— А мы уже четверых потеряли, плюс Женя, — Безносов мрачно взглянул на Андрея. — Его я тебе вообще никогда не прощу… Что же ты все-таки недодумал?
— Что бы то ни было, теперь думать поздно, — заявил Иван Павлович, — действовать надо.
— Да? — полковник подошел к Сноровскому почти вплотную. — Ты у нас самый умный? Ну так действуй. Что там у тебя за план?
— Уйти по подвалам…
— Не получится, — высказался Бондарь. — Я замыкающим шел, затылком их чувствовал. Там, впереди, засада.
— И позади, — Безносов указал на пролом, через который вошел и он сам, и Сноровский с Верой. — И наверху.
— Тогда… — Иван Павлович вынул из кармана пистолет и задумчиво повертел его в руках, — надо пробиваться.
— Положат всех, — уверенно заявил Тимофей. — Это вам не келлы. Да и «базуки» у них — не наши хлопушки.
— Оружие — это, конечно, сила, но главное все-таки вот тут, — Сноровский постучал пальцем по виску. — Если грамотно все исполнить, большинство прорвется…
— Лучше держаться здесь. Все равно, рано или поздно, сюда придет ОМОН, да еще и солдаты подтянутся. Не шутка ведь — пальба почти в центре.
— Нет, Тима, держаться не лучше, потому что минут через пять нас тут всех просто завалят кирпичом, и никакой ОМОН этого не предотвратит.
— Иван прав, — решил Безносов. — Только как это организовать? Не видя противника, драться сложно, а балахоны почти не высовываются. Все из-за угла норовят…
— Связь надо поддерживать постоянно, — сказал Бондарь. — Один увидел, все залпом обработали…
— Хорошая идея, — казалось, что полковник одобрил какие-то свои мысли, а не предложение Тимофея. — Эй, братишка, ты еще жив?
Соловьев приоткрыл глаза и посмотрел на Безносова:
— Да…
— Да… — передразнивая его, просипел полковник. — Смотри на меня… идею улавливаешь?
— Я попробую…
— Будет нам связь, да еще и расширенный боевой опыт в придачу, — торжественно объявил Безносов. — Внимание! Всем посмотреть на Соловьева! Всем, я сказал! Даже барышням…
— И даже полковникам? — удивился Сноровский. — Не боишься выдать госсекреты?
— Устарели они, — Безносов усмехнулся. — Да и если что, вы же далеко не уйдете…
— О, блин! — охнул кто-то из бойцов.
— Не отвлекаться, — приказал Тимофей. — Следите за поляной.
— Так вот же они! Трое за тем углом!
— А двое в дальнем подвале!
— Фокус!
— Башка кругом пошла!
— Как так получается?! Василий, не три глаза, не видно ничего!
— Подвал же! Ты своими глазами смотри! Не видишь, у тебя по улице еще один прогуливается!
— Шлепнуть его?
— Не пробьешь, Паша уже пробовал…
— Трщ капитан, а мысленно можно говорить?
— Можно, но не нужно, — строго сказал Бондарь. — До особого распоряжения.
— Уходят они, товарищ капитан!
— Точно уходят!
— Нету никого!
— Можно бы и в контратаку…
— Ты же не на войне…
— Товарищ полковник, — Тимофей вопросительно взглянул на Безносова.
— Ждем. Если действительно уйдут, выйдем, проверим… через десять минут.
— Альфа и омега, — вдруг прошептал Федор, подползая к Соловьеву. — Ты, красный и фиолетовый! — он схватил Андрея за плечи и встряхнул. — Ты понял? Ты наконец-то понял?! Слышишь меня?!
— Уйди, — слабо ответил Соловьев.
— Федя, аккуратнее надо с ранеными, — на выручку Андрею пришел Сноровский. Он зацепил Куриловича за воротник и оттащил в сторону. — Чего ты разошелся? Мы и так все поняли…
— Она ушла, — прошептал Соловьев. — Тень ушла…
— Ну, в этом я сомневаюсь, — Иван Павлович присел рядом с Андреем. — Но очевидно, что именно такой вариант неприятен Тени, и именно на это намекал твой Некто. Вот почему Сущность устроила «черный ноябрь». Она хотела, чтобы мы увязли в драке с келлами. Она стремилась не допустить продолжения наших экспериментов с единым сознанием.
— О том же говорили и сами келлы, — добавил немного успокоившийся Федор. — Помнишь, «если бы у нас был такой, как ты»… «ты и альфа, и омега»? Это был намек на замкнутый круг разумов! — Курилович снова начал возбуждаться. — Намек на то, что Тень бессильна против такого варианта! Что надо было не останавливаться, тогда, в Управлении, а развивать эту мысль до конца! Понятно, что тогда-то мы думали о вещах более простых — вторжении келлов, воротах…
— Мы и не могли думать иначе, в этом расчет Сущности был верен, — заметил Безносов.
