Пока я пораженно выслушиваю все то, что весьма неожиданно выпаливает Винк, плечи Олли начинают вздрагивать.
— А копить на домик на дереве не глупо?
Худосочная грудь Винка вздымается, руки сжимаются в кулаки. Если бы он все еще держал хлебные корки, те превратились бы в крошки.
— Это личное.
— Ничего личного. Ты постоянно говоришь об этом при Джейми.
Винк соскальзывает с кровати и приземляется с тихим стуком. Олли, должно быть, понимает, что задел своего младшего приятеля слишком сильно, потому что опускает голову.
— Ну, ладно, прости. Смотри.
Винк неохотно поворачивается, такой напряженный, что кажется — тронь его пальцем, и он рассыплется на куски. Олли по одной опускает свои монетки в носок, словно лично прощается с каждой из них.
— Молодец, — говорю я тем же тоном, каким когда-то уговаривала поесть Ба, в очередной раз впавшего в уныние. — Деньги счет любят. — Снаружи доносится приближающийся смех Джейми. — Хватайте игральные карты, парни. Пришло время последнего выступления.
14
![]()
Когда Джейми и Бо вваливаются в каюту 14 с радостными лицами, мы с Винком и Олли изображаем, что полностью поглощены партией в «Ветра перемен».
Олли кладет восьмерку бубен.
— Переходим на бубны.
— Привет, сестренка, — радостно поет Джейми, стягивая с меня шапку. — Черт, твои волосы! Ты похожа на обезьяну.
Винк и Олли глаз не отрывают от своих карт. Бо закрывает рот, стряхивая с себя удивление, как пыль с рукава. Он быстро снимает куртку и начинает умываться над раковиной. Джейми тянется потрогать мою голову, но я уворачиваюсь от его руки.
— Подбери свои юбки и перешагни через это. Это же просто волосы.
— Ты так не говорила, когда я вытаскивал из них сотню колючек.
Я прикусываю щеку, чтобы сдержать улыбку, вспоминая времена, когда мы лазали через изгороди с карманами, полными краденых орехов.
Винк кладет бубну, и мальчишки косятся на меня. Я бросаю свою последнюю карту.
— Восемь пик. Простите, парни, но Лак явно не ваше второе имя.
Джейми опускается на корточки рядом с нашей койкой.
— Давай колись. Мы с Бо сегодня неплохо заработали.
Винк от нетерпения дрыгает то ногой, то локтем, а от нервных прыжков Олли дрожит матрас.
— Вот как, братец? — спрашиваю я, изображая святую наивность.
— Боцман сказал, что заплатит по два пенса за каждый починенный шезлонг.
У меня дрожит губа, а в широко распахнутых глазах — беспокойство.
— И сколько вы починили?
— А что, ты заволновалась, сестренка?
— Не похоже, чтобы они сильно волновались, — вставляет Бо, глядя на Винка и Олли в зеркало. Несмотря на договоренность вести себя как обычно, парни были похожи на две готовые взорваться петарды. Бо вытирает лицо полотенцем, но хмурый взгляд оттереть не удается. — Мы починили по двенадцать каждый.
— Так, посмотрим, двадцать четыре стула по два пенса за каждый, итого сорок восемь пенсов. Делим на двенадцать пенсов за шиллинг… Четыре шиллинга — это просто великолепно! Больше вашего дневного заработка.
Нахмурившись, Джейми скрещивает руки на груди, словно готовится отразить удар.
— К чему ты ведешь?
— Надеюсь, ты делаешь нашу утреннюю разминку, потому что мы пробуемся в цирк.
Олли вопит, и Винк скачет от радости, карты летят во все стороны.
У Джейми челюсть отвисает.
— Вы заработали больше четырех шиллингов? Как?
Олли больше не может сдерживаться.
— Она жонглировала четырьмя хлебными корками и яблоком, держа на голове вот это. — Он указывает на ананас, который я положила на кровать Джейми. Утешительный приз.
Бо прислоняется к столбику кровати, и на лице его проскальзывает интерес.
Олли сгребает в кучу карты, забыв разложить их рубашками в одну сторону.
— Вы бы видели, как все эти богатеи швыряли монеты, как зерно птицам. Это даже лучше мармелада.
Винк хихикает.
— Ты никогда не ел мармелад.
