2 декабря 1914
Варшава
Пора!
Была пора ударить буре,Расчистить хмурый небосвод.И вот – нет проблесков лазури,Гроза гремит, гроза растет.
То не камыш под ветром гнется, —Твердыни крепостей дрожат;Не дождь на травы пастбищ льется, —Стальной стучит по грудям град;
То не деревья, в вихре яром,На берег рухнули пруда, —Кругом, обгрызены пожаром,Лежат в руинах города.
С Атлантики вплоть до УралаСамумом движутся полки;Кровь – снег и травы запятнала,Кровь – замутила ток реки.
На вольных, вечных океанах,У стен пяти материков,Мелькают без огня в туманахГромады боевых судов.
Темны мечты, виденья дики,Водоворотом схвачен мир.Везде штыки, винтовки, пики,Угрозы пушек и мортир. ;
Гроза «военной непогоды»Шумит по градам и полям,Да выйдут древние народыИз бури к просветленным дням!
Пусть громы пробушуют в небе,Огнь молний пусть прожжет сердца, —И пусть узнают все свой жребий,Свою судьбину – до конца!
Октябрь – декабрь 1914
Белосток. Варшава
На Карпатах
Уступами всходят Карпаты,Под ногами тает туман,Внизу различают солдатыДревний край – колыбель славян.
Весенним приветом согрета,Так же тихо дремала страна...На четыре стороны светаОтсюда шли племена.
Шли сербы, чехи, поляки,Полабы и разная русь.Скрывалась отчизна во мраке,Но каждый шептал: «Я вернусь!»
Проносились века и беды,Не встречался с братьями брат,И вот, под грохот победы,Мы снова на склонах Карпат.
Вздохни же ожиданным мигом,Друзей возвращенных встречай,Так долго под вражеским игом,Словно раб, томившийся край.
Засветился день возвращенья,Под ногами тает туман...Здесь поставьте стяг единеньяНашедших друг друга славян!
15 октября 1914
Варшава
Чаша испытаний
Будь меж святынь в веках помянутаТы, ныне льющаяся кровь!Рукой властительной протянутаНам чаша испытаний вновь.
Она не скоро опорожнится,Струясь потоком с высоты...И вот – в руках врагов заложница,Сирена польская, и ты!
Так что ж! с лицом первосвященниковСпокойно жертву принесем!Оплакивать не время пленников,Ряды оставшихся сомкнем.
Одно: идти должны до края мы,Все претерпев, не ослабеть.День торжества, день, нами чаемый,Когда-то должен заблестеть.
И пусть над Бугом – каски прусские;Он от того чужим не стал;И будем мы всё те же русские,Уйдя за Волгу, за Урал.
Под Нарвами, под АустерлицамиУчились мы Бородину.Нет, мало овладеть столицами,Чтоб кончить Русскую войну!
Июль 1915
Высоких зрелищ зритель...
Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он – их высоких зрелищ зритель...
Ф. Тютчев
Польше
Орел одноплеменный!
...Верь слову русского народа:
Твой пепл мы свято сбережем,
И вата общая свобода,
Как феникс, возродится в нем
Ф. Тютчев
Провидец! Стих твой осужденныйНе наше ль время прозревал,Когда «орел одноплеменный»Напрасно крылья расширял!
Сны, что тебе туманно снились,Предстали нам, воплощены,И вещим светом озарилисьВ багровом зареве войны.
Опять родного нам народаМы стали братьями, – и вотТа «наша общая свобода,Как феникс», правит свой полет.
А ты, народ скорбей и веры,Подъявший вместе с нами брань,Услышь у гробовой пещерыСвященный возглас; «Лазарь, встань!»
Ты, бывший мертвым в этом мире,Но тайно памятный Судьбе,Ты – званый гость на нашем пире,И первый наш привет – тебе!
Простор родимого пределаЕдиным взором облелей,И крики «Польска не сгинела!»По-братски, с русским гимном слей!
1 августа 1914 г.
В Вильно
Опять я – бродяга бездомный,И груди так вольно дышать.Куда ты, мой дух неуемный,К каким изумленьям опять?
Но он, – он лишь хочет стремитьсяВперед, до последней поры;И сердцу так сладостно битьсяПри виде с Замковой Горы.
У ног «стародавняя Вильна», —Сеть улиц, строений и крыш,И Вилия ропщет бессильно,Смущая спокойную тишь.
