он.
Чёрная тень росла на глазах. Она вылезла из терминала и протянула к Томашу все шесть своих дрожащих конечностей. Под экраном что-то яростно заискрило, вахар вздрогнул и конвульсивно сжал распустившиеся лапы. Вагиз истошно завопил. Что-то глухо щёлкнуло, и отрубился последний свет.
— Слишком поздно, — обречённым голосом сказал Аскар.
Томаша закрутило, как в водовороте. Его выбросило в коридор и швырнуло на стену.
Когда он пришёл в себя, то лежал на полу, а гравы вновь работали в полную силу. Свет на потолке то вспыхивал, то гас с противным треском.
Над ним возвышался Аскар.
— Реактор заработал, — сказал он. — Но всё, что мы сделали, было напрасно. И Вагиз…
Он показал на валяющееся рядом с Томашем тело. Валия стояла перед Вагизом на коленях.
— Мы потеряли драгоценные секунды, — сказал Аскар. — Мы не успели. И Вагиз пожертвовал собой напрасно.
Томаш приподнялся на локтях. Половина лица Вагиза была изъедена чёрными ожогами.
— Но как? — спросил Томаш. — Закоротило резервный терминал? Я видел… нечто. Какая-то чёрная дрянь лезла из терминала. Это и есть вахар?
Аскар молчал.
Томаш попытался подняться. Он встал, покачиваясь, ещё не до конца соображая, что произошло. Валия, содрогаясь от плача, произнесла что-то на бакарийском. Аскар наклонился и положил руку ей на плечо.
— Кадара ильтара Вагиз, — сказал он. — Кадара ильтара.
Валия внезапно сбросила его руку, распрямила плечи и просверлила Томаша взглядом.
— Это всё из-за вас! — прошипела она. Глаза её горели ненавистью. — Вы его отвлекли! Он потерял из-за вас время и погиб! А вахар по-прежнему на свободе!
Томаш невольно попятился.
— Я… — проговорил он. — Мне очень жаль! Я просто не понял, что произошло!
— Томаш не виноват, — сказал Аскар, хотя голос его, холодный, лишённый жизни, говорил об обратном. — Это трагедия. Вагиз понимал, на что идёт. Шансов выжить у него было, к сожалению, не так много.
— Но они были! — Валия распрямилась. — Где Валькис? — Она ткнула в Томаша пальцем. — Вы были с ним рядом!
Томаш не успел ничего ответить.
— Валькис здесь, — сказал Аскар. — Нам надо его найти.
* * *
Лампы перестали мигать и загорелись ровным безжизненным светом, как от резервного, наполовину избытого источника питания. Томаш шёл по коридору, зачем-то освещая и без того светлые стены фонарём.
— Он стоял здесь. — Луч от фонаря упал на пол, показывая несуществующие следы. — Потом отрубился свет, и гравы…
— Так бывает, когда отключают реактор, мой друг.
— Но что с ним могло произойти? Он же просто исчез!
— Какой смысл сейчас гадать? — отрезала Валия. — Нам нужно его найти, а не тратить время на разговоры! Я не собираюсь больше никого терять из своей команды!
Томаш быстро кивнул, но тут же нахмурился.
— Вы стали гораздо лучше говорить на литийском.
Валия скривилась, и морщины пробили её кожу, как трещины.
— Вы опять светите мне фонарём в лицо!
— Извините.
Томаш поспешно спрятал фонарик.
— Мы найдём его! — Голос Аскара зазвучал теплее. — Я не сомневаюсь, что с ним всё в порядке, что вахар…
Аскар прикрыл ладонью рот, как будто боялся, что накликает беду.
— Но что вахар мог ему сделать?
— Мы уже видели, как это происходит, — сказал Аскар. — Я видел. Вахар вытянул из человека весь свет…
— Аскар! — крикнула Валия. — Нахайрык!
— Мне тоже тяжело об этом вспомнить. Надеюсь, вахар не успел навредить Валькису.
