Двое матросов-китайцев, которых я еще не видела, оба приблизительно двадцати лет от роду, пытаются завязать беседу с семьей русских, сидящей рядом, — супругами и их розовощекой дочерью моего возраста. Один из матросов, жилистый парень со смеющимися глазами, изображает швыряние угля лопатой, а русские смотрят на него. По крайней мере, их, похоже, наше присутствие не раздражает.
Заметив наше приближение, оба парня встают и идут к нам. Я ощущаю укол беспокойства. Это не должно меня волновать, но я надеюсь, что эти двое примут меня, в отличие от Бо и Фонга.
Жилистый парень переплетает свои узловатые пальцы у груди и кланяется.
— Рад встрече, уважаемая сестрица Валора, — радостно провозглашает он по-кантонски. — Ты точь-в-точь как одна из нас, узкоглазых. — Последнее слово он произносит по-английски, заставляя меня усомниться, правильно ли я его расслышала. «Узкоглазый» — слово, которым называют любого китайского мужчину, не обращая внимания на его внешность. — Я Барабанщик, а это — Минг Лаи. — Он кивает на своего товарища, невысокого парня, с лысой головой и открытым, честным лицом.
— Джейми повезло иметь такую преданную сестру, — говорит Минг Лаи глубоким баритоном, напоминающим звук, который получаешь, подув в спиральную раковину.
Я немного успокаиваюсь.
— Спасибо. — Если бы только Джейми так думал. — Ты играешь на барабане? — спрашиваю я у Барабанщика.
Он — настоящий сгусток энергии — переминается с ноги на ногу, словно в голове у него звучит музыка.
— Он играет на любой поверхности, — отвечает Минг Лаи.
Его основательность прекрасно дополняет неуемную энергичность Барабанщика.
— Вроде этой, — не теряется Барабанщик, отстукивая пару тактов прямо на голове приятеля, прежде чем тот успевает увернуться. — Полагаю, ты уже знакома с Тао и Фонгом. Они не говорят по-английски.
— Ты тоже не говоришь, — замечает Минг Лаи.
— Да уж получше тебя.
Тао поднимается со своего стула. Его борода-сосулька прыгает вперед, когда он отвешивает поклон.
— Приятно познакомиться с тобой, маленькая сестрица. Нам жаль, что мы захлопнули перед тобой дверь.
Фонг по-прежнему сидит и жует, и сожалений в нем столько же, сколько в половице, о которую споткнулись.
— Это моя вина, дядюшка. Вы же ничего не знали.
Олли и Винк прыгают на места напротив друг друга, так что нам с Бо приходится сесть в самом конце, лицом к лицу. Я упорно разглядываю стол, пока официанты в белых куртках поспешно расставляют на столах блюда с ростбифом, кукурузой и картофелем в мундире. Становится понятно, что мне не стоило волноваться, заменяя Джейми. Официанты, обслуживающие нас, едва смотрят в нашу сторону, видимо, сосредоточившись на том, чтобы сбежать как можно скорее.
Тем временем официант за соседним столом, мужчина с прямоугольной окладистой бородой и розой на лацкане, кивает сидящим за ним пассажирам.
— Вам сейчас же принесут еще хлеба.
Он щелкает пальцем, привлекая внимание другого официанта, и указывает на корзину. Должно быть, это здешний старший официант.
На нашем столе нет хлебных корзин, хотя и есть кусок масла с эмблемой «Уайт Стар», такой же, как на мыле. Возможно, это обычный недосмотр. Я моргаю, ослепленная сиянием ламп над головой, отражающимся от эмалированных стен. У китайцев порции меньше, чем у остальных? Поскольку все уже работают вилками, трудно быть в этом уверенной.
Мне следует вести себя тихо. Здесь больше еды, чем я видела за очень долгое время, и нельзя сказать, что мы встанем из-за стола с пустыми желудками. В конце концов, предполагается, что я должна не высовываться. Но что хорошего в масле без хлеба?
Моя рука взлетает вверх, прежде чем я успеваю ее остановить.
— Официант?
Старший официант хмурится, глядя на меня, а затем направляется к нам, быстро перебирая короткими ногами.
— Мы бы тоже хотели немного хлеба.
