— Грязнулька, ты меня понимаешь?
— Очень.
Кукла умело обходилась тем небольшим запасом слов, что был в её распоряжении.
На дне другой сумки отыскался завёрнутый в ветошь золотой слиток, килограммов в десять весом. Наверное, около тысячи талантов в пересчёте на монеты. Может, восемьсот. Это была не жалкая тысяча серебряных марок за Таро Тайрэна.
Конечно, не сравнить с утерянными богатствами легендарного колдуна. Но эта сумма была несравнима и со всем имуществом Ингвара Нинсона.
Похоже, и фальшивая квента, и лечение Грязнульки, и вира за Джо, всё это внезапно стало куда более достижимым и осязаемым, чем минуту назад. Мактуб исполнял желания колдуна одно за другим. Надо было их правильно направить, накачать оргоном и превратить в несгибаемое намерение.
— Ты понимаешь, что я смогу диктовать Мактуб? А? Грязнуха? Представляешь?
Девочка вытащила из вороха карточек фигурку крупного мужчины с добродушно-звериными чертами лица и круглым животом обжоры. В руках фигурка держала крохотную дыньку-минго, которую собиралась чистить маленьким ножиком.
Существовала добрая сотня возможных вариантов, как представить хозяина башни.
Это был ещё один Фирболг.
Глава 63 Рыбак Рыбака
Глава 63
Рыбак Рыбака
Ингвар приноровился к тряской рыси Рэкки только на третьем часу путешествия.
И не по вине послушного фриза. Вначале Нинсон часто оборачивался на Грязнульку и предпочитал держать шлею Бэкки в руке. Потом ещё будет время выяснить, умеет ли девочка держаться в седле. Но для этого нужно как минимум купить ей нормальное седло со стременами. Пока она просто угнездилась между пустых вьюков, время от времени стараясь поудобнее устроить отбитую задницу.
Они проскакали знакомые дубы и подъехали к сидящему у костра Михею. Рыбак сидел, уронив голову на руки.
Он не выглядывал их на дорожке, не спрашивал ничего про Джо. По его виду сразу было ясно — он всё знал.
Побулькивала разваренная уха с сегодняшним уловом.
Ингвар спешился.
В дороге он подобрал множество слов.
Он твёрдо решил, что в качестве виры за Джо отдаст Михею холёного молодого фриза, стоившего во много раз больше жемайтца.
Большинству людей были бы не нужны эти слова. Им хватило бы и золота. Они бы записали сегодняшний диэм как удачный. Но большинство есть большинство. Предложи им коня подороже или жену помоложе, они согласятся, не глядя. Легко запишут в карпэм положенную благодарность Матери Драконов.
Ингвар прекрасно понимал старика. Михей был одной с ним породы. Его не могли утешить никакие деньги. Верного друга не заменит кто-то более резвый, красивый или дорогой. Нинсон понимал и то, что молча протянутые поводья дорогущего фриза только вскипятят Михею кровь, заставят отшвырнуть подачку, не принять виру, чтобы не оскорбить ею память ушедшего коня.
А ещё ведь надо как-то объяснить про куклу, про квенту, про Красных Волков. Слова, которые подобрал сказочник Нинсон, были хороши и точны. Он мог в том поклясться.
Они нашли бы дорогу к сердцу старого тиуна.
Но когда обух топора пришёлся Великану по голове, они высыпались из памяти. Он как раз повернулся к Бэкки, чтобы снять девочку, когда понуро сидевший рыбак ожил, метнулся к нему и нанёс точный удар.
Нинсон упал. Одноногий Михей тоже. Нинсон потянул руки к висевшему на поясе баклеру. Попытался что-то сказать, но сразу же получил ещё один удар в основание шеи.
Михей не обыскивал Ингвара, не трогал седельных сумок.
Подпрыгал к животным, застывшим от решительности одноногого. Резким тычком обуха скинул с лошади Грязнульку.
Девочка вцепилась в доверенный ей неказистый лук Бранда.
Вместе с рассыпавшимися стрелами она повалилась с коня. Земля у Навьего озера была топкой, и Грязнулька упала, не повредившись.
«Лучше бы ей доверил кошель с золотом», — подумал Ингвар, сплёвывая кровь. Он смотрел на происходящее как бы чуть со стороны, сквозь мутное красноватое стёклышко.
