и должно происходить. Я не хочу никому мешать. У меня своя жизнь, и разбираться с ней придется мне одному. Я благодарен тебе…
— Разве я виноват в чем-то, кроме того, что однажды не смог тебе отказать? Зачем ты хочешь наказать теперь и меня? Разве я хоть когда-либо сделал что-то, что могло…
— Никогда, Стив. Наверное, ты единственный человек, которому я еще могу доверять. Не знаю, зачем я здесь. Наверное, просто хотел…
— Так сделай это. Просто доверься мне. Что случилось?
Парень опустил голову, не решаясь начать говорить.
— Я знаю многое, Энди. Гораздо больше, чем ты думаешь. И о Дженни, и о смерти Капель Дождя, и о Тиу. Я знаю также, что внутри у тебя только обида и боль. Я не могу ничего изменить. Я могу лишь попытаться убедить тебя, чтобы ты позволил помочь тебе. По праву человека, который любит тебя. Раздели это
