Я подошел к ребятам, стоявшим у импровизированного стола.
– Может, перевяжешь руку-то?
Света протягивала чистое полотенце. Я посмотрел на руку, кожа сорвана, кровь вперемешку с сукровицей сочилась из раны, капала на траву.
– Обойдусь. – Сорвал подорожник, приложил обратной стороной.
– Мы, наверное, виноваты… – начала Лена. – Но все произошло так неожиданно.
Я молчал, чувствуя нарастающую злость.
– А ты не мог нормально предупредить… – Она сказала это так, словно я наперед знал о бревне и решил их разыграть.
– Ведь сказал же – уйдите.
– Но… но мы думали…
– Не похоже, чтобы вы вообще думали. – Я почувствовал, что рот вновь наполняется кровью. – Ты глянь на это бревнышко. Поставлено специально для беспечных дур.
– Не ругайся! – Лена оскорбленно вскинула голову. Андрей открыл рот, готовый заступиться за свою пассию. Назревал никому не нужный скандал.
– Хватит!
Сплюнул и покрутил правой рукой – вроде отходит. Но вот синячок размером с само плечо обеспечен.
– Мы даже не думали, что там такое, – вставила Оксана. – Я думала, кто-то веревку забыл случайно, а она оказалась привязанной…
Не желая больше выслушивать объяснения, я пошел к вещам. Вытащил мешок и проверил деньги.
– Я в деревню. Возьму хлеба, соли и сахару. Отдыхайте, но помните, что могут прийти те, кто устроил это милое представление.
Кивнул на бревно, застрявшее в кустарнике. Нечаянно задел языком больную щеку и поморщился.
– Часа через два вернусь.
– Может, я схожу? Или вместе? – предложил Николай. – Ты же ранен.
– Тебе что, заняться нечем? Я в порядке.
Едва не добавил, что чувствую себя гораздо безопаснее вдали от них. Не студенты, а ходячие ЧП. Вечно приходится остерегаться их инициативы, грозящей серьезными проблемами. С ними никаких врагов не надо.
С этими нерадостными мыслями я отправился в деревню.
Дождавшись, пока закипит вода в котелке, Оксана начала бросать туда мелко нарезанное мясо, помидоры, скатанные в трубочку высушенные ломтики теста – местный вариант макарон. Чуть позже следом отправились перец и зелень. Помешивая большой деревянной ложкой суп, она поглядывала на ребят, сидевших у скатерти, расстеленной в тени двух огромных дубов. Лена нарезала хлеб. Света расставляла тарелки, рядом Николай протирал ложки. Денис с Андреем вытаскивали из походных мешков остальные продукты и чистые полотенца.
– Скоро готово будет… Давайте сюда тарелки.
– Мы не рано начинаем? Артур не скоро вернется, все остынет.
– Он же не навечно туда ушел.
– Успеет, – хмуро сказала Лена. – А нет, так остывшее съест, не отравится.
Оксана внимательно посмотрела на подругу, та перехватила взгляд и немного смутилась.
– Занимайте места, дамы и господа, – излишне торжественно произнес Денис и первым сел на щит.
Суп был горячий, но все проголодались и не стали ждать, пока остынет. Оксана присела рядом с Леной, вытерла руки полотенцем и тихо спросила:
– Все дуешься?
– На что?
– Брось, я что, не вижу?
Лена резким жестом поправила волосы.
– Что ты видишь-то?
– Сильно обиделась?
– Он меня не обижал. Просто не терплю хамства.
– Ну да… Между прочим, бревно в нас летело! Не успей он оттолкнуть, мы бы с тобой там и лежали.
Лена неохотно повернулась к ней, в глазах кипела боль и обида.
– А я и ничего не говорю. Но зачем орать? Нашел на ком зло срывать.
Денис, слышавший их разговор, весело окликнул:
– Хватит, девчонки, сколько можно! Я бы тоже закричал.
– Кто еще будет? – спросила Света. – Много осталось, не выливать же.
– Давай, – протянул тарелку Андрей.
Его примеру последовал Николай. Света разлила суп по тарелкам, и все вновь замолчали, усердно уничтожая обед. Лена отламывала от куска хлеба маленькие ломтики и бесцельно катала их в руке. Из головы не шло недавнее происшествие. Запоздалый страх прокрался в душу, а богатое воображение нарисовало картину, которая вполне могла произойти, не успей Артур в последний момент вытолкнуть их и принять удар на себя. Когда он встал на ноги, шатаясь и сплевывая кровь на траву, она едва не закричала, до того страшно он выглядел. И этот взгляд, полный ярости и презрения. Ну да, не успели они. Не поняли, в чем дело, ну и что? Зачем кричать, зачем уничтожать взглядом? Почему он делает так, что чувство благодарности растворяется в отвращении и обиде? Неужели не понимает, что нельзя обходиться с девушкой подобным образом?
И Ворота нашел, и вернуться помог, а все равно не лежит душа к нему.
