Как вдруг Пауло сказал:
– Ликорис, я хотел серьёзно с тобой поговорить.
– О чём же? – спросила та, уловив в голосе кавалера взволнованные нотки.
«Неужели он решил сделать мне предложение? Ох, ну я ещё морально не готова выходить замуж! Конечно, по законам Конфедерации Цереры, люди имеют право вступать в брак, с восемнадцати лет, но далеко не все делают это так рано…» – промелькнуло в голове у девушки. Она ещё не знала, как далеко от истины её предположение…
– Ты замечательная девушка, Ликорис, – начал тем временем Лагаз. – Мы с тобой встречаемся вот уже три года, а до этого были долго знакомы… И я понял, что ты стала для меня другом. Очень хорошим другом… Тогда как люблю я другую девушку…
Госпоже Фаррел на миг показалось, что она ослышалась. Она не могла поверить в услышанное, что её так просто и внезапно отвергли. Ведь всё же было так хорошо!
– Я надеюсь, что мы и дальше останемся хорошими друзьями, – нарушил юноша затянувшуюся тишину.
Он тоже ощущал себя неуютно. Собственно говоря, поэтому Пауло и позвал Ликорис в общественное место: признаться, наедине ему не хватало духа. Он боялся, что тогда она начнет кричать или плакать, и совершенно не представлял, что с этим делать. А в общественном месте, Фаррел, скорее всего, попытается сдержать свои эмоции.
Расчет молодого человека оказался верным: Ликорис, и впрямь, сдерживала бурю охвативших её чувств. Хотя девушке давалось это с большим трудом.
Едва сдерживая слезы, чувствуя себя полной дурой, она собрала остатки воли и достоинства и спросила:
– И кто же та особа, которая обошла меня в любви?
– Юлианна Сирин, – последовал ответ.
– Вот как…– вздохнула Ликорис.
Речь шла о первой красавице академии с длинными, словно у Рапунцель из древних земных сказок с медовыми волосами. У Юлианны были поразительно красивые и глубокие тёмно-серые глаза, обрамленные густыми ресницами. Она обладала прекрасными манерами, прекрасно училась, умела остроумно поддержать беседу и происходила из состоятельной семьи…
«Большинство парней в академии мечтают о Юлианне, – с горечью подумала Фаррел. – Оказалось, что и Пауло попал под её чары…»
– В таком случае, желаю тебе удачи. Добиться расположения госпожи Сирин непросто, – вслух промолвила девушка.
Она вызвала официанта, и расплатившись с ним за себя с помощью кристаллической карточки. С неё списалась общая для Конфедераций Цереры и Юноны валюта, попросту называвшаяся «кредитами». После чего, Ликорис быстро покинула стены «Афины».
Пауло на миг ощутил сожаление и даже захотел пойти за девушкой. Его охватили сомнения. Но они отступили буквально через несколько секунд. Молодой человек в одиночестве остался сидеть за столиком. Его разум заполняли мысли: «Нет, я больше не люблю Ликорис. В конце концов, не припомню, чтобы обещал быть с ней всю жизнь или жениться на ней! Правильно говорят – любовь живет три года. Моя же любовная химическая реакция к ней перегорела. Теперь мне нравится Юлианна…»
***
Ликорис не пожелала возвращаться домой на магнитно-летающем автобусе. Ей хотелось побыть в одиночестве, и она побрела по улицам Целестии по направлению к пригороду. Девушка знала, что в таком темпе доберется до дома часа через полтора, не раньше.
Плакать больше не хотелось, а недавнюю симпатию к Пауло сменили обида и чувство отвращения. «Внутри словно образовалась пустота… Уверена, что разрыдаюсь, едва доберусь до своей комнаты…» – вертелось у неё в голове.
Ликорис впервые оказалась в ситуации, когда её бросил молодой человек. В глубине души она не верила в это, и ожидала звонка по кристаллическому планшету: что это была шутка, что Пауло был не прав, или нечто подобное…
Но никто не звонил, и пустота постепенно заполнялась противным отчаянием и растерянностью.
Фаррел брела домой на автомате, и чуть не налетела на пожилого дворника. Извинившись, девушка немного ускорила шаг.
Дворник что-то пробормотал под нос, и продолжил мести мусор длинной метлой.
Казалось бы: почему в столь высокоразвитом обществе, как Конфедерация Цереры (да и Юноны тоже) подобную непрестижную работу не выполняли андроиды?