Но дальше, за кругом холмистым, —Там буйствует шумно война,И, кажется, в воздухе чистомПобедная песня слышна.
Внизу же, где липки так зыбкоДрожат под наитием дня,Лик Пушкина, с мудрой улыбкой,Опять поглядит на меня.
15 августа 1914
Вильно
Все чаще
Все чаще по улицам ВильноМелькает траурный креп.Жатва войны обильна,Широк разверзнутый склеп.
Всё чаще в темных костелах,В углу, без сил склонена,Сидит, в мечтах невеселых,Мать, сестра иль жена.
Война, словно гром небесный,Потрясает испуганный мир...Но все дремлет ребенок чудесный,Вильно патрон – Казимир.
Все тот же, как сон несказанный,Как сон далеких веков,Подымет собор святой АнныКрасоту точеных венцов.
И море всё той же печали,Всё тех же маленьких бед,Шумит в еврейском кварталеПод гулы русских побед.
17 августа 1914
Вильно
В Варшаве
А. Р. Ледницкому
В первый раз по улицам ВаршавыС легким сердцем прохожу один.Не гнетет меня кошмар кровавыйТемной славы роковых годин.
Всё, что было, – нет, не миновало,И веков мгновенью не сломать;Но, быть может, нынче день начала,Нынче солнце в небе – как печать.
Пусть оно наш день запечатлеет,День, когда, как братья, мы моглиВсё сказать, о чем язык немеет,Что мы долго в душах берегли.
Мы сошлись не по тропинке узкой,Как к поэту близится поэт;Я пришел путем большим, как русский,И, как русский, слышал я привет.
А на улице, как стих поэмы,Клики вкруг меня сливались в лад:Польки раздавали хризантемыВзводам русских радостных солдат.
24 августа 1914
Варшава
Аэропланы над Варшавой
Как пред грозой касатки низкоСкользят над ровностью поляны, —Так в знак, что грозы боя близки,– Взгляни, – парят аэропланы.
Миг, – и продольный, долгий трепетПройдет по улице; метнетсяТолпа, и тротуар облепит,И взор за взором в высь вопьется.
Мотки белеющей куделиВзлетят и таять будут в сини,И, под пальбу, дымки шрапнелейРаспутаются в сети линий.
А там, воздушные пираты,Спокойно правя лет машины,Вонзят сквозь пар голубоватыйСвой взор, как мы, на дно равнины.
Увидят, как темнеют зыбкоКвадраты крыш и зданий ромбы...С какой змеящейся улыбкойКачнут два немца в небе бомбы!
24 декабря 1914
Варшава
Поле битвы
Залито поле, как золотом,Щедрым посевом патронов.Вдалеке, как гигантским молотом,Расколоты гребни склонов.
На холмике ждет погребения,Ниц повергнуто, тело солдата.Слабый запах тления,А в руке письмо зажато.
Рядом тела лошадиные:Оскалены зубы, изогнуты шеи...Ах, не труды ль муравьиныеЭти валы, окопы, траншеи?
Видел я: меж винтовок раздробленныхЛежит с дневником тетрадка;Сколько тайных надежд, обособленные,В нее вписывал кто-то украдкой!
Манерки, ранцы, зарядныеЯщики, крышки шрапнелей,И повсюду воронки громадныеОт снарядов, не достигших цели.
Брожу меж обломков, гадательноПереживая былые моменты.А вдали, взвод солдат, старательно,Убирает пулеметные ленты.
Октябрь 1914
Прушков
Пиршество войны
Война здесь прошла, прокричалаСтальными глотками пушек,В руке дома изломала,Как вязку хрустнувших сушек.
Вот там, за сырым перелеском,Гости Войны сидели,Она забавляла их блескомПускаемых к небу шрапнелей.
Смерть-сестру пригласила; «Участвуй, —Ей сказала, – как старшая, в пире!»Подавались роскошные яства,Каких и не видели в мире.
Были вина и хмельны и сладки,Их похваливал Бой-собутыльник.Обильные пира остаткиСкрывает теперь чернобыльник.
День и ночь продолжался праздник,Вкруг, от браги багряной, всё смокло...Только кто я; из гостей, безобразник,Перебил в дальних окнах стекла?
Кто, шутник неуместно грубый,Подпалил под конец чертоги?И теперь торчат только трубыОбгорелые, – вдоль дороги.
4 декабря 1914 Ноябрь 1914
