тебе.
Сделай мне одолжение. Теперь, когда я спас тебя и от Таши, и от твоих товарищей
по кораблю, расскажи мне, что с тобой не так.
Пазел посмотрел в добрые, но пронзительные серые глаза. Его увертки не
обманули Ташу, так что с этим человеком у него не было никаких шансов. Итак, во
второй раз за десять дней, он сделал то, что давно поклялся никогда не делать: рассказал незнакомым людям о своем Даре.
— Или о проклятии, как вы говорите, — добавил он. — Я всегда представлял
себе — из историй в книгах и рассказов мамы — что магия будет ощущаться как
удар грома. На самом деле она больше похожа на простуду. Знаете, когда
начинается лихорадка, тебе кажется, что какая-то армия проникает в голову через
уши и сжигает внутренности, по одному за раз? Ну, в моем случае это хорошая
армия, поначалу. Если мне нужно говорить на авгронга, Дар дает мне авгронга.
Если я посмотрю на эскутеон « Чатранда», он скажет мне, что я читаю. И я никогда
не забываю, даже после припадков.
142
-
143-
— Сколько языков ты выучил таким образом? — спросила Таша, все еще
сердито глядя на Пазела.
— Двадцать.
Она скептически улыбнулась — неужели она думала, что он шутит? — а затем
спросила его об его возрасте на опалтике, который Дочери Лорга изучают как еще
один способ скоротать годы до замужества. Когда Пазел ответил мгновенно, она
попробовала нечто гораздо более сложное: детский стишок с Уллупридов, которому ее научила много лет назад Сирарис. Еще до того, как все закончилось, она знала, что он понял, потому что выглядел еще более взволнованным и
смущенным. Рифма была « Мой дорогой моряк».
— Если бы только мы могли показать его Рамачни, — сказала Таша. Она
взглянула на часы на туалетном столике. Затем ее глаза расширились. — Герцил!
Они открыты!
Герцил тоже не обратил внимания на циферблат часов:
— Значит, он на борту! Ты видел его, Паткендл?
— Он выглядит как норка, — услужливо добавила Таша.
Пазел вздрогнул:
— Тогда я не спал. Вы хотите сказать, что он — разбуженное животное?
Настоящее? И он принадлежит вам?
— Никто не владеет разбуженным зверем, — строго сказал Герцил, — разве
что как рабовладелец.
— На самом деле он не норка, — сказала Таша. — В своем мире он лысый
старик.
— Рамачни — нечто гораздо большее, — сказал Герцил, теперь слегка
улыбаясь.
— Конечно, — сказала Таша. — Рамачни — великий маг, и он посещал меня в
течение многих лет, проползая через мои часы.
Пазел перевел взгляд с девушки на мужчину, на часы и обратно.
— Взгляни, — сказал Герцил. — Но ни к чему не прикасайся и не издавай ни
звука.
Таша осторожно взялась за лунный циферблат часов и широко открыла его. А
за ним был туннель.
По крайней мере, на ум пришло именно слово туннель, хотя труба, возможно, было бы точнее. Пазел посмотрел, моргнул, посмотрел снова и обнаружил, что не
может оторвать глаз. Он, который жил с магией в крови, сегодня впервые увидел
магию своими глазами.
И что это было за зрелище! Туннель шириной всего в несколько дюймов
проходил прямо через часы и дальше — на сорок футов дальше — через стену и
соседнюю каюту, а также каюту за ней. Он должен был закончиться где-то в центре
столовой первого класса. Из его пасти потек холодный сквозняк, принеся с собой
привкус кедрового дыма и несколько песчинок темного песка, которые упали с
часов и рассыпались среди колец и браслетов Таши.
143
-
144-
Но в то же время туннеля не было. Пазел провел рукой за часами и ничего не
почувствовал, посмотрел и не увидел ничего, кроме простой стены каюты. Туннель
существовал только внутри часов.
А в дальнем его конце светилась комната. Она еле виднелась, резкая и
крошечная, словно ты смотришь в неправильный конец подзорной трубы: потрескивающий огонь в камине, табурет на трех ножках, книжная полка. Только
это и звук безрадостного ветра, который не дул вокруг «Чатранда».
Он выпрямился, разинув рот, и Таша вернула циферблат обратно.
— Обсерватория Рамачни. Вот как он называет это место.
— Где… где это?
— В горах другого мира.
— Его мира?
Таша кивнула.
— Я была там. В каком-то смысле. — Она рассмеялась. — Есть секретный
способ открыть часы, и они не думали, что я об этом знаю. Но однажды я
притворилась спящей и увидела, как Герцил это делал; на следующую ночь мне
захотелось поговорить с Рамачни перед сном и я сама открыл часы. Его не было
дома, но я оставила часы приоткрытыми. И в