— Чтоб тебя, Вал. Вас могли запросто выкинуть с корабля.
Я щелкаю языком.
— Куда именно они бы нас выкинули? На мили и мили кругом один лишь океан.
— Может и так, но даже здесь есть закон. Возможно, есть и тюрьма или какой-нибудь чулан, где они держат буйных пассажиров.
Я вспоминаю ключи Старшего-на-корабле. Вероятно, Джейми прав. Он изучающе смотрит на меня, словно на самом деле может видеть воспоминания о том опасном моменте, что я прокручиваю в голове. Я прячусь от него за улыбкой.
— Ну, если у них нет чулана для жонглеров, полагаю, мы в безопасности.
Винк хихикает, и Джейми хмурится еще сильнее.
— Ты просто злишься, потому что сам до этого не додумался. Я соскальзываю с койки и встаю лицом к лицу с Джейми, разглядывая крошечную родинку над его губой, которая, по словам Ба, свидетельствует о его тактичной рассудительной натуре. По его поведению такого не скажешь, особенно когда он скребет землю, как петух в курятнике. Джейми не может отказаться от пари, но ему никогда не удавалось красиво проиграть.
— Сколько вы заработали? — спрашивает Джейми.
Я не отвечаю, наслаждаясь тем, какое множество различных гримас способно изобразить лицо брата. Раздается сигнал к ужину, но никто даже не шевелится.
— Пять шиллингов? — пробует предположить Бо.
Винк поднимает вверх большой палец.
— Шесть? — спрашивает Джейми.
Палец Винка показывает наверх.
— Семь?
Похоже, Бо называет нечетные, а Джейми достались четные.
— Восемь? — выдыхает Джейми мне в лицо.
Я отпихиваю его.
— Неужели ты так мало веришь в меня, братец? Остановись на двух фунтах и четырех шиллингах.
Бо кашляет, и я подмигиваю ему.
— Прости, Павлин. Похоже, ты поставил не на ту команду. — Я поворачиваюсь к Джейми. — А теперь, если не возражаешь, мне нужно встретиться кое с кем по поводу слона.
Он скрипит зубами.
— День еще не закончен.
С этим он вылетает из каюты.
* * *
Приближается время ужина, и в лифтах довольно людно. Поэтому Веселая Вдова снимает пальто и медленно карабкается по лестнице-волне в своих проклятых туфлях.
Без моей гривы шляпка сидит ниже, к счастью, скрывая мои обкорнанные локоны. Голове должно стать легче, но тяжелые мысли клонят ее вниз.
Джейми по-прежнему считает, что может обойти меня. Не стоило мне так торопиться хвастаться своей победой. Поймав большую рыбу, неси ее домой в мешке или будь готов к тому, что ею поживятся птицы. Сигнал к отбою дадут не раньше 10:30 вечера, так что время еще есть. Но Джейми не сможет превзойти меня, починяя шезлонги. «Уайт Стар Лайн» никогда не станет платить такие деньги за труд «без контракта». Если он намеревается повторить мой трюк, то после ужина все обитатели первого и второго классов попрячутся по своим библиотекам, гостиным и курительным, то есть местам, куда доступа пассажирам из третьего класса нет.
В своем роскошном платье напоказ я собираю восторженные и одобрительные шепотки по пути наверх. Я — театр одной актрисы. Особенно смелая дама тянет руку в перчатке, словно хочет потрогать вышитого на платье журавля. Я одаряю ее элегантным, как у королевских особ, кивком. Обожание опьяняет, как шоколадные конфеты с ликером, которые как-то принес Ба. Съев одну, хочешь еще.
Я добираюсь до палубы В и миную фойе на пути к Капустной Грядке, мечтая сбросить с ног эти пыточные приспособления. Мое внимание привлекает информационный листок, приколотый к пробковой доске, стоящей на переборке рядом с обитыми сукном дверями:
АТЛАНТИЧЕСКИЙ ЕЖЕДНЕВНЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ
Официальная газета КПС «Титаник» 11 апреля
Погода: выше +10 °C. Солнечно и ясно, легкий бриз. К выходным ожидается похолодание. Возможна встреча с айсбергами.
Тысячи рабочих возвратились в угольные шахты с окончанием шахтерской забастовки. Установлена новая минимальная оплата труда.
