Я вылез из машины гораздо увереннее, чем садился в нее.
— Еще раз спасибо, — сказал я, выволакивая спящего красавца. — Я перед тобой в долгу.
Я обхватил полусонного Гибси за талию и потащил к двери, попутно выуживая из кармана ключи.
Когда мне это не удалось, я сгрузил Гибси на ступеньку и еще долго сражался с джинсами, прежде чем добыть ключи.
— Эй, поосторожнее. Я же не бревно, — простонал Гибси, после чего свернулся калачиком и снова захрапел.
Я вставил ключ в массивную дверь, но промахнулся мимо замочной скважины на целых три дюйма.
— Давай-ка помогу, — сказал Джоуи.
Благодарный за предложение, я передал ему ключи и занялся Гибси.
— Поднимайся, — прорычал я, подталкивая его носком ботинка. — Мы дома.
Говнюк даже не шевельнулся.
— Гибси! — уже громче рявкнул я.
В ответ только храп.
Да вашу ж мать!
Я сокрушенно вздохнул, нагнулся, схватил Гибси за плечи и попытался поставить на ноги.
Джоуи, успевший открыть дверь, снова пришел мне на помощь.
Я был не в том положении, чтобы отказываться, поэтому, взявшись с обеих сторон, мы потащили беспамятного Гибси в дом.
— Бросай его тут, — сказал я, указав на гостиную.
— Ты уверен? — спросил Джоуи, включая свет. — Диван-то белый.
— Диван кожаный, — пробормотал я, слишком усталый и измотанный, чтобы беспокоиться о трехсекционном диване моей мамочки. Мы дотащили Гибси до дивана и взгромоздили на белое пространство. — Если наблюет, к утру сам собой все и вытрет.
— Разумно, — пожал плечами Джоуи, после чего повернулся и пошел к двери.
Я последовал за ним, не зная, что еще сказать.
Этой ночью я прошел путь от депрессии к бесконтрольному бешенству и теперь к замешательству.
Мы вышли на крыльцо.
— Да, насчет Шаннон, — сказал Джоуи.
«Вот оно», — подумал я.
Этого я ждал с того самого мига, как забрался в его развалюху на колесах.
Кав, держи язык за зубами.
— Что насчет Шаннон? — спросил я, прислоняясь к дверному косяку.
— Она ранимая, — сказал Джоуи. — Хрупкая.
— Да, — согласился я. Голос охрип. Я откашлялся и попробовал снова. — Это я уже понял.
Джоуи кивнул, засовывая руки в карманы.
Я молчал, ожидая его дальнейших слов.
— Я вот что хотел сказать… Я ценю, что ты приглядываешь за моей сестрой, — наконец сказал он. — У нее были трудные времена, а Томмен, кажется, ей подошел. В общем, я надеюсь, что ты и дальше будешь присматривать за ней в школе, чтобы никто не вздумал ее обидеть.
— Понятное дело, — ответил я. — Без проблем.
Джоуи снова кивнул. Его слова полились быстрее:
— Кажется, в Томмене она неплохо вписалась, все время говорит мне, что ребята хорошо к ней относятся. Но я-то учусь в БМШ и потому не знаю, как у нее дела, а сама она никогда не расскажет, что у нее в голове, пока не станет слишком поздно.
— Слишком поздно? — нахмурился я. — Это о чем?
— О стервозных сучках, — пояснил Джоуи. — Моя сестра чуть ли не с пеленок была мишенью для издевательств.
— Это прямо жесть, — сказал я, прекрасно зная историю Шаннон, но чувствуя, что стоит помалкивать об этом в разговоре с братом.
— Дети жестокие, — согласился он.
— И еще как! — поддакнул я.
Джоуи уперся в меня взглядом, потом спросил:
— Так ты мне расскажешь?
Черт!
О чем?
Что он хочет узнать от меня?
Я перетряхнул мозг, но так и не нашел никаких подсказок, а потому ничего не сказал.
— Я про парня Киры Малони, — наконец пояснил Джоуи и странно на меня посмотрел. — Вчера кто-то из Томмена знатно его разукрасил.
— Да? — Я скрестил руки на груди, всем видом изображая удивление. — Неужели?
— Представь себе, — усмехнулся Джоуи.
— Надеюсь, парень из Томмена вломил ему за дело, — протянул я и почувствовал прилив злости при мысли о стервозных девках из БМШ. — Краем уха слышал, что Кира та еще сучка.