Лена знала, что произошло у Храма бога Ночи, ребята рассказали. Один против шестидесяти! У Лены дух захватывало от подробностей, которые старательно пересказал Денис. Кто же он, их однокурсник? Какой-нибудь тайный боевик? Суперагент?
«И все равно ничто не дает ему права оскорблять меня. Если так хочет, пусть на свою жену кричит… если женится».
Взгляд упал на сидевшего рядом Андрея. Тот увлеченно черпал ложкой суп, изредка отрываясь, чтобы вытереть мокрый лоб. На лице умиротворение и спокойствие.
Лена невольно сравнила обоих парней – Андрея и Артура. Оба высокие, молодые, полные сил. Андрей прост в общении, приятнее. Длинные волосы, отпущенные по здешней моде, короткие усы. Взгляд спокойный и уверенный, в нем чувствуется сила. Таких любят женщины, а мужчины ищут дружбы. Настоящий лидер, не зря его отметил герцог Владин, назначив десятником. Друзья в нем души не чают.
А Артур? Этот выглядит как нависшая над пропастью скала. Широкоплечий, мощный, с сильными руками, тяжелой походкой. Он гораздо тяжелее Андрея, сильнее. Но при всей кажущейся неповоротливости стремителен в движениях, быстр и ловок. Редко когда улыбается, лицо всегда хранит равнодушный вид. Любого общения избегает, замкнут и молчалив. Такое поведение должно отталкивать людей. Но странное дело, и барон Сувор, и герцог Владин, и даже король доверяют ему во всем. Странный он человек…
Лена положила тарелку на скатерть и вытерла руки. Закончив обедать, девушки поспешили к озеру – искупаться, привести себя в порядок. Как-никак рядом мужчины, надо держать себя в форме даже в таких условиях…
В деревне я нашел трактир, купил хлеб, соль и сахар. Упаковал все в мешок и вышел на улицу.
Парило. На синем небе ни облачка, солнце обжигает землю, зной накатывает волнами. Я стер пот со лба и почувствовал усталость во всем теле. Надо бы отдохнуть…
У околицы стоял огромный стог сена. Сел в его тени, снял панцирь и куртку и осмотрел плечо. Огромный синяк наливался чернотой. Рука, правда, работает, хотя боль чувствуется. На голове приличная шишка, на руке подсыхает царапина.
Н-да! Женщины в серьезных делах – смертельная опасность. Причем не столько для них, сколько для их спутников. В самый ответственный момент дамы широко раскрывают глаза и с непосредственным видом задают очень своевременные вопросы: «А что? А где? А когда?..» У них наступает ступор, замирают на месте – танком не сдвинешь. А когда все позади, бросаются в истерику. Не так сказал, не так посмотрел, все не так…
И попробуй их обидеть, враз возникают благородные заступники, отсиживающиеся в стороне, когда следует быть рядом, и отстаивают честь дам…
Отдохнув, я надел куртку и панцирь, застегнул пояс и зашагал обратно. Небольшой овраг возле леса густо зарос малиной. Я мимоходом пожалел, что некуда складывать ягоды. На ходу сорвал несколько штук и забросил в рот – вкусно. Только жевать больно.
Батальонная разведка, вся в пыли, а где-то ветка. Снова день и снова поиск, снова бой… Эту песню частенько напевал Марк. Одно время она мне смертельно надоедала. А потом незаметно сам стал напевать, ловя насмешливые взгляды ребят.
…А ты, сестрица в медсанбате, не печалься бога ради…
На опушке у кустов сидел мальчишка лет двенадцати. Лицо вымазано соком, ноги босые, короткие штаны в заплатках, рубашка порвана под мышками, свободно висит на худом теле.
Увидев чужого человека, да еще при оружии, он не испугался, только растянул губы в усмешке и вытер рукавом рот.
– Дядь, дай монетку.
– Что, так сильно нужна?
– Ага. Дай, а?
– Ну, лови…
Медная монета полетела, вращаясь, в подставленную ладонь и исчезла в мгновение ока. Пацан сунул ее в карман штанов и вытер нос.
– Благодарствуйте, дядь.
Я подмигнул ему и пошел дальше. За спиной внезапно раздался скрежет железа и скрип тетивы. Стремительно развернувшись, увидел, что пацан стоит во весь рост и в руках с трудом держит… арбалет. Глаза прищурены, лицо сосредоточено. Я с силой швырнул в него висящий за левым плечом мешок, а сам отлетел в сторону. Зазвенела тетива из воловьих жил, болт сорвался с желобка и полетел туда, где еще миг назад была моя голова. Мальчишка бросил арбалет и кинулся наутек, но успел пробежать полтора десятка метров. Сильный удар ногой подсек его и швырнул в траву.
– Щенок!
Мальчишка сразу захныкал, размазывая редкие слезы по грязным щекам, свернулся в клубок, зло поглядывая снизу.