На самом деле, ещё давно, в XXII веке на Земле, была попытка ввести труд андроидов. Это привело к тотальной безработице и сильнейшему кризису. В итоге, андроидов оставили только для помощи на технических предприятиях и для кварталов красных фонарей, где они занимались древнейшей профессией. Разумеется, для этой отрасли, андроидов делали очень похожих на людей. Единственным сознательно оставленным отличием служило то, что на задней части шеи у них оставался вполне видный разъем для зарядного кабеля. А на лице (на лбу или на щеке) непременно ставили знак яркий производителя.
Что до андроидов на предприятиях, то они также могли быть очень похожи на людей (если не считать знака производителя или разъёма для кабеля), то и просто иметь футуристический гуманоидный вид…
Что до искусственного интеллекта, то он имелся, но был ограничен в развитии, и направлен лишь на определенную отрасль…
А на всех остальных местах, как в лучшие времена XX века вновь трудились люди… И с тех пор, к практике широкого введения андроидов на рынок труда не возвращались.
Они даже свободно не продавались, чтобы не перебивать рабочие места у домашнего персонала и на фермах.
Точно такую же практику переняли Конфедерации Цереры и Юноны. У них андроиды работали только в кварталах красных фонарей или помогали на технических предприятиях… В свободной продаже их также не было…
…Примерно через полтора часа Ликорис добралась до дома. Немного повздыхав, и потоптавшись на месте, она подошла к воротам, и приложила к нужному месту заветное магнитное кольцо. А именно: к металлической пластине с углублениями по краям.
Ворота раскрылись с негромким скрипом. Фаррел, потупив очи долу, вошла внутрь. Проход тотчас поспешил закрыться.
Миновав клумбы с розами и ликорисами, в честь которых и была названа, молодая особа достигла крыльца, и поднялась по ступеням. Где вновь приложила своё кольцо к пластине, напоминавший ту, что красовались на главных воротах. Дверь открылась, и девушка вошла внутрь…
***
Эми вскоре после ухода Ликорис, тоже покинула дом: отправилась на прогулку с подружками.
Что до матери семейства, госпожи Децимы Фаррел, у неё по воскресеньям были выходные. Её интуиция с самого утра уверенно говорила: сегодня что-то непременно случится. И, так уж повелось, что чутьё ещё ни разу не подводило женщину…
…Децима предавалась чтению в своём кабинете. Кабинет, расположившийся на втором этаже, являл собой просторное, светлое помещение, с высоким потолком. На нем красовалась искусно выложенная мозаика, изображающая причудливые узоры в светлых пастельных тонах. На полу лежал пушистый ковёр. Стены украшали дорогие тканевые обои салатового цвета.
Дорогая мебель, изготовленная из местного красного дерева, очень похожее на земное, подчёркивала достаток своей обладательницы.
У чуть приоткрытого окна, слегка прикрытого тёмно-зелёными портьерами, подхваченными золотыми лентами, располагался массивный рабочий стол. У него стояло кресло (обтянутое бархатом в тон портьерам) за которым и сидела женщина.
Она читала толстую книгу в кожаном переплёте. Этот монументальный труд его автор посвятил новейшим исследования по ЭН.
…От чтения Дециму оторвала замеченная краем глаза картина за окном. Она узрела Ликорис, переминавшуюся с ноги на ногу у главных ворот. Похоже, и на сей раз предчувствие не подвело госпожу Фаррел…
– Она выглядит подавленной… И вернулась раньше, чем я предполагала… – пробормотала женщина, сразу смекнув, что у старшей дочери проблемы на амурном фронте.
Децима положила в книгу золотистую плотную ленту, служившую закладкой, и поднявшись с кресла, поспешила вниз…
Едва она покинула свой кабинет, как наткнулась на своего супруга. Энио выглядел крайне взволнованным, и отнюдь не потому что увидел в окно расстроенную дочь. Мужчина даже не подозревал про её возвращение.
А тем временем, Ликорис, зайдя домой, оказалась в просторном коридоре. На полу первого этажа лежали гранитные, гладко отшлифованные и идеально подогнанные друг к другу плиты. Свод подпирали массивные мраморные колонны, украшенные изящной резьбой. Сам же потолок представлял собой искусную роспись под голубое небо. Но привычная обстановка не интересовала её. Куда больше внимание девушки привлекли голоса родителей, доносившиеся со второго этажа.
Ведомая любопытством, она тихонько поднялась на половину лестницы и прислушалась…
Энио, с трудом беря себя в руки обратился к жене:
– Эфметель только что связалась со мной! Она просит прислать к ней Ликорис, дабы та начала осваиваться там! Сама знаешь – ей предстоит многое узнать, понять и увидеть, прежде чем она будет готова к выполнению своего предназначения…
