скрываются многочисленные тайны, на нем закреплены созвездия и ниже — планеты. «Небо — круглая, вращающаяся, светящаяся, пламенная, вечно двигающаяся, удивительно украшенная сущность»[719]. Выделяются девять небес или небесных сфер, каждая из которых получает свое название: herius, lecherius, hytherius, leotherius, balcherius, licheus, notheus, sydereus, cappa, sedes dei. В данном случае у Михаила Скота наблюдается противоречие, поскольку он называет десять небес, но тут же пишет, что восьмое небо («звездное», sydereus, или cappa?) имеет несколько наименований, в том числе «небесная твердь», «круг зодиака», который отделяет верхние воды от нижних. Холодные верхние воды служат для того, чтобы охлаждать жар, возникающий в результате стремительного движения небесной тверди[720]. Девятым же (не десятым, как в списке!) он называет обитель Бога, о котором говорить отказывается[721]. Скорее всего «каппа» должна была восприниматься как прослойка между небесной твердью и сферой божества, называемая также кристаллическим небом (celum cristallinum).
В первой дистинкции «Введения» небо сопоставляется с возвышенностью (celum — celsitudo), «подобно гранату скрывающей от нас зерна в их ложбинках». Оно так высоко над землей, что ни люди, ни злые духи ничем не могут ему навредить. Глава о небе начинается здесь с рассуждения о круговом движении, которое, согласно аристотелевской физике, важнее и первичнее движения линейного, случайного. Круговое движение подобает «простым телам», т. е. небесным[722].
К небесному миру, к телам, подверженным движению, применимы понятия «правое» и «левое». Естественное, т. е. круговое движение начинается либо слева, либо справа, либо снизу, либо сверху. Движение звезд начинается справа, сверху, над землей. Левая же часть небосвода находится под землей, и находящиеся на ней звезды не видны в силу шарообразности земли[723]. Семь планет бегут по кругу с востока на запад, склоняясь к югу, «по своим провинциям, называемым планетными сферами, форму которых можно представить себе по кружкам на луковице»[724]. Такая «луковица» нарисована самим Михаилом Скотом. На ней изображены четыре элемента и находящиеся в пятом элементе — эфире — семь сфер, удаляющиеся от земли в следующем порядке: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн[725].
В самом общем виде движение планет и небосвода по отношению друг к другу можно представить так: 12 знаков зодиака движутся справа налево, а планеты — слева направо. Истинность этого доказывается на опыте: это очевидно для взгляда в латинском и арабском письме. Арабы намеренно пишут и читают по ходу небесной тверди, а латиняне — по ходу планет, так же как и геоманты, протыкающие свои изображения слева направо[726].
Несмотря на некоторую неточность в определении геомантии, очевидно, что космология имела для Скота, прежде всего, практическое астрологическое значение[727]. Однако для того, чтобы правильно понимать значение положения планеты в том или ином созвездии, в разных точках неба, обозначаемых градусами, необходимо было хорошо ориентироваться в звездной карте, уметь работать с астролябией и квадрантом. Поэтому он уделяет большое внимание таким астрономическим вычислениям. Он опирается при этом на «Альмагест», на Альпетрагия, «Теорию планет»[728].
В геоцентрической системе одна из основных проблем состояла в том, чтобы найти закономерность в беспорядочном беге планет, объяснить видимое изменение их расстояния от наблюдателя. Эта проблема решалась в «Альмагесте», а возможно, уже со времен Гиппарха (II в. до н. э.), с помощью теории эпициклов и эксцентров (или эксцентриков)[729]. Планеты вращаются вокруг земли, но центры их орбит смещены от центра земли, поэтому иногда они находятся на максимально близком расстоянии (перигей), иногда — на максимально отдаленном (апогей). Такие орбиты были названы Гиппархом «эксцентрами». Птолемей добавил к этой картине мира учение об эпициклах: по большой окружности — деференту — вокруг земли движется не сама планета, а центр другой окружности, по которой уже обращается сама планета. Эта малая окружность называется эпициклом. Количество таких «колес» можно было увеличивать, достигая при этом довольно высокой точности измерений небесных координат, что обеспечило авторитетность написанного около 150 года н. э. «Альмагеста» на пятнадцать веков. Птолемею принадлежит и изобретение армиллярной сферы, астролябии и квадранта, хорошо известных в Толедо. Об их применении Михаил Скот подробно рассказывает[730].
Но «Альмагест» основан на вычислениях и чертежах, (его первоначальное название «Математическое сочинение в 13 книгах». Чтобы строить на нем картину мира (которую мы иной раз слишком легко называем «птолемеевской»), необходима была работа не только профессионального переводчика, но и толкователей, способных кратко и доходчиво изложить основные идеи и методы измерения, предложенные Птолемеем. Эту работу и выполнил в конце XII века в Толедо Герард Кремонский. Он знал, что его слушатели и читатели почти не знакомы с лексикой античной астрономии, поэтому такие термины, как «эксцентр» и «эпицикл» он передает описательно: соответственно «круг выступающего центра» и «круг вращения, или малый круг». Эта дидактическая аккуратность полностью соблюдена и Михаилом Скотом[731]. Он сыграл важную роль в популяризации идей, поколением раньше введенных толедскими переводчиками в оборот западноевропейской науки.
Михаил Скот, как и другие мыслители его времени, унаследовал от Античности одушевленную картину мира, все части которого были наделены природными качествами. Это касается в первую очередь планет и знаков зодиака. «Всякое небесное тело обладает своей природой и собственным простым, а не составным свойством»[732]. Это фундаментальное для Скота определение, которым небесные тела отделялись от мира составных элементов (elementata, composita), с одной стороны, и сопоставлялись с нематериальным ангельским миром — с другой. В этом для него была глубинная основа возможности христианизации античного космоса. Ближе всего небесные тела к огненной природе, продолжает он, поскольку находятся в непосредственной близости к сфере огня, который также легок и подвижен, как они. Говорят также, что луна принадлежит воде, солнце — огню. Элементам свойственно изменяться: огонь при расширении превращается в воздух. Так, солнце и луна изменяются в зависимости от смешения элементов. Огонь, принадлежащий солнцу, питается от воды, сдерживающей его жар. Присутствие воды в солнце можно видеть по изменению его цвета или света: когда оно белое, то земля почти не получает от него тепла. Вполне вероятно, что такое наблюдение было связано с каким-то типом высокоатмосферной облачности, которую наблюдатель (отнюдь не обязательно Михаил Скот) не смог различить.
Нельзя сказать, что какая-то планета холодная, или легкая, или горячая, потому что в таком случае она оказалась бы подвластной законам элементарного мира. Звезда — субстанция духовная, круглая, сферическая, вращающаяся, скоростная, действующая и претерпевающая то, что подвластно научному анализу. Но как бы быстро ни двигалось любое небесное тело, оно идет медленнее чем само