Валия поморщилась, слова причиняли ей физическую боль.
Томаш остановился у запечатанных гермодверей — щиток замка светился красным.
— Заблокировано? — удивился он.
— Видимо, из-за отключения реактора.
Аскар подошёл к двери. В руке у него появился визор, и он осторожно, как сапёр, который обезвреживает взведённую на обратный отсчёт бомбу, поднёс устройство к щитку.
Свет в коридоре погас.
— Вахар! — завопила Валия. — Тануя вахар!
— Что это?
Томаш попятился и упёрся в стену спиной. Он полез в карман за фонариком, но фонарик выскользнул из его трясущихся рук, звякнул об пол и исчез в складках темноты. Над головой прокатился яростный грохот — что-то пронеслось с бешеной скоростью по потолку, разрывая металл острыми конечностями.
— Вахар… — прошептал Аскар. — У нас совсем не остаётся времени!
Свет включился так же неожиданно, как погас. У Томаша брызнули слёзы, и он закрыл лицо, спасая глаза от безжалостного света.
— Валькис! — крикнула Валия. — Карама Валькис!
Валькис стоял к Томашу спиной, уткнувшись лицом в закрытую гермодверь, как робот со сбившимся алгоритмом поиска пути. Щиток замка несколько раз вспыхнул и погас.
— Друг мой! — выдохнул Аскар. — Но как?
Стены коридора заскрежетали, и гермодверь медленно, как бы нехотя, открылась.
Валькис даже не пошевелился.
— Валькис! — Аскар подскочил к нему и затряс за плечи. — Валькис, что с тобой? Скажи что-нибудь!
Валькис качнул головой, очнувшись от паралича, и посмотрел пустым взглядом на Аскара.
— Валькис! — не успокаивался Аскар. — Что с тобой?
Валия приблизилась к Валькису и заглянула ему в глаза.
— Это не Валькис, — прошептала она и отшатнулась. — Агадая вахар!
Её белое лицо превратилось в расколотую пополам маску.
— Спокойно, — проговорил Аскар. — Скорее всего, он просто в шоке. Неудивительно — после всего произошедшего. Сейчас он придёт в себя и…
Но Валькис по-прежнему смотрел на него мёртвыми глазами.
Томаш подобрал с пола фонарик, и тут же, словно в издёвку, на него обрушилась темнота. Воздух в коридоре исчез вместе со светом. Томаш повалился на колени. Дышать было нечем, в горле застрял огромный ком. Томаш истошно захрипел, пытаясь вздохнуть. Разодрал пуговицы на рубашке и схватился за горло. Темнота страшно давила на него, вливалась в глаза.
Лёгкие отказывались расширяться, голова отяжелела, кровь стучала в висках.
Внезапно ком в горле провалился, и Томаш жадно набрал полную грудь воздуха. Голова тут же закружилась. Он был уверен, что всё вокруг сгинуло — вирт из-за системного сбоя аварийно выгрузил корабельный коридор, а теперь пытается стереть из памяти и его самого.
Томаш поднялся, взмахнул фонариком и стал ощупывать дрожащим лучом бурлящую темноту.
Вокруг никого не было. Луч фонаря панически метался от одной стены к другой.
— Аскар! — закричал Томаш. — Аскар, я вас не вижу! Где вы?
Томаш вертелся на месте, разрезая гаснущим лучом до невозможности густую темноту. Темнота пронизывала его насквозь, вытягивала из него последний свет.
Откуда-то стало садить ледяным холодом. Томаш повернулся. Двери в рубку были открыты, и оттуда исходил рябящий свет, как от искрящейся проводки. Трясущийся фонарик, который доживал последние секунды, сдаваясь под натиском темноты, выхватывал из чёрной пустоты брошенные ложементы, напоминающие кресла для полного погружения в вирт.
— Фён! Насир! — закричал Томаш. — Вытащите меня отсюда! Отключите меня!
Он посмотрел в потолок, в давящую темноту, словно и правда ждал ответа.
Потом зашёл
