Он, как злой демон, призванный разрушить все, к чему прикасался Шандор и уничтожающий любую память о нем. Что еще он сделает, чтобы закончить свое злое дело?
– Может быть уже хватит, Лиза! – не дождавшись ответа, стукнул по столешнице Марк.
– Да, Марк, – не глядя на него, удерживая в руках собранную чашку, спокойно сказала я, – ты прав – хватит! Тебе пора собрать вещи и уехать отсюда.
– Из-за разбитой чашки?! Ты готова из-за такой глупости оставить свою дочь без отца?!
– У моей дочери будет отец, но я тебя больше не хочу видеть. Уходи!
И он ушел. Чашку я склеила, и она стала походить на археологическую находку, собранную по крупице на раскопках. Это история, а с историей не расстаются.
Следом шел день рождения Маши. Ей исполнилось три года. На ее празднике Марк отсутствовал, и я сказала отцу, что он уехал в командировку.
Лариса вышла на работу, а Маше нашли няню, потому что очередь в детский сад еще не подошла. Няней стала их соседка на этаже. Когда-то женщина работала учительницей начальных классов, а сейчас находилась на пенсии, своих внуков у нее не было и за счастье посчитала помочь хорошим людям. Тем более что знала, какое благое дело делает мой отец.
Сейчас, когда Полина ходила, и могла сидя играть с игрушками, Маше стало с ней интереснее. Она садилась рядом и строила перед племянницей башни из кубиков, рассказывала ей, каким цветом та или иная фигура, придумывала различные истории с куклами и демонстрировала Полине спектакли. Дочери это нравилось. Она отличала Машу от взрослых и стала к ней тянуться. Так зародилась дружба двух маленьких девочек. И если поначалу я контролировала Машины действия, памятуя ее агрессию по отношении к Полине, то со временем перестала это делать. Они хорошо ладили.
Мы с Марком снова помирились. Он пришел ко мне с цветами, стоял на коленях, просил прощения за разбитую чашку, но только когда к нему выбежала Полина и обняла его, радуясь встречи, я простила его и пустила назад. И в нашем доме снова установился мир. На пять дней.
На календаре было 17 февраля. Я улучила свободную минутку, когда Марк смотрел по телевизору детективный сериал, и достала из шкафа шкатулку с фотографиями Шандора. Сегодня у него день рождения, и ему исполнилось двадцать пять лет. Я села на кровать и вынула снимок с госэкзамена, провела пальцами по любимому облику. Перед глазами пронеслись сцены из нашего прошлого, в которых и радость, и слезы, и смех, и печаль. Первый поцелуй и последнее прости. И то утро, которое решало всю нашу судьбу. Как сложилась его жизнь? Есть ли у него дети? Любит ли он свою жену? Счастлив ли он? Вопросы один за другим возникали в моей голове, но ответа на них я не знала. И неужели никогда не узнаю?
В шкатулке лежал и адрес Шандора, который я выписала из его паспорта, но часто порываясь написать ему, я так на это и не решилась. Потому что не была уверена, что сейчас Шандор живет по этому адресу, потому что боялась ему навредить, если письмо попадет не в те руки. И даже если он прочитает письмо, я переживала, что получу от него ответ, который в очередной раз причинит мне нестерпимую боль и страдания. Став мужем и отцом, он мог изменить свое отношение к прошлому, и моя попытка ворваться в его жизнь, может породить в нем негодование и злость. Разве я хочу, чтобы он меня ненавидел и презирал? Нет, и потому я не писала.
– Я снова не вовремя, – услышала я голос Марка над собой.
Я резко повернула к нему голову и только тогда поняла, что мои щеки залиты слезами. Марк стоял около кровати и раздраженно следил за мной. Я опять опустила глаза на фотографии и быстро убрала их в шкатулку. Словно Марк мог навредить им одним своим взглядом. Между тем я вытерла свое лицо тыльной стороной ладони и поднялась, чтобы поставить шкатулку на место.
– Тебе не кажется пиком наглости лить слезы по мужику, который давным-давно тебя бросил, когда рядом с тобой любящий мужчина, от которого у тебя дочь?
– Это просто фотографии, Марк.
– Это просто звонок, это просто фотографии, это просто его имя… Нет, Лиза, все это не просто.
Я задвинула шкатулку глубже в шкаф и обернулась к Марку.
– Если ты хоть пальцем коснешься шкатулки, я забуду, сколько лет мы знакомы и что у нас есть дочь.
– И что ты сделаешь? Убьешь меня?
– Давай не будем это проверять.
Я развернулась, чтобы выйти из комнаты.
– Слушай, Лиза, – невесело смеясь, сказал Марк, – а может мне найти его? Приведу к тебе, чтобы ты хоть раз трахнулась с ним, может тогда тебе полег....
Он не договорил, потому что я резко развернулась и ударила его со всего маха по лицу.
– Трахаешься ты́, Марк, а я люблю! – злобно выпалила я.
Я снова собралась на выход, но вдруг посчитала, что сделала Марку недостаточно больно, и опять повернулась к нему. На моем лице заиграла злобная улыбка.
– Марк, ты заслуживаешь того, чтобы знать правду. Я действительно пришла к тебе не девственницей. Я была с ним! Пусть недолго, но это были самые счастливые минуты в моей жизни!
И я вышла из комнаты. Через секунду я услышала, как что-то разбилось о дверь нашей спальни. Мне было все равно, что это, пусть даже голова самого Марка. Он тронул святое, и за это ему не было прощения.
После этого Марк снова ушел, и целый месяц мы жили без него. Мама не переставала плакать и переживать за него, но я заставила себя не думать о том, где он и что с ним. Он больше не вызовет жалости к себе. Все кончено. Между нами больше ничего не может быть.
В это время я встретилась с Юлей. Она уже несколько месяцев жила с Сашей на его съемной квартире, и я искренне за нее радовалась. Она снова похорошела и стала еще живее, чем прежде. Мы сели на лавочку в сквере Жукова, и она рассказала мне, что он сделал ей предложение, и летом они собираются пожениться. При этом она дала понять, что не простит мне, если я не приду и на ее свадьбу. Какие бы беды со мной не случились. И, конечно, я должна быть с Марком. Сногсшибательная ламбада на свадьбе не возбраняется.
Я не стала говорить Юле, что мы с
