к празднику и пропустить день музеев – это непозволительная роскошь, когда каждый сотрудник на счету, у каждого своя роль в этом мероприятии. Он снова заговорил про Харитонова, считая, что он причастен к моему нежеланию ехать в Питер. Ревность Марка, которая часто являлась причиной наших ссор, выводила меня из себя. А в таком состоянии я могла сказать Марку очень обидные слова. Но не извинялась. А как обычно просила покончить с этим мучением и разойтись.
– Марк, я устала от твоих сцен ревности, – сказала я ему накануне его отъезда, когда он снова заговорил «про моего куратора». – Я просила тебя уйти и жить спокойно без меня еще пять месяцев назад, а ты всякий раз возвращаешься. Если тебя что-то не устраивает, перестань сюда ходить.
– На самом деле ты не хочешь, чтобы я ушел. Иначе бы не принимала меня.
Марк нащупал мое слабое место. Желая Савельеву лучшей партии, как другу, я не могла отказаться от него как от любовника. И когда я четко осознала эту зависимость, я поняла, что способно отвадить Марка от меня навсегда. Как бы горько это не звучало. Но иногда чтобы спасти человека, нужно причинить ему боль. А Марка нужно было спасать. Спасать от меня.
Празднование дня музеев в этом году проводили в рамках одного выходного дня. Мероприятие началось в десять утра и длилось до девяти вечера. Но вышло не менее интересно и увлекательно, чем в прошлом году. Ощущения скомканности не возникло, все проходило по графику. Каждый отрабатывал поставленную перед ним задачу на сто баллов. Сказывалась тщательная подготовка, которая была для меня более захватывающей, чем само мероприятие.
Этот день пролетел как одно мгновение. Мы устали, но были довольны результатом. Все рассчитывали на премии, как в прошлом году. Трегубов пожал плечами, сказал, что пока сверху не спустили такого распоряжения. Вместо этого Вячеслав Алексеевич заявил, что на завтра требуются добровольцы, чтобы прибрать залы и подготовить их к новой рабочей неделе. На призыв отозвалось несколько женщин, и я в том числе.
– Вячеслав Алексеевич, – начала я, понимая, что лучшего времени для воплощения моего плана не придумать, – я боюсь, что нам не справиться только женскими силами. Требуется и мужская. Может быть, вы назначите кого-нибудь из мужчин нам в помощники, если они сами не вызвались добровольцами?
– Я бы мог сам, но…
– Я приду, – сухо сказал Харитонов. – Вы же на меня намекаете, Елизавета Андреевна?
– О, я только попросила… Но вы, Игорь Владимирович, действительно самый молодой и свободный, и ваша помощь была бы уместнее, чем любого другого.
Я улыбнулась ему своей самой очаровательной и невинной улыбкой, и мы стали расходиться по домам.
Нас пришло шесть человек, включая Харитонова. Он был в светлых джинсах и темно-серой футболке с надписями на английском языке, на ногах серые кроссовки. Я тоже была в синих джинсах и довольно свободной футболке, перекочевавшей ко мне из гардероба Марка. Я завязала ее узлом на талии и тем самым укоротила ее длину, придав своему облику молодежный стиль. Сверху на мне была спортивная белая кофта на замке, но в помещении я ее сняла.
Карина отсутствовала. В последнее время я вообще не наблюдала ее вместе с Игорем, а возможно работа отвлекала мое внимание от них. Мы с Игорем оказались уборщиками в одном зале, где требовалась мужская сила, а остальные рассредоточились по другим залам, меньших по размеру. В процессе уборки собирали мусор в большие пакеты, расставляли все по своим местам, протирали витрины и прочие музейные атрибуты, участвующие во вчерашнем событии. Не раз я встречалась с Игорем взглядом, задерживала его на нем дольше обычного, много улыбалась и шутила. Когда я поднимала вверх свои руки, протирая предметы мебели или поправляя шторы, мой живот и спина оголялись, и хоть я не смотрела в этот момент на Игоря, я знала, что им не остались незамеченными эти оголения.
Нашим дружным секстетом мы справились с задачей за два часа. В музее не осталось ни следа от пребывания в нем накануне тысячи людей. Закончив, стали расходиться. Мы выходили с Игорем из музея последними, сторож закрывал за нами дверь. Я не стала надевать на себя кофту, повязав ее на бедрах.
На улице мы остановились, и Игорь огляделся по сторонам.
– За тобой приедут?
– Нет. Марк в Питере.
Я бросила на Харитонова недвусмысленный взгляд.
– Подвезешь до дома?
Он подозрительно посмотрел на меня, и я испугалась, что переоценила свою значимость для него.
– Я не взяла зонт, а мне, кажется, будет дождь.
Небо действительно было хмурым. Я «предусмотрительно» не брала сегодня зонт. Рисковала, но, как известно, риск – благородно дело. Все могло пойти не так, как я рассчитывала. Сам Харитонов мог не явиться.
– Снова решила со мной поиграть? – сощурившись, спросил Игорь.
– А если это не игра? – сохраняя хладнокровие и удерживая его взгляд, сказала я.
– А почему я должен тебе верить?
– Потому что мой взгляд замылился, и я хочу перевернуть страницу.
– А если я этого больше не хочу?
Ох, как жестоко звучали эти слова в свете моих новых планов, и в другое время я бы почувствовала себя глубоко униженной, но до возвращения Марка оставалось несколько дней, и искать иные пути решения не было времени.
– И ты призна́ешь свое поражение? – усмехнулась я. – Разве в твоих правилах проигрывать?
Я подняла руки к волосам, и мой живот снова оголился. Теперь я могла видеть, какой эффект это движение оказало на Харитонова. Его кадык судорожно совершил перемещение вверх-вниз. Я сняла с волос резинку, тряхнула волосами и пригладила их рукой. Я знала, как длинные волосы воздействуют на мужчин, и решила использовать все запретные приемы.
– Когда-то мои волосы были гораздо длиннее, – продолжая поглаживать волосы по всей длине, сказала я, добавляя своему голосу томные нотки. – Даже если бы я стояла перед тобой голая, ты бы ничего не увидел за ними. Ни спереди, ни сзади.
Игорь посмотрел на дорогу, а затем резко схватил меня за руку и потащил за собой. Мы перешли проезжую часть и приблизились к его машине. Это был черный внедорожник с тонированными стеклами. Он взял меня за плечи и прижал спиной к задней дверце.
– Хорошо, – сказал Харитонов, – сейчас мы поедем ко мне, и ты продемонстрируешь свою готовность начать чтение новой страницы.
– Вот так сразу?
– А чего медлить? – Он прислонился своими бедрами к моим, так что я оказалась зажатой между его ног. – Тебе не кажется, что наша прелюдия и без того чересчур затянулась?
