винограда прежде всего из нового урожая приносили жертву Икарию и Эригоне. Икарий и Эригона уже тогда по желанию Диониса поднялись в звездное небо. Эригона стала созвездием Девы, которое также называется созвездием Справедливости — Дикэ, Икарий стал созвездием Большой Медведицы, Майра же осталась собакой: она — созвездие Пса, или, иначе, Сириус[62].
Геракл
Геракл — дитя Зевса и смертной женщины Алкмены. Он был смертен, но борьбой во время своей земной жизни заслужил бессмертие.
Сын необорно-могучий Алкмены прекраснолодыжной,
Сила Геракла, приведши к концу многостопные битвы,
Сделал супругой почтенной своею на снежном Олимпе
Златообутою Герой от Зевса рожденную Гебу.
Дело великое между богов совершил он, блаженный.
Ныне ж, бесстаростным ставши навеки, живет без страданий[63].
Геракл одарен богами бессмертием, это награда за его земные страдания, это пример торжествующего над смертью человеческого совершенства. Первое требование геракловского идеала — быть господином самого себя. Геракл сам грешный человек, его необузданные страсти уже в детстве приводят его к убийству, а ненависть Геры, сопровождающая его до конца жизни, также всегда толкает его на преступления. Но он всегда искупает вину: один раз он идет на службу к Эврисфею, чтобы выполнить «двенадцать подвигов», в другой раз он берет на себя труд, требующий еще более полной победы над собой, — это рабство у лидийской царицы Омфалы; здесь он должен был носить женское платье и заниматься женскими работами, в то время как герои Эллады снова и снова испытывали в битвах свои силы.
Так, между прочим, Геракл не попал на Калидонскую охоту. Двенадцать подвигов Геракла — не только покаяние. Существует предание, что Геракл убил детей от Мегары после свершения двенадцати подвигов. (См.: Еврипид. Неистовый Геракл.) Двенадцать подвигов — это поистине задача всей жизни Геракла: укрощение Земли, стремление дать миру покой от губительных чудовищ (наши источники говорят, что многие из этих чудовищ или непосредственно вышли из Земли, Геи, или, как, например, Тифон и Эхидна, явились ее же семенем). Последовательность двенадцати подвигов различные источники представляют по-разному, но в существенном источники совпадают: Геракл наряду с олимпийцами осуществляет на земле требование олимпийского мирового порядка. Не напрасно он, смертный, союзник богов в гигантомахии. Из двенадцати его земных подвигов шесть с полной очевидностью совершены для обеспечения олимпийского мирового порядка; остальные, совершенные попутно, при второстепенных заданиях, все-таки служат той же цели. И когда земные страдания Геракла — следствие мести Несса и порочности земной женщины — стали невыносимы, его, освобожденного костром от чудовищных мук, Зевс вознес на Олимп. Гера также примирилась с ним и отдала ему в жены свою дочь Гебу, богиню юности, олицетворяющую красоту юношеских сил.
Греки совершали надгробные жертвоприношения всем умершим, а Гераклу, выдающемуся мужу, в лице которого весь город мог почтить добродетель, община приносила жертвы коллективно, как святому герою. Однако культ Геракла значил больше, чем обряд почитания героя.
Считалось, что на Олимп вознесли Геракла его заслуги и ему надлежат не только надгробные жертвы; города соревновались, кто первый воздвигнет Гераклу алтарь как богу, высоко стоящему среди олимпийцев. Среди олимпийских богов Геракл был более земным, более твердым, более простым, чем все остальные: это выражал и миф о нем и ритуал. Когда Гераклу приносили жертву, в обряд входило произнесение бранных слов. Мифу известно, что Геракл при благих аскетических намерениях мог прибегать и к насилию. Когда Автолик похитил стада Эврита, Эврит заподозрил в краже Геракла, сын же Эврита, Ифит, не поверил этому и обратился к самому Гераклу, попросив его помочь найти пропавший скот. Геракл обещал свою помощь Ифиту, принял его у себя и угостил, но внезапно его охватило безумие, и он сбросил своего гостя с тиринфской крепостной стены. В наказание на Геракла была наслана тяжелая болезнь. Он направился в Дельфы за советом к оракулу Аполлона, но пифия не изрекла ему пророчества. Тогда Геракл в ярости начал грабить храм, похитил треножник и хотел похитить сосуды, чтобы самому для себя устроить прорицания. На защиту святилища прибыл сам Аполлон и вступил в борьбу с Гераклом, но Зевс молнией разъединил борющихся. Тогда Аполлон изрек пророчество: Геракл избавится от своей болезни, лишь если продаст себя на три года в рабство; так Геракл отправился в Лидию к Омфале.
Противоречие между земной жизнью и олимпийским бессмертием Геракла уже в глубокой древности занимало греков, и у Гомера мы встречаемся с таким решением вопроса, что сам Геракл попал на Олимп, а в подземный мир явилось лишь его «подобие» — eidolon. Геродот различает двух Гераклов: один из них — бог, почитанию которого греки научились у египтян, другой Геракл — герой. Благодаря его героическим деяниям его образ с течением времени стал божественным образом. Эта точка зрения заслуживает внимания, она свидетельствует, что Геродот считал границу между миром богов и миром людей непреодолимой для человека. Но как раз сущность представления о Геракле в том и состоит, что оно подчеркивает человеческие заслуги, поднимающие человека до уровня бога. Мы увидим, как в Риме одно время создались такие условия, которые как раз исходя из этого отношения к человеческим заслугам подняли значение культа Геракла.
«Славься, владыка, сын Зевса, подай добродетель и счастье» — так обращается к Гераклу — «льву душою» гомеровский гимн.
Особенно усердно приносили жертвы Гераклу эфебы — юноши, вступающие в ряды мужей. Великие учители Греции, и прежде всего Продик, софист V века до н. э., указывали на пример Геракла: Геракл должен был выбирать между Наслаждением и Добродетелью, он отклонил соблазн Наслаждения и избрал суровый путь Добродетели. Среди философов в особенности любили ссылаться на Геракла аскеты греко-римского мира — киники. Они собирались в Афинах в храме Геракла Kynosarges и, ссылаясь на пример Геракла, проповедовали, что все, за исключением Добродетели, должно быть отброшено. По их мнению, тот продвигается далее всех в подражании Гераклу, кто умеет довольствоваться самым малым. Непритязательность своих одежд киники оправдывали наготой Геракла. Геракла как совершенного киника изображает следующая сказка Эзопа: когда Геракл появился на Олимпе, он дружески приветствовал каждого из богов, но отвернулся от Плутоса, бога богатства. Удивляясь этому, Зевс потребовал от сына ответа. Геракл отвечал: «Я от него отвернулся с презрением потому, что когда мы оба жили среди людей, то ведь я его почти всегда видел около злых людей».
На закате рабовладельческого общества киники своим аскетизмом, своей неряшливой внешностью как бы бросали вызов господствующему классу, живущему
