– Нашей казны не хватит и для одного месяца пятитысячной армии?
– Я задал вопрос, Митян! – лицо Андора было непроницаемо.
– Ну, – толстяк засчитал на пальцах. – Один на два на шесть… Двенадцать на пятнадцать… Скидку на трофеи… Сто пятьдесят тысяч золотых.
– В твоём распоряжении будет двести тысяч. – Царь вернулся к своим свиткам. – Я доверяю тебе, Митян и знаю, что ты лишнего медяка мимо не пустишь. Тем не менее – Андор поднял голову, – потрудись вести записи, я могу обратиться к ним в любой миг.
– Великий Гроумит, – Митян шумно сглотнул, – неужто средний брат раздобрел?
– Лавьен соизволил откланяться и сослался, что терпит неимоверные затраты на восстановление дорог после каждого дождя. – Андор ударил кулаком по столу. – На эти деньги можно было замостить мрамором все его земли. Да что говорить – оковать все дороги крепким железом. Но, нет, ему проще по три раза в году тратить тысячи золотых на лентяев, которые не отличат щебень от песка!
– Тогда откуда такое богатство?
– Скажем так, – Андор гордо улыбнулся. – Есть люди, понимающие значимость нашей войны и поддерживающие доблесть наших воинов. Они готовы безвозмездно снабжать армию, чтобы освободить землю от поганого рода. Приём окончен, Митян, меня ждут дела.
Ровным строем шли тысячные колонны. Конница, лучники, копьеносцы. Скрипели колеса обозов, доверху набитые фуражом и провизией.
Андор восседал на верном Гантэне, рука сжимала огромный, начищенный до блеска меч. Рядом с ним, оседлав коней поменьше, находились вектир Хану, джунгар Варион, феккоец Фаддей, манохаец Сайтахан и ангриец Ксо. Дарисс уклонился от похода, сославшись на немощь. Царь был недоволен, но стерпел – всё-таки маг-целитель вытащил его из ямины смерти. В предрассветном небе блекло сиял синий круг – лик Второй Луны.
– Хорошо ли ты обдумал шаги, молодой охотник? – чернокожий Ксо бесстрастно смотрел на проходящую армию.
– Да, охотник-наставник. Мы накопили сил и пришла пора нанести сокрушающий удар. Чтобы победить серого демона, нужно добраться до его обители и разрушить алтарь. Клеймо Гэленгема потеряет силу – тогда я освобожусь от терзающих меня духов.
– Свободный царь – свободное царство, – всё также бесстрастно произнёс Ксо.
– Свободный царь – свободное царство, – повторил Андор.
Из головы не шла пленница – плачущая Ранестхе и её слова – «Ветер не обуздать веревкой и плетью».
Глава 35. Диптрен
«Сух и безжизненен край мира. Здесь, среди голых скал, соляных столпов и выпускающих на поверхность облака ядовитого газа и пепла вулканов, не может зародиться жизнь. Долина смерти, пустыня горя, поле сухих костей – так называют редкие путники это место. Рассказы обрастают слухами, придумками и вот – это уже обитель зла, демонов ночи, призраков и упырей. Одно воспоминание о ней леденит кровь.
Я зову эту долину «Последний Рубеж». Мрачное, но уютное местечко. Долина зажата в треугольник. С юго-запада к ней примыкает непроходимый лес, с мерзлыми болотами, оврагами и чащами, темным бором и непроходимыми снежными валами. С юго-востока – ледяная скалистая пустыня, переходящая в бескрайнюю горную гряду, разделяющую вторую и третью земли. И, наконец, север. С севера Рубеж омывает кипящее море – опасное, ядовитое, с плотоядными железошкурыми тварями. Человеку здесь неуютно. Но я – флегрет, отвергнутый всеми. Живущий для себя, Создающий смысл, Творец и Разрушитель. Человек, уподобившийся божеству. И там, за кипящим морем, мой плавучий остров. Моя цитадель».
Ирэн уселся на широкую ветвь кедра. Через милю лес оборвется, обнажив край безжизненной долины. На этот раз в ней кипела жизнь. Там, среди голых камней и промозглых ветров что-то происходило.
Это не люди – даже рисковые странники не заглядывают сюда.
И не демоны – Диптрен рьяно охранял владения от поганых тварей.
Впервые, за сотни лет в нём пробудилось любопытство. Когда человеку отмерено пятьдесят-семьдесят лет, времени крайне не хватает. Торопишься всё успеть, сетуешь на сон и болезни, забирающие драгоценные часы.
Когда же, волею судьбы, границы жизни разрушены, происходят интересные метаморфозы. Например, восприятие времени. Простой человек живет в линейном «прошлом-настоящем-будущем». Задумайся он о периоде в пятьсот-тысячу лет – и станет не по себе – мысль с трудом охватывает время, уходящее за пределы собственной жизни. После первых трехста лет ощущение времени становится объемным.