Михей встал над ним, опираясь на костыль. Было безо всякого Сейда видно, о чём он думает. Зарубить ли Великана? Примеривался так и эдак. Прикидывал что-то. Несколько раз взвешивал топор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Шмякнувшись с лошади, Грязнулька проворно, как ящерка, перевернулась на живот и быстро-быстро поползла на четвереньках, сначала под брюхом недоумевающей кобылы, потом между щёток нервничающего фриза.
Кукла подползла к распростёртому Великану, который бестолково шевелил руками, как пойманная в мышеловку полёвка. Грязнулька села рядом. Не будь она острижена, она могла бы укрыть Великана пологом волос, как делали колдуньи в сагах. Но у неё не было даже этого. Грязнулька прижалась к Ингвару, склонилась, закрыла ему уши руками, а глаза собственной головой. Стукнулась лбом.
Слишком хорошо знала, что никого ни от чего не может защитить в этом мире. Что облегчить боль не в её силах. Хоть по жилам и течёт река этого проклятого оргона, из-за которого столько проблем.
А вот унять чужой страх она была в состоянии. Столько раз успокаивала тех, кто был заперт с ней в клетке. Тех, кому почему-то было страшнее, чем ей.
Она парила над бездной страха и тьмы, тогда как остальные срывались туда.
Поэтому она так долго пробыла там.
Кем надо быть, чтобы продержаться там столько?
Поэтому из неё никогда не получилось бы приличной куклы.
Кем надо быть, чтобы даже куклы приличной из тебя не получалось?
Поэтому она так дёшево стоила, и Кукловод был рад спихнуть её в паре с кем-то.
Грязнулька не понимала, чего хочет от неё Великан, но видела, что смотрел он иначе, чем люди кукловода. И этого было довольно.
Несмотря на то, что весил как четыре Грязнульки.
Несмотря на то, что его слушались лошади и люди.
Несмотря на то, что он расправился с её хозяевами.
Несмотря на всё это, взгляд Великана напоминал ей соседок по клеткам. Фирболг был её племени и её крови.
Она слышала это даже сквозь молчание.
Видела это, даже не зная, куда смотреть.
И сделала для Великана то же, что делала для каждого пойманного ребёнка. Постаралась унять его страх.
Закрыла ему уши и глаза, перед тем как ему будет больно.
— Тьфу! — сплюнул рыбак. — Скажи дочке спасибо и живи, гнида.
Глава 64 Кукольное Чаепитие
Глава 64
Кукольное Чаепитие
Ингвар пришёл в себя только ночью.
На бревне, служившем рыбаку столом, сидели две девицы. Силуэты, обведённые пламенем небольшого костра. Широкие плечи, острые грудки, длинные распущенные волосы. Сестры-кровопийцы.
— Ты только посмотри на него. И в лесу нашёл самочку. Я тебе говорила, что он тот ещё кобелина. Говорила, что он грязный пёс. Да?
Вторая сестра ответила без эмоций:
— Ты говорила, что он напоминает тебе нашего старого пса, который до того обжирался, что гости принимали его за беременную суку. Ты называла его псом только в таком контексте.
— Вреднючая ж ты. Кстати, самочку он себе такую же шелудивую нашёл. Погляди только. Кожа да кости. Бе-е. Это он её так оприходовал? Посмотри только на её инь. И не умерла…
— Да не он это. Он бы не стал… ну не так…
— Ага. Смотри, как её распахали. У него писюн небось с мизинчик.
— Дался тебе его писюн. Я целый день про него слушаю. Иди уже и посмотри.
— Думаешь?
— Это ты всё время об этом думаешь. Мне-то всё равно.
— Может, в этом и проблема?
Ингвар подал голос:
— Барышни!
Лесная тень заливисто захохотала:
— Очухался? Я тебе чё говорила? А, добряк? Чтоб ты старика притопил!
Сестра согласилась с ней:
— При всём уважении, но мы действительно думаем, что в некоторых ситуациях самое простое решение является самым лучшим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ингвар устало отмахнулся:
— Да-да, а ещё так поступили бы дикие звери. Я всё помню. Это не совсем… не совсем в моём характере. Не моя игра. Не тот уровень сложности. Не про меня Мактуб будет, если я начну так поступать.
