1927
НУ, ЧТО Ж!
Раскрыл яс тихим шорохомглаза страниц…И потянулопорохомот всех границ.
Не вновь,которым за двадцать,в грозе расти.Нам не с чегорадоваться,но нечегогрустить.Бурна вода истории.Угрозыи войнумы взрежемна просторе,как режеткиль волну.
1927
ОБЩЕЕ РУКОВОДСТВО ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ ПОДХАЛИМ
В любом учрежденииесть подхалим.Живут подхалимы,и неплохо им.Подчас молодежи,на них глядя,хочетсяустроиться —как устроился дядя.Но какв доверие к начальству влезть?Ответственногоне возьмешь на низкую лесть.Например,распахивать перед начальствомдвери —не к чему.Начальство тебе не поверит,не оценитэнергииизлишнюю трату —подумает,что этоты —по штату.Или вот ещеспособочень грубый:трубитьначальствув пионерские трубы.Еще рассердится:– Чего, мол, радиежесекундныепраздникиу насв отряде?Надольститьумело и тонко.Но откудатонкостьу подростка и ребенка?!И мы,желанием помочь палимы,выпускаем"Руководстводля молодого подхалимы".Например,начальстводелает доклад —выкладывает канцелярской премудростиклад.Стаканко ртуподнесет рукойи опятьдокладывает час-другой.И вдругвопль посредине доклада:– Времядокладчикуограничить надо! —Тогдаты,сотрясая здание,требуй:– Словок порядку заседания!Доклад —звезда средь мрака и темени.Требуюпродолжатьбез ограничения времени! —И будь уверен —за слова за этиначальство запомнит тебяи заметит.Узнав,что у начальствасочинения есть,спешипечатный отчетишко прочесть.При встречес начальством,закатывая глазки,скажи емуголосом,полным ласки:– Прочел отчет.Не отчет, а роман!У васстихи бывышли задарма!Скажите,не вы лиавтор «Антидюринга»?Тоженаписаночень недурненько. —Уверен будь —за оценки за этии начальствооценит тебяи заметит.Увидишь:начальствоедет пьяненькийв казенной машинеи в дамской компанийке,Пишив стенгазету,возмущенный насквозь:"Экономия экономии рознь.Такую экономию —высмейте смешком!На что это похоже?!Еле-елесо службыи на службу,таскаясь пешком,начканцволочит свои портфели",И тыпреуспеешь на жизненной сцене —начальствозаметит тебяи оценит.А еслине хотитебыть подхалимой,самисебене зажимайте рот:увидевбезобразие,не проходите мимои поступайтене по стиху,а наоборот.
1927
КРЫМ
Хожу,гляжу в окно ли я —цветыда небо синее,то в нос тебе магнолия,то в глаз тебеглициния.На молокосменилчаив сияньелунных чар.И днеми ночьюна Чаирводабежит, рыча.Под страшнойстражейволн-борцовглубины вод гноятповыброшенныхиз дворцовтритонов и наяд.А во дворцахдругая жизнь;насытясьводной блажью,иди, рабочий,и ложисьв кроватьвеликокняжью.Пылают горы-горны,и море синеблузится.Людейремонт ускоренныйв огромнойкрымской кузнице.
1927
ТОВАРИЩ ИВАНОВ
Товарищ Иванов —мужчина крепкий,в штаты вроспокрепше репки.Сидитбессменноу стула в оправе,придерживаясьна службеследующих правил.Подходит к телефону —достоинствоскладкой.– Кто спрашивает?– Товарищ тот —И сразуротв улыбке сладкой —как будтоу него не рот, а торт.Когданачальстворассказывает анекдот,такой,от которогопокраснел бы и дуб, —Иванов смеется,смеется, как никто,хотяот флюсаноет зуб.Спросишь мнение —придет в смятеньице,деликатноотложитдо днядо следующего,а к следующемуузнаетемненьице —уважаемоготоварища заведующего.Начальствоодносмахнут, как пыльцу…Какоеему,Иванову,дело?Он служиттак жедругому лицу,его печенке,улыбке,телу.Напялитна себяначальственную маску,начальственные привычки,начальственныйвид.Начальство ласковое —и онласков.Начальство грубое —и он грубит.Увидя безобразие,не протестует впустую.Протестзамираетв зубах тугих.– Пускай, мол,первымидругие протестуют.Что я, в самом деле,лучше других? —Тот —уволен.Этот —сокращен.БессменноодноИвановье рыльце.Вездеи всюдупролезет он,подмыленныйскользкимподхалимскиммыльцем.Впрочем,написанноени для кого не ново —разве нету вастакого Иванова?Кричублагим(а не просто) матом,глядяна подобные истории:– Где я?В лонахкрасных наркоматовилив дооктябрьской консистории?!
