Лужков сказал тогда, что бандиты лезут в столицы мира, чтобы громко заявить о себе, нести ни в чем неповинным людям горе, страх. Так было в Москве, Нью-Йорке, Тель-Авиве и других уголках планеты. Он выразил надежду, что строители восстановят все в сжатые сроки, найдут оптимальные решения неожиданно возникших проблем.
Что и произошло. На фасаде здания появился большой щит с надписью: ""Главмосстрой" осуществляет реконструкцию театрального центра по поручению правительства Москвы". Генеральный подрядчик, как водится, привлек субподрядчиков, проверенных партнеров, в том числе известный трест "Строитель". Работа пошла днем и ночью в три смены. Только от "Главмосстроя" на объекте было занято свыше двухсот рабочих, не считая строителей подрядных организаций.
Они заменили тысячи квадратных метров паркета и стекла, подвесных потолков, сотни квадратных метров глазурованной плитки, восемнадцать тонн алюминиевых конструкций. Здание преобразилось после того, как очистили и заново покрасили фасад, переделали главный вход с нависающим козырьком. Ступени лестницы покрыли гранитом, а площадь перед входом - брусчаткой. Все выполнили быстро и качественно. Об этом ведущие средства массовой информации не проинформировали. Но когда два каменщика и плотник треста "Строитель" позарились на чужое - газеты не стали разбираться "кто есть кто" и дружно доложили, что якобы "рабочие "Главмосстроя" воруют имущество бывших заложников". Хотя на самом деле провинившиеся не состояли в этой компании.
Плотник нашел удостоверения личности милиционера и двух военнослужащих. Вместе с вложенными в одном из удостоверений деньгами отдал находку прорабу. Поступил, как его проинструктировали перед началом работы. Но найденную электронную записную книжку оставил себе. Был он на хорошем счету, десять лет трудился в тресте. Несмотря на прошлые заслуги, его и двух каменщиков, как мне доложили, уволили немедленно. Тогда на Дубровке работница Мария Артемова из треста "Мосотделстрой-1" нашла несколько золотых колец, цепочек и сережек. И все драгоценности сдала администрации, как обязалась. Так поступали другие строители, когда находили чужие вещи, оставшиеся на месте трагедии.
* * *
Тень, брошенная на "Главмосстрой", меня особенно огорчила, поскольку я являюсь Председателем совета директоров этой компании. Не раз в предыдущих главах рассказывал о ней и президенте холдинга Геннадии Улановском, моем старом товарище. Он сумел сплотить команду и спасти чуть было не затонувший большой корабль.
Сегодня у меня больше нет мысли сменить историческое название, о чем я с болью думал в недалеком прошлом. Три года назад некогда крупнейшая фирма Советского Союза осваивала за год всего 3 миллиарда рублей, что для нее мизер. В 2002 году речь пошла об 11 миллиардах! Если недавно удавалось построить всего 400 тысяч квадратных метров жилья, то теперь намечается свыше миллиона. Львиная доля новых московских школ - за "Главмосстроем". Ими все не кончается.
В послужном списке компании "Автобанк" на Новослободской улице, "Дойче Банк" на улице Щепкина, другие новые здания банков. Они все из монолита. Новое здание Московского городского суда на Богородском валу - последнее успешно выполненное задание правительства города. В феврале 2002 года Юрий Михайлович закладывал в фундамент здания суда для присяжных памятную капсулу, а в декабре - все было сделано.
Нет больше у холдинга долгов. "Главмосстрой" сам дает кредиты партнерам. Им доволен и город, и профсоюз, потому что здесь выполняют четыре требования трудящихся, сформулированные в словах: занятость, зарплата, здоровье и законность. Многие строители обязаны здоровьем госпиталю "Главмосстроя". Его никто не прибрал к рукам в годы дикой приватизации. Госпиталь остался за холдингом.
Когда-то часто писали о рекордах монтажников "Главмосстроя". Они первыми начали собирать дома из железобетонных панелей. Башенные краны и сегодня поднимают в небо панели, сделанные на заводах. Дома из них растут все еще быстрее кирпичных и монолитных. Однако теперь новые рекорды монтажники компании ставят на площадках, где возводят дома из монолитного железобетона. Они появились по всей Москве, есть в старых кварталах на улицах Гиляровского и Студенческой, есть в новых кварталах Марьинского парка и Южного Бутова. Дома из монолита поднимаются со скоростью 5-6 этажей в месяц, это сопоставимо с темпами сооружения панельных домов.
