и женщиной, еще нес какую-то дичь. Вспоминал сына Андрюшку. За ними двигалась Елена, оглядываясь на стену, держа перед собой в железной хватке Киру и ее девочку. Они отошли уже метров на восемьсот от Поселения. Никто их не преследовал, Майор знал свое дело.
Все шло по плану. Внезапно со стороны Поселения ветер нанес звуки перестрелки. Строчил автомат и часто щелкали сухие винтовочные хлысты. И тут Кира не выдержала. То ли Елена ослабила хватку при звуке выстрелов, то ли страх за жизнь дочки, превысил инстинкт самосохранения, а может уровень стресса стал невыносим для нее. Она неожиданно отбросила от себя Машку в сторону и начала бороться с Еленой. Машка заорала. Елена, чиркнула по горлу Киры ножом, но не попала по артерии. Шериф бросился на нее. Элла как журавль на длинных ногах, нелепо задирая ботинки, понеслась к катившейся по склону Маше. Кира страшно таращила глаза и пыталась уцепиться за ноги черноволосой. Но Елена ударила кованым ботинком ее в лицо, и, увернувшись от Егора, бросилась по склону вниз. Опередила на несколько секунд и успела первой добежать до младенца. Схватила девочку и приставила нож к глазнице. Пеленки растрепались, и Машка осталась почти голая на прохладном утреннем ветерке. Шериф встал в трех метрах от них и замер. Элла не добежала метров пять.
— Спокойно, Ленка, все хорошо!
— Дерьмо! Не хорошо! Клять! Ты ей дал сигнал!
— Ничего подобного, она дернулась на выстрелы. Я вообще к тебе был спиной и Элла тоже. Все честно с нашей стороны. Остынь. Не убивай девочку.
— Планшет давай. Где пароль твой, сука? Я убью ее! Сейчас убью, если пароль не отдашь!
Кира ползла по мшистым кочкам, из горла текла кровь, лоскут кожи отогнулся и открыл хрящики гортани, откуда со свистом вырывался воздух.
— Где, клять, сука, пароль твой! — завизжала в истерике Елена.
— Кира, скажи, где твой пароль, — в отчаянии сказал Шериф. Все летело к бесам в ад. Весь план, если он вообще был.
— Маша! — хрипела Кира, протягивая руку вперед к дочери, — Маша! Он на Маше.
— Что? Я не поняла, сука! Где пароль?
— Тату… — просипела Кира, и ее взор стал гаснуть, — На Машеньке, татуировка. Шериф, помоги… Маша…
Красная пелена гнева снова начала накрывать горизонт перед Шерифом. Он сдерживался нечеловеческим усилием. Елена скинула с младенца пеленки и осматривала кожу.
— Нашла! — Взвизгнула она, — Он у меня! Давай планшет, Шериф. Я положу ее здесь. Эта дура на ребенке татуировку сделала из цифр своих! Дай планшет, я сначала попробую все ввести. Если не включится зеленая стрелка, то я убью ее.
— Там батарея разряжена, — озадачено вспомнил Шериф, — надо зарядить батарею планшета.
— Не крути! Дай его сюда. Мне ее жизнь не встряла ни разу. Заберешь, как проверю. Даю слово.
— Слово?
— Да. Слово даю. Тебе даю. Никому раньше не давала, только тебе. Чую, ты как родной мне. Скажи этой убогой, чтобы отошла. Пусть отойдет!!! Кинь планшет.
— Элла, отойди на десять метров.
— Но ребенок, Шериф! Она же простудится! Она кровью истекает!
— Отойди, сказал! — Рявкнул Шериф, доставая из внутреннего кармана сумку с планшетом, — вот. Как включить помнишь? Кнопка сбоку.
— Конечно!
— Вводи цифры.
Они стояли на верхушке сопки под северным зябким ветерком. Небо посветлело, стало светло-серым, но казалось, что солнце вот-вот выглянет среди редких просветов в плотной массе облаков. От стены до сих пор доносились выстрелы и короткие очереди. Елена возилась с планшетом. Маша тихо попискивала, иногда вскрикивая то громче, то тише. Элла дергалась, словно ее привязали за веревку и время от времени тянули в сторону. Кира не шевелилась, лежа на белом мху. Кругом краснели ягоды волчанки.
И чего ты дурочка дернулась? Еще бы пять минут потерпела и уже бежала бы со своей Машкой в город. Вот клять, набила цифры на Маше. Свихнулась девка совсем от горя и страха. К несказанному удивлению, планшет включился ровно настолько, чтобы ввести в навигационную программу все цифры из координат. Загорелась зеленая стрелка. Елена встала, оставив маленькое тельце Машки на земле.
— Зарядить надо будет, если он сдохнет, — проворчал Шериф, видя, что планшет снова отключился, — подключишь солнечную батарею в разъем, и все будет работать.
— Поняла уже. Все работает. Отойдите на 30 метров. Вон туда отойдите, к тем камням. Я оставлю девчонку здесь. Мне она ни к чему. Мне надо торопиться. Рай, он далеко. Идти не близко.
— Элла, иди туда. Иди, сказал.
Они отошли в сторону. Елена стояла над тихо плачущей Машкой и ждала. Звуки выстрелов все еще доносились издали. Елена прислушалась и удовлетворенно хмыкнула. Словно поняла, что ее подчиненные правильно выполнили приказ. Потом показала Егору фигуру из пальцев, словно стреляла в него. Улыбнулась и побежала по склону вниз. Ноги длинные, сильные. Откуда в ней сила эта. Элла бросилась следом.
— Стой, дура! Ты куда?
— Я за ней, Шериф, я догоню ее. Она ранена!
— Нет. Бери ребенка и неси ее в город. Сказал, что делать, это приказ. Бери Машку и спасай ей жизнь. Отнимать жизнь это по моей части. Если через сутки не вернусь. Ну, значит, не вернусь. Ждите еще сутки, а потом всем стадом искать меня. Все бросить и искать, поняла?
И пошел за Еленой. Сначала медленно пошел, потом все быстрее ускоряя шаг. Потом побежал. Она мелькала среди низких деревьев уже метрах в шестистах перед ним. Возможно там часть ее банды. А может и от них она избавилась, отправив осаждать Поселение. Ну, разберемся, когда добежим. Мой план это не испортило. Вот только Кира…
Небо светило голубизной, солнце жарило. Он такого и не помнил за последние двадцать лет своей жизни. Что-то странное с природой твориться. Все с ног на голову перевернулось. Теперь он уже еле брел, с трудом передвигая ноги по мягкому пружинистому мху. Спотыкался о торчащие из него камни. Тулуп и портупею сбросил еще часа три назад. Редкие карликовые березки цеплялись за разорванные сапоги как щупальца. Елена ковыляла перед ним метрах в двадцати. Сказывалась потеря крови. Еще немного и догоню. Вот, еще немного.
Она остановилась. Обернулась и улыбнулась. Лицо бледное, почти белое на фоне черных волос. Стала еще красивее от этого. Он сделал несколько шагов и тоже остановился, упер ладони в колени, тяжело дыша. Они смотрели друг на друга, глаза в глаза. Елена рассмеялась, показав крепкие зубы, без одного бокового резца. Желтые, хищные, острые. Как у волчицы. Он тоже рассмеялся в ответ. От слабости. Сил совсем не осталось сделать еще один шаг.
