забросив заболонь, она немного помешала очищенной от коры веткой.
— За что люблю это блюдо — так это за быструю готовку, — хихикнула Мичи.
Прошло минут десять, с кухни повеяло странным ароматом разваренной листвы и древесины. Девочка взяла с полки три миски из розовой соломы, они были так крепко сплетены, что, видимо, даже вода не протечёт насквозь. Налив полученное блюдо отполированным камешком, напоминающим чашку, в миски, самую большую Мичи поставила под нос волку.
— Просыпайся, Лиртенни! Тебе нужно поесть.
Зверь, встрепенувшись, поднялся и начал устало лакать из миски. Девочка, схватив с полок несколько тонких палочек, передала пару Касу.
— Ешь ими заболонь и всё остальное. Бульон просто пей.
На Имире такие палочки пользовались популярностью. Их украшали резьбой и выжиганием всяческих узоров. Зои как-то учила Каса есть ими лапшу быстрого приготовления. Непростая задачка, на самом-то деле.
Всё же Гриммс попытался правильно взять палочки. Вроде получилось. Сложнее оказалось есть ими. Мичи хихикала над провальными попытками парня подцепить покрасневшую варёную заболонь. Через пару минут, приноровившись, Кас сумел попробовать «дары деревьев».
И вкус было трудно придать какому-либо описанию. Тут смешалось всё: запах грибов, трав, листвы, дерева, хвои, апельсина. Вкус был пресноватым, лишь чуть-чуть отдавало солью. Заболонь распадалась на волокна, и прожёвывать её было трудно. Парень вмиг заскучал по булочкам с тирдерией.
— Ну как? — в нетерпении спросила Мичи.
Кас сконфузился. Стоило бы просто сказать, что очень вкусно. Но врать в лицо парень не любил.
— Очень… экзотично.
Эти слова девочку порадовали даже сильнее обычного комплимента.
— Вот увидишь, пройдёт немного времени — и ты будешь скучать по моей стряпне, — она хитренько улыбнулась.
Возможно. Это в любом случае лучше, чем та отрава, которой Кас питался в детстве.
Раз в хижине воцарилась мягкая атмосфера, парень решил продолжить «интервью».
— Мичи, а какое у тебя было тотемное животное?
— У меня — рысь, — с гордостью мотнула головой девочка и глянула на вновь уснувшего волка. — А у Лиртенни — чёрный волк, как ты уже понял.
— Подожди… Лиртенни раньше был…
— Хранителем, — закончила Мичи.
— И что с ним случилось? Почему он не превращается в аллеса?
— Не может. Видишь ли… Ты спрашивал у меня, что такое «таммо». Так вот. Хранителям часто попадаются достаточно агрессивные тотемные животные, ну там, змеи, быки… волки. И иногда природа берёт вверх, организм внезапно включает инстинкт самосохранения, и хранитель может напасть даже на своих близких, чувствуя опасность. Разум в такие моменты полностью отключается. Это признали болезнью и назвали её «таммо», — рассказывала Мичи, постепенно мрачнея. — Лиртенни был моего возраста, когда стал аллесом, так что мы быстро сдружились. Ещё до аллессии у него наблюдались признаки таммо, а когда человеческое тело смешалось с животным, эта болезнь и перешла в свою самую мощную фазу. Лиртенни сходил с ума и бросался на наших. Его постоянно приходилось запирать и ждать, пока очередной приступ не закончится. Мы так хотели помочь ему, но увы, против природы не попрёшь. Впрочем, Стервятники так не посчитали… Изао однажды пришла в голову идея попытаться излечить таммо. Он обратился к Лиртенни и спросил, не хочет ли он рискнуть. Лиртенни согласился… Ничем хорошим этот эксперимент не обернулся. Лиртенни навечно был заперт в волчьей шкуре, которая, к тому же, мутировала, а болезнь никуда не ушла. Вот такая вот история.
Кас посмотрел на волка. Теперь в нём не виделось дьявольское животное. Парень видел в нём маленького мальчика, навсегда зажатого в тисках ужаса и боли. Совершать злодеяния против воли, нападать на близких, подчиняясь неведомой тёмной силе, что никогда не отпустит. Остаётся только смириться и плакать.
Боже, какая знакомая ситуация.
Теперь Кас видел в Лиртенни себя. Ему казалось, что он буквально слышит плачь ребёнка, который не может вырваться на свободу. Гриммсу стало стыдно. И жутко не по себе.
— Зачем вы отдали Лиртенни этому чудовищу? — процедил парень.
— Изао? — Мичи грустно хихикнула. — Для кого чудовище, а для кого — герой.
— Герой?! — чуть не выкрикнул Гриммс, шокировано взглянув на девочку. — Ты называешь его героем?! Он убийца! Он ненавидит всё, что движется, и стремится уничтожить это!
— Не говори того, в чём не разбираешься. Конечно, ты побывал в его лапах, и назвать Изао хорошим — это то же самое, что назвать тебя невидимым. Но факт остаётся фактом. Изао ненавидит людей. Но всем сердцем любит хранителей, в том числе и аллесов. И если уж сравнивать между людьми и Стервятниками… Люди вырубали наш лес, люди истребили мой народ, в то время, как Стервятники устраняли браконьеров и лесорубов и помогали раненым аллесам. А Изао был готов вступить в поединок с неизлечимой таммо, хоть и безуспешно, но он искренне надеялся помочь Лиртенни. И стоило Стервятникам лишь на несколько дней исчезнуть, новая партия военных ринулась в лес — и опустели Земли Увязших навечно. Остались только два ребёнка, которые, благодаря милости Древнего Света, могут жить хоть и с горечью в душе, но без страха, что люди снова ввалятся сюда.
Кас не мог сказать хоть что-нибудь. Он не верил, не хотел верить в слова Мичи. Этот ублюдок не мог совершить что-то хорошее, невозможно, если он даже попытается, он сгорит, расплавится из-за того, что сделал нечто несвойственное его натуре. Он и есть демон, и другие демоны растерзают его со смехом за то, что сумел сделать что-то хорошее. Невозможно.
Это просто невозможно.
Кас с трудом подавил бурю в голове и пустым взглядом посмотрел на Мичи.
— Мичи, кто они такие? Кто? Чего они добиваются?
Девочка опустила глаза.
— Не могу сказать человеку, родившемуся после Зарева. Я итак много чего разболтала, из-за чего поплачусь карой Древнего Света.
— Что за Зарево? Мичи, перестань говорить загадками.
— Не могу я тебе больше ничего рассказать. Если повезёт — сам узнаешь когда-нибудь.
— Если повезёт — это в каком плане?
— В том плане, если миссия Астры окончится успехом. Тогда и весь мир изменится.
На этом она умолкла и уставилась в свою миску. Кас хотел знать больше. Но понимал, что давить на Мичи — неправильно. Сам ведь скрывал от Астры, кто за кланом следит.
Время шло к вечеру. Мичи убрала подсохшие листья с тела Зои, на котором уже исчезли пятна, укрыла полотном мха.
— Можешь ложиться с ней. Переночуете тут, а завтра я вас благополучно выпну, — хмыкнула девочка.
Она надавила на светящиеся грибки, те постепенно потухли. Мичи устроилась на спине крепко спящего Лиртенни.
Кас крепко обнимал Зои. Его успокаивало биение её сердца, тихое сопение. Иногда на парня накатывали мучительные