1927
ПОСМОТРИМ САМИ, ПОКАЖЕМ ИМ
Рабочий Москвы,ты видишьвезде:в котлах —асфальтное варево,стропилы,стуки дым весь день,и ценысползают товаровы.Союз расцветету полей в оправе,с годамиразделаем в рай его.Мы землюзавоевалии правим,чистя ееи отстраивая.Буржуитоже,в кулак не свистя,чихаютна наши дымы.Знают,что несколько лет спустя —мы —будем непобедимы.Открыташпанебуржуев казна,хотят,чтоб заводчик пас нас.Со всех сторон,гулка и грозна,идетна Советыопасность.Сегоднясоветской силы показ:в ответна гнев чемберленскийв секундунаденемпротивогаз,штыки рассияем в блеске.Не думай,чтоб займаминас одарили.Храниреспубликуна свои гроши.В ответ Чемберленамвзлетай, эскадрилья,винтамивражье небо кроши!Страна у насмягка и добра,но землю Советов —не трогайте:тому,кто свободу придет отобрать,сумеемостричькогти.
1927
ИВАН ИВАНОВИЧ ГОНОРАРЧИКОВ
(Заграничные газеты печатают безыменный протест русских писателей.)
ПисательИван Иваныч Гонорарчиковправительствосоветскоеобвиняет в том,что живет-де писательзапечатанным ларчикоми владеетзамокобцензуренным ртом.Елепреодолеваяпивную одурь,напевает,склонясьголовой соловой:– О, дайте,дайте мне свободуслова. —Я тожесделаниз писательского теста.Действительно,чего этой цензуре надо?Присоединяюголоск писательскому протесту:ознакомимсяс писательскимларчиком-кладом!Подойдемк такомудемократично и ласково.С чего начать?ОтодвинемтоварищаЛебедева-Полянскогои сорвемс писательского ртапечать.Руки вымоеми вынемсодержимое.В началеротика —парасоветских анекдотиков.Здесь жесразу,от слюней мокра,гордая фраза:– Я —демократ! —За ней —другая,длинней, чем глиста:– Подайтетридцать червонцев с листа! —Что зуб —то светоч.Зубовная гнильсветит,как светятгнилушки-огни.А когдаязыкприподняли робкий,сидевшийв глоткенаподобие пробки,вырвалсявизг осатанелый:– Ура Милюкову,даешь Дарданеллы! —И сраэувсе заорали:– Закройте-канедраблагоухающего ротика! —
Мыцензуройбелые враки обводим,чтоб никтоне мешалсловам о свободе.Чем точитьдемократические лясы,обливаясьчаямидо четвертого поту,поможеми словомсвободному классу,силойоберегающемуи строящему свободу.И вдругмелькаетмысль-заря:а может быть,яи рифмую зря?Не эмигрант лигрязныйиз бороденки вшивойвычесали этотпротестик фальшивый?!
1927
ЧУДЕСА!
Как днище бочки,правильным дискомстоялалунанад дворцом Ливадийским.Взошла над землейи пошла заливать ее,и льется на море,на мир,на Ливадию.В царевых дворцах —мужики-санаторники.Луна, как дура,почти в исступлении,глядятглазаблинорожия плоскогов афишу на стенах дворца:"Во вторниквыступлениетоварища Маяковского".Сам самодержец,здесь же,рядом,гонял по залами по биллиардам.И вот,где Романовдулся с маркерами,шарыложапод свитское ржание,читаю якрестьянамо форместихов —и о содержании.Звонок.Лунаотодвинулась тусклая,и я,в электричестве,стою на эстраде.Сидят предо мноюрязанские,тульские,почесывают бороды русские,ерошат пальцамирусые пряди.Их лица ясны,яснее, чем блюдце,где надо – хмуреют,где надо —смеются.Пусть тот,кто Советамне знает цену,со мною станетот радости пьяным:где можноещечитать во дворце —что?Стихи!Кому?Крестьянам!Такую странуи сравнивать не с чем, —где ещемыслимыподобные вещи?!И думаю яобо всем,как о чуде.Такое настало,а что еще будет!Вижу:выходятпосле лекциидва мужикаслоновьей комплекции.Уселисьвдвоемпод стеклянный шар,и первыйвторомузаметил:– Мишка,оченно хороша —этапоследняябыла рифмишка. —И долго ещегудят ливадийцына желтых дорожках,у синей водицы.
1927