* * *
Что век грядущий нам готовит? - перефразируя известные слова, хочу ответить на вопрос, волнующий строителей не меньше, чем футурологов. Но прежде посмотрим, как входила Москва в ХХ век, что строила. "Рост Москвы совершается с изумительной быстротой", - отмечал вышедший в 1917 году справочник "По Москве" под редакцией профессора Н. Гейнике и других знатоков города. На фоне мощного людского притяжения произошел "строительный бум". Как пишет современный исследователь Москвы доктор наук Е. И. Кириченко: "На рубеже 1900-1910 годов обозначается переориентация архитекторов на массовое строительство. В качестве основной темы начинает выдвигаться тема рабочего жилища". В то время по-прежнему сооружалось много домов для среднего класса и высших слоев общества, предпочитавших жить в центре мировой культуры, каковой являлась Москва.
Описывая начало ХХ века, часто цитируют стихи Марины Цветаевой:
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды,
Грузные, в шесть этажей.
На центральных улицах и в переулках ломаются старинные дворянские и купеческие особняки. Построенные после пожара 1812 года из дерева и оштукатуренные, они казались каменными. Деловая Мясницкая, аристократический Арбат, купеческое Замоскворечье, все другие части Москвы заполняются многоэтажными домами. Центр украсили здания в стиле национальной эклектики, напоминавшие средневековые палаты с остроконечными шатрами, "луковицами" и "бочками", резными наличниками. Но окна эти были на всю стену, а свет падал через стеклянные крыши. На смену эклектике, вобравшей декор прежних стилей мировой архитектуры, пришел на основе новой философии модерн. Он заявил о себе стеклянным куполом-крышей гостиницы "Метрополь". Наискосок от Большого и Малого театров появилось здание без привычных портиков, колоннад и пилонов, украшенное на фасаде картинами из керамики. Арсенал строителей пополнили железобетон, металл, стекло.
Улицы старой Москвы застраивались зданиями банков, торговых домов, гостиниц, гимназий, кинотеатров, больниц. Они предназначались не только для богатых, но и для населения всего города. В 1901 году открывается в новом здании библиотека Московского университета на Моховой, спустя год Зоологический музей университета. Сооружаются комплексы жилых корпусов на Солянке и Сретенке, университетских клиник на Пироговке, деловых дворов в Китай-городе.
Постройки финансируются частными лицами и казной, муниципалитетом, акционерными и страховыми обществами. Ничего подобного прежде не наблюдалось. Все это давало основание теоретикам градостроительства говорить о явлении "социализма без политики". К такому выводу пришел и стоявший на классовых позициях Ленин, чьи труды мне, как всем членам партии и руководителям, пришлось изучать в университете марксизма-ленинизма. Ленин писал, что "некоторые основные свойства капитализма стали превращаться в свою противоположность, когда по всей линии сложились и обнаружились черты переходящей эпохи от капитализма к более высокому общественно-политическому укладу". Под этим более высоким укладом он подразумевал естественно социализм и коммунизм.
Действительно, "по всей линии" в Москве выстраивались многоэтажные дома, где снять квартиру мог не только высокооплачиваемый чиновник, инженер, профессор, но и квалифицированный рабочий. На углу Оружейного переулка и Садового кольца вырос 11-этажный жилой дом - самый высокий не только в Москве, но и в России. Для Тверской архитекторы проектировали 13-этажный доходный дом. Но его не утвердил Технический совет Московской городской управы, мотивируя отказ тем, что "проектируемая здесь постройка 12-13-этажного здания представляется нежелательной как с санитарной стороны в смысле затемнения соседних домов, так и в смысле пожарной опасности".
Город вступал в ХХ век, обзаводясь новейшими системами транспорта и связи. Так, в 1902 году вокруг Москвы начали прокладывать линию Окружной железной дороги для пассажирского и грузового сообщения. Она стянула стальным кольцом длиной 55 километров все радиальные железные дороги, шедшие к товарным станциям и 9 московским вокзалам. Число их не изменилось до сих пор. В том же году состоялась закладка многоэтажной Центральной телефонной станции в Милютинском переулке. Вскоре она стала крупнейшей в мире. Там станция пребывает поныне. Молебен по случаю открытия движения московского трамвая произошел 9 сентября 1904 года. Рельсы вскоре прочертили всю Москву.