Бо поднимает бровь. Рядом со мной застывает Винк, а Олли кладет назад свою картофелину. Обедающие, услышавшие мои слова, обжигают нас презрительными взглядами из тех, что обычно достаются помойным крысам или дурно пахнущим бродягам.
Оказавшись на перекрестье взглядов, старший официант отвешивает нам издевательский поклон.
— Я посмотрю, что можно найти.
Бо разглядывает меня со сдержанным любопытством, словно собаку, пытающуюся поймать свою тень. Я награждаю его удовлетворенной улыбкой.
— Джейми тоже попросил бы.
Он пожимает плечами.
— Сомневаюсь.
Продолжая есть, он изучает изображения кораблей «Уайт Стар» на стене позади меня. Возможно, жалеет, что здесь сейчас не Джейми.
Отведя взгляд, я замечаю, как Фонг прибирает к рукам перечницу. Он уже опускает ее в карман, когда Тао награждает его осуждающим взглядом.
Я понимаю, что у каждого из этих матросов есть лучший друг. Возможно, именно поэтому я не нравлюсь Бо. Если Джейми отправится со мной в Нью-Йорк, Бо останется совсем один. Но если Бо — лучший друг Джейми, он определенно должен желать ему лучшего. Может быть, у меня получится сдвинуть камень, если раскачать другой, рядом с ним.
Олли поворачивается к Бо.
— Сколько вам платят за работу?
Несмотря на то что мальчишки предпочитают английский, сейчас все говорят по-кантонски, скорее всего, как всегда, когда присутствуют люди, не знающие английского.
Бо зубами срывает кусок мяса с вилки, не ответив на вопрос.
Барабанщик подвигается ближе.
— Что там насчет работы? — Все его худое коричневое лицо движется, когда он жует. — Если есть работа, делитесь. Моя жена хочет побывать на празднике драконьих лодок этим летом.
— Катись мимо, — бурчит Бо.
— Джейми поспорил с Бо, что сможет заработать больше, чем он, а потом Валора поспорила с Джейми, что она заработает больше, чем они оба до сигнала отбоя, — вываливает Олли, не переставая жевать. — Если Валора победит, Джейми придется показывать трюки вместе с ней. А если победит Джейми, Валора отправится домой.
Теперь все пристально смотрят на меня. Даже добродушный Минг Лаи отрывается от беседы с русской девушкой, которая держит в руке яблоко и учит его произносить это слово по-русски.
Тао накручивает бородку на свой укороченный указательный палец.
— Большие ставки. Я думаю, сестра победит.
— Тогда ты проиграешь, — рычит Фонг. Он подцепляет ножом кусок масла и отправляет его в рот. — Как может одна девчонка заработать больше двух мужиков?
Тао распрямляет бороду и дарит мне безмятежную улыбку.
— Сестра знает, чего хочет. Она очень решительная.
Фонг цыкает, пронзая воздух своим выступающим зубом.
— Девчонки не должны командовать парнями. Они слабее и должны делать то, что им говорят. Никаких соревнований.
Мое лицо горит, и слова возражения рвутся с губ. Но я запираю рот на замок. Китайцев с детства учат уважению к старшим. Теперь пари с Джейми стало для меня еще важнее. Я покажу этому старику, кто тут слабее, когда возьму верх.
Когда последний кусочек ростбифа отправляется в мой желудок, один из официантов ставит передо мной корзину.
— Спасибо, — говорю я, несмотря на то что большинство из нас уже пообедали. Он, ничего не ответив, удирает.
Я снимаю салфетку с корзины. Мы с мальчишками заглядываем в нее, и я сжимаю зубы. Она наполнена хлебными корками, все как одна горелыми. Они настолько твердые, что их придется не один день размачивать в супе.
Олли стучит костяшками пальцев по одной из них.
— Мы могли бы бритвы о них точить.
— Ты еще не бреешься, — поддевает его Винк.
— Святая чешуя, — бормочу я. — Какая наглость. Этими корками легко можно разбить окно.
Я легонько подкидываю одну из них и тут же ловлю. Определенно, удобно бросать.
Неудивительно, что никто не просил. Бо фыркает, Барабанщик одаривает меня извиняющейся улыбкой, а Фонг, глядя с интересом, предостерегающе качает пальцем перед моим лицом.
Старший официант подает сигнал, прося тишины, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не запустить коркой в его ухоженную бороду.