— Вывод — чем крупнее симбиоз разумов, тем меньше шансов у Сущности! — подытожил Сноровский. — Так?
Он взглянул на Соловьева. Тот согласно прикрыл глаза и прошептал:
— Жаль, что поздно… мы это поняли…
— Нет! Ничего еще не поздно! — горячо возразил Федор. — Тень попалась на ситуации, то есть показала, каким образом она мыслит, а это уже реальная пища для практических выводов! Я загружу информацию в «Вектор», и он просчитает все ее ходы!
— Поздно, — Андрей расслабился и затих.
— Что с ним?! — встревоженно спросил Безносов. — Он дышит?
— Пока да, — прощупав на шее Соловьева слабый пульс, ответил Иван Павлович. — На стол его надо, срочно…
— На кухонный?
— На операционный. Вскрытие всегда успеем сделать…
— Не довезем, — пробормотал Тимофей, поддерживая готовую рухнуть Веру. — Его сейчас встряхнешь — и все, склеит ласты наш феномен…
* * *
— Обидно, — прошептал Соловьев, вновь приходя в сознание. Он обвел окружающих мутным взглядом и слабо улыбнулся.
Рядом с ним сидели Вера и Сноровский. Безносов, Тимофей и Федор обсуждали что-то, стоя чуть в стороне.
— Что? — Вера склонилась над ним и провела ладонью по волосам.
— Обидно, — повторил Андрей. — Теперь Тени никто не сможет помешать… Она захватит мир…
— Справимся, — заверил Сноровский. — Ты меня извини, но без тебя мы это сделаем так же хорошо, как с тобой.
— Вы намекаете на то, что я стал ее подручным? Да, получилось скверно. Хотел как лучше, а вышло… наоборот. Только вы не правы, Иван Павлович. Если единственное, что может остановить Тень, — это объединение разумов, значит, без меня у вас ничего не получится.
— Найдем другого феномена, — Сноровский похлопал его по руке. — Пока ты выздоравливаешь, он тебя подменит.
— Не найдете, — возразил Андрей. — Только время потратите. Будьте реалистом, Иван Павлович…
— Что ты предлагаешь?
— Безносов говорил, что эти способности есть в каждом и их можно… раскрыть… Давайте попробуем.
— Давайте, — легко согласился Сноровский. — Кого будем пробовать?
— Вас…
— Самоотвод. Старый я для таких откровений и вредный.
— Тогда полковника…
— Нет, Соловьев, — Безносов слышал их разговор, хотя по-прежнему поддерживал беседу с Тимофеем и Куриловичем. — Каждому свое. Нельзя человеку разрываться между делами. Так ведь и на самом деле в лоскуты порваться можно. Я не кандидат, да и мозги уже несвежие. Вот Женя был…
— Тимофей?
— С его психикой даже галлюциногенам не справиться. Ты скорее в ящик сыграешь, чем растормошишь его скрытые способности.
— Федя, ты?
— Я, Андрей Васильевич, прагматик, — Курилович нервно поправил очки. — У меня мышление не то. Мне бы по профилю… с машинами, вроде «ВТ» или Коро. Я бы с удовольствием страховал вашего… заместителя, но сам — увольте.
— В таком случае я не знаю, — Соловьев прикрыл глаза.
— Я могу, — тихо предложила Вера.
Андрей открыл один глаз и удивленно покосился на девушку.
— Я понимаю, что ты меня совсем не знаешь, что я женщина… Но я справлюсь, вот увидишь.
Соловьев перевел взгляд на Сноровского, и тот кивнул.
— Не «тунгусов» же к этому делу привлекать… Хотя вон Дохлый тоже не прочь пофилософствовать на тему всяких там Проклятий.
— Дохлый мне самому нужен, — отрезал Безносов. — Вы у нас аналитики, вот вы и разбирайтесь…
— Сеня, это же серьезное дело, не наше личное, а всемирного масштаба! — Иван Павлович взмахнул рукой. — Принципиальный вопрос!
— Лучше женщин с принципиальными вопросами никто не справляется. Они их не рассусоливают, а сразу ставят ребром. Тронул за коленку — веди в загс. Так что не волнуйся, пан Иван, судьба мира в надежных руках. Так, Вера?
Она вместо ответа с осуждением покачала головой и наклонилась к Соловьеву:
— Ты знаешь, как это сделать?
— Нет, — он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице. — Но я попытаюсь… Только если тебя стошнит, то постарайся сделать это в сторону…
— Шутишь, значит, выживешь, — вспомнила Вера слова Пашкова.
— Я отдам тебе все, что знал, видел и слышал. Все знания и опыт, а ты уж сама решишь, как с ними поступить. Надеюсь, среди всего этого хлама окажется и сигнал, который разбудил во мне этот проклятый талант… Поцелуй меня…
