главкома юго-западного направления маршала Буденного «не допустить прорыва противника в направлении Перекопа». Но прорыв предотвратить уже не удалось, и 12 сентября передовые части 11-й немецкой армии генерала Манштейна вошли в соприкосновение с частями 156-й стрелковой дивизии на Перекопе. Впоследствии, анализируя Крымскую оборонительную операцию, Батов высказал мнение, что именно 12 сентября, а не 18 октября нужно считать ее началом. Манштейн хвастливо докладывал Гитлеру, что в ближайшее время с Крымом будет покончено. В 11-й армии было 7 пехотных дивизий и румынский корпус. В ее составе действовали лучшие фашистские моторизованные дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Викинг». Превосходство противника, особенно в танках, было многократным.
Изменение обстановки требовало дополнительных мер но отражению наступления войск противника в северной части Крыма. Кроме трех дивизий, стоящих в обороне, была создана оперативная группа в составе двух стрелковых и не полностью укомплектованной кавалерийской дивизии. Основная задача этой группы состояла в нанесении контрудара в случае вражеского прорыва через Перекоп.
На Батова, которому была подчинена и созданная опергруппа, легла вся тяжесть борьбы за Крым на севере. Ожесточенные бои начались уже 17–18 сентября в районе Салькова и Арабатской стрелки.
Командный пункт Батова располагался в маленьком городке Армянске, но обстановка была настолько напряженной и быстро меняющейся, что большую часть времени он находился непосредственно в соединениях и даже частях с небольшой группой офицеров и средствами связи.
24 сентября Манштейн двинул на Перекоп крупные силы. 156-я стрелковая дивизия боролась в одиночку с превосходящими силами врага. В этих условиях Батов стремился вести маневренные, гибкие боевые действия, использовать даже небольшие резервы, чтобы сдержать противника. Подкреплений он не ждал. До 28 сентября Павел Иванович непосредственно руководил боевыми действиями на Перекопе. Но 156-я дивизия исчерпала свои возможности. По приказу командующего 51-й армией ее части отводились на Ишуньские позиции. Жестокие кровопролитные бои на Перекопе, проведенные под руководством Батова, имели значительные последствия. Манштейн не решился с ходу прорывать Ишуньские позиции, а действовал только передовыми отрядами. На что мог надеяться Батов? Прежде всего на подход войск Приморской армии генерала И. Е. Петрова, которая перебрасывалась в Крым из Одессы. Но подход этот задерживался.
Наступило 18 октября. В 3 часа ночи начался массированный авиационный налет. Заговорила вражеская артиллерия. Весь день 19 октября Батов провел на своем наблюдательном пункте, где во время артиллерийского налета был контужен, но не покинул поля боя.
Последняя попытка изменить ход событий была предпринята Батовым 24 октября. Однако контрудар оперативной группы в условиях решающего численного превосходства противника не мог дать больших результатов. Боевые действия стали развиваться на двух направлениях — севастопольском и керченском. Батов был назначен командующим 51-й армией и с тяжелыми боями отводил ее войска на Керченский полуостров. После напряженных трехдневных боев за Керчь стало ясно, что удержать город и крепость оставшимися в 51-й армии силами не удастся. По распоряжению Ставки началась эвакуация войск из Крыма на Тамань. Батов находился на своем КП в гроте на горе Митридат, до последнего момента управляя войсками. Одним из последних 17 ноября под огнем врага он покинул Крым. Его заслуга состояла в том, что он в сложнейших условиях умело руководил военными действиями крупного масштаба в северной и центральной части Крыма. Это позволило укрепить оборону Севастополя с суши и организовать оборону Таманского полуострова.
В декабре 1941 года Батов был вызван в Москву для доклада в Ставке об итогах боев за Крым. Павлу Ивановичу раньше не приходилось докладывать в столь высоких инстанциях, тем более в присутствии Верховного Главнокомандующего, и он изрядно нервничал. Доложил коротко, правдиво, не обошел и ошибок. Сталин не задавал вопросов, но пристально глядя на Батова, сказал:
— Нам все понятно. Войска сделали все возможное и нашли в себе мужество держаться в сложной обстановке, как подобает советским людям.
24 декабря 1941 года был вновь создан Брянский фронт, расформированный в середине ноября. Батов был назначен сначала заместителем, а затем командующим 3-й армией этого фронта, а в марте 1942 года — помощником командующего войсками Брянского фронта но формированию.
— Это была новая для меня работа, — рассказывал он, — и мне пришлось ее осваивать. Главная задача состояла в изыскании внутренних источников пополнения соединений и частей. Нужно было изучать состояние войск. Только при проверке тыловых частей было выявлено несколько тысяч бойцов, которые без пользы находились в тылах фронта, армий, дивизий.
В середине июля 1942 года произошло событие, сыгравшее в жизни Батова исключительную роль: командующим войсками Брянского фронта был назначен генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский. С этого времени и до конца войны, почти без перерывов, Батов был рядом с Рокоссовским, действовал под его командованием.
Один из военных журналистов, П. И. Трояновский, в личной беседе с Рокоссовским спросил:
— Почему так случилось, что Батов все время работал и воевал под вашим руководством?
— Будет неверно думать, — ответил Рокоссовский, — будто я Павла Ивановича Батова выделял нарочито или как-то особенно приближал к себе. Он, его штаб, вся Шестьдесят пятая армия сами себя выделяли, выделяли боевыми делами, инициативой. Интересными, часто очень оригинальными были его решения. Как командарм Батов в боевых операциях имел свой собственный почерк… Я не говорю уже о его чисто человеческих качествах, хотя они во фронтовой дружбе всегда играют не последнюю роль.
Радовало Батова и то, что на Брянский фронт командующим артиллерией был назначен генерал-лейтенант артиллерии В. И. Казаков.
— С Василием Ивановичем мы встретились как старые друзья и сослуживцы по Московской Пролетарской дивизии. В середине тридцатых годов он командовал артиллерийским, а я стрелковым полком в этом прославленном соединении. В последующем он мне очень помог в решении многих вопросов, связанных с использованием артиллерии.
Новый поворот в судьбе Батова произошел в конце сентября, когда Рокоссовский был назначен командующим вновь создаваемого Донского фронта: опять в гущу главных событий, которые потом объединились в великое понятие — Сталинградская битва.
Тепло прощался Рокоссовский со своими соратниками по Брянскому фронту. Вспоминая об этом, Батов писал, что он не выдержал и сказал:
— Товарищ командующий, готов ехать с вами хоть на дивизию!
— Разделяю твое желание, Павел Иванович, хотя думаю, что для тебя дивизия — пройденный этап. Но до приезда нового командующего придется остаться…
Ждать пришлось недолго, и уже в начале октября решением Ставки Батов был назначен командующим 4-й