— А я слышал, ее дружку хорошо досталось, — ответил Джоуи. — Сломанный нос. Пришлось швы накладывать.
— Жуть, — лениво отозвался я.
Джоуи опять замолчал, потом качнул головой:
— В общем, я просто хотел сказать, что благодарен за то, что за моей сестрой кто-то приглядывает вместо меня.
Он уже готов был уйти, но развернулся.
— Друг, — отрывисто произнес он. — Кавана, моей сестре нужен друг, — пояснил он. — Но не такой, на которого она понадеется, а он слиняет, едва наступит лето.
В этих словах я отчетливо услышал недвусмысленное предостережение.
Мой пьяный мозг, возможно, не обратил внимания на предостережение, но я-то слышал.
Джоуи молча повернулся и ушел. Я смотрел ему вслед, и в голове крутились только две мысли.
Первая: раздобыть льда для яиц.
Вторая: целый каскад непристойных фантазий о том, чем мне хотелось заняться с сестрой Джоуи.
32. Выходные дни и братики-демоны
Шаннон
— Джо, по-моему, ты просто обязан подарить этой девушке кольцо, — заявила я воскресным утром, несколько раз перечитав записку, которую Ифа оставила на тумбочке в комнате моего брата. — Не упусти ее.
— Угу, — пробормотал Джоуи, почесывая подбородок. — Должно быть, она по-настоящему меня любит.
— Ты думаешь? — закатила глаза я. — Она тебя обожает.
— Но не понимаю, зачем она это сделала.
— Я тоже, — подначила я его. — Особенно сейчас, когда ты вылитый Шрек.
— Мелкая гнусь, — усмехнулся он, шутливо отпихивая меня. — Дай-ка еще раз посмотреть.
Я протянула ему записку, которую он прочел уже дюжину раз, взяла кружку с чаем и побрела к кухонному столу.
Усевшись, я смотрела, как брат перечитывает и недоуменно морщит лоб.
— Шан, зачем она это сделала? — Качая головой, он ходил от одного кухонного шкафа к другому, открывая и закрывая дверцы. — Она же наверняка встала ни свет ни заря. — Он открыл холодильник, который тоже был набит продуктами. — Это все стоит целое состояние.
Джоуи был прав.
Поскольку часы показывали лишь одиннадцать, Ифе действительно пришлось встать очень рано.
И насчет денег он тоже был прав.
В мусорной корзине я нашла чек на сто сорок три евро и шестьдесят семь центов.
— Она пишет, что вернется к часу и приведет мальчишек, — добавил Джоуи, перечитав записку; очевидно, послание Ифы не давало ему покоя с самого пробуждения. — Сначала они пойдут на игровую площадку, а потом погоняют мяч на поле.
— А это ты видел? — спросила я, указав на аккуратную стопку коричневых конвертиков, на каждом из которых был написан день недели.
Взяв один из них, я улыбнулась, услышав позвякивание монет.
— Твоя девушка распределила твой бюджет по дням недели.
— Что? — вытаращился брат.
— Вот так вот, — засмеялась я, вернув на место конвертик с надписью «вторник».
— Охренеть, — пробормотал брат, подходя ко мне, и подхватил горсть маленьких прямоугольных конвертиков.
— Она еще и сердечки на них нарисовала, — хихикнула я. — Так мило.
— Как ты считаешь, нормально злиться на человека за то, что он тебя любит? — спросил Джоуи, смущенно разглядывая конвертики. — Это нормально? — повторил он, глядя на меня зелеными глазами.
— Почему ты меня спрашиваешь? — Я пожала плечами, испытывая не меньшее смущение, чем он. — У меня подобного опыта не было.
— Ты еще и на это посмотри, — вздохнул Джоуи.
Под ключами от машины Ифы лежала купюра в двадцать евро и рядом с ней стикер с надписью: «В фонд завтрака Джоуи и Шаннон».
И ниже заглавными буквами: «Малыш, покорми сестру. Она ужасно тощая».
— Моя девушка оставляет мне деньги на карманные расходы, — с нескрываемым сарказмом произнес Джоуи. — Господи боже, Шан!
— Не сердись на нее. Она пытается нам помочь.
— Знаю. — Брат почесал переносицу и тяжело выдохнул. — Я не сержусь. Просто не знаю, как к этому относиться.
— Может, начать с благодарности? — предложила я. — И «я тебя тоже люблю»? Или цветы, они были бы очень кстати.