Первая ось – «прошлое-будущее». Не выпадают куски, помнится каждый миг. Вся череда картинок становится прозрачна, отсутствуют «слепые» пятна, память не смешивает моменты, не додумывает своего, показывая всё как есть.
Вторая ось – «глубина». Вспоминая какой-нибудь разговор, лет двести назад, можно увидеть – сколько листов было на дереве за спиной собеседника, сколько прожилок умещалось на каждом листочке. Вспоминается интонация голоса – со всеми тонами и полутонами, придыханием и паузами. Легко обонять запахи того времени и ощущать внешнюю среду – температуру, влажность, давление ветра.
Третья ось соединяет линии времени и пространства. Диптрен только год назад обнаружил эту грань времени. Временная сеть окутывает мир многослойно, мгновение за мгновением. При желании можно увидеть и услышать то, что происходило в другом селе, в другом городе, в другой стране.
Он попытался проникнуть в глубины прошлого. Его хватило на день.
В чём отличие от первой и второй осей? В первых двух скольжение по времени мысленное, не требует больших затрат сил. Путешествуя по третьей, ты перемещаешься физически. Видят ли тебя те, кто присутствовал в прошлом? Можно ли изменить будущее?
Диптрен не знал этого. После первого эксперимента путешествий во времени-пространстве он чуть не сошел с ума. Побывав в прошлом в двух местах одновременно, он долго не мог их объединить. Ощущение, будто память разделилась надвое, оба воспоминания настолько ярки, что кажутся реальностью. Флегрет теперь понимал страдающих шизофренией и раздвоениями – они уже не казались ему странными. Какой же винегрет был в голове у Натиллы до вживления блокаторов?
Натилла. Это имя не вызывало чувств, переживаний. Он смог отстраниться от воспоминаний, их недолгий роман и семья стали обычной сценой театра скучных человеческих отношений. Любовь, долг, вожделение, страх, страсть – удел маложивущих.
Ирэн очнулся от грез – в долине что-то происходило.
«Не стоит тебе зависать в этом мире. Доберешься до своей кунсткамеры – там и предавайся думам» – не то, чтобы он боялся за свою жизнь, или кто-то мог причинить ему вред. Ирэну не нравилось терять контроль над сознанием – посему он старался спать и грезить лишь на своем острове, под защитой кипящих волн, плотных стен и охраной созданных им существ.
Да и чего бояться? Его тело не болело, не чувствовало усталости. Он знал свои пределы. Два года анабиоза – замирания всех жизненных функций организма – до момента, когда ткани начинают разлагаться, из-за того, что иммунитет и восстановление становятся слишком медленными, а восполнимые резервы тела заканчиваются. Или ускорение всех процессов за счет убыстрения тока крови и активизации нервных связей – до уровня, который могут выдержать стенки сосудов и не перегорают нейроны. Время удара – четыре сотых секунды. Сила удара – две с половиной тонны. Семьдесят километров по пересеченной местности он легко преодолевал за час. Дольше бежать нельзя – без поддержки биомодуляторов, защитно-питающего костюма умрешь от истощения.
Конечно, были у него и другие козыри в рукаве.
Смахнув вновь накатившую волну грез, флегрет направился к «Последнему Рубежу».
Лилит восседала на выступе пещеры. С возвышенности открывался вид на безжизненное низовье, устланное острыми камнями и соляными столпами.
«Пепел и тлен» – иманити разрывали противоречивые мысли. Заточившая себя, ушедшая из этого мира и воспрявшая ото сна видением лебедя. Суть послания не подвергалась сомнению – она готова вернуться на путь истины. Но жажда крови, насилия и безумств, желание восстановить власть, вернуть себе имя ночного искушения, воссоздать царство суккубов, править вместе с детьми…
На поле собирались ее отпрыски.
Ее первенец, Кингу – красноглазый, чернокожий, с длинными, цвета топленого молока, волосами. На поясе – плеть-девятихвостка, послушная хозяину, в руке – золотой посох Мусаила. Сын Ишгара.
Тунарг родился от северного великого воина и видом похож на него. Высок, статен и широкоплеч, с окладистой бородой и голым, в буграх мышц, торсом. Мощные, словно свитые из корней клена, руки облачены в серебрянные наручи, ладонь крепко сжимает двухклинковую глефу.
Аменте – первая дочь, изящная и грациозная, с красноватой кожей. «Хранящая огонь» – Лилит восхищалась ее красотой и опасностью. Танец Аменте пленял мужчин, а в ярости она изрыгала всепожирающий огонь.
