стекле и хрустале (cristallum). В другом месте он говорит об использовании стекла, обточенного таким образом, что написанные на пергамене буквы выглядят большими, чем в реальности. Насколько мне известно, это одно из самых ранних упоминаний использования стекла с целью коррекции зрения. В результате открытия этой особенности прозрачного материала вскоре были изобретены очки.
Радуга, являясь отражением солнца, должна, в представлении автора «Введения», быть его точным слепком — ymago. Солнце находится выше воздуха, но это не мешает ему передавать «модальную форму круга по четырем линиям на поверхности», проходящим через верхние облака. Эта форма называется аркой (arcus), что на латыни и значит «радуга». Чем ближе солнце к точке восхода или к точке заката, т. е., как мы бы сказали, к линии горизонта, тем больше будет арка.
Радуга состоит из четырех цветов, «похищенных» ею у четырех элементов, продолжает Скот. Но, как элементы бывают чистыми, а бывают смешанными, также и в цветах радуги наблюдается то, что «на языке живописи называется оттенками» (adumbratio). Такая ссылка на техническую терминологию живописи свидетельствует об известной осведомленности Михаила Скота в этой области, что подтверждает высказывавшийся выше тезис о значении художественных изображений в формировании картины мира этого мыслителя. Он достаточно точно описывает цветовые оттенки, которые можно увидеть в радуге, после чего переходит к своему излюбленному сюжету: он трактует значения (significationes), связанные с появлением радуги в той или иной части небосвода. Она включается не только в повседневную жизнь людей, но и в эсхатологическую перспективу: радуга напоминает о завете между Богом и людьми, а также о Страшном суде. Пространное обсуждение природы радуги Скот завершает рисунком, на котором можно видеть солнце, радугу и небольшую точку между ними, обозначающую землю.
Михаил Скот не перестает повторять, что земля круглая, «словно игральный мяч», и что неправы те, кто считают ее плоской[775]. Это доказывается простым взглядом на небо и перемещением по земле. Какие-то звезды мы, находясь в Северном полушарии, видим постоянно (близкие к северному полюсу), а какие-то не видим никогда (в Южном полушарии). Очевидна также разница во времени восхождения небесных тел над горизонтом в разных точках земли. Со ссылкой на «Сферу» Иоанна Сакробоско приводится также давно известный к тому времени опыт с кораблем, отплывающим из порта: по мере отдаления от берега стоящий у мачты человек перестает видеть предмет, специально поставленный у причала (signum infixum), а сидящий на мачте еще видит его. Причина тому — tumor aque, т. е. выпуклость воды, подобная той, которой обладает и вся земля (tumor terre). Вода — это «единообразное тело», corpus homogeneum (термин, позаимствованный у Сакробоско), поэтому на примере капель, падающих с головы, или росы мы можем видеть, что вода естественным образом принимает круглую форму[776]. Характерно, что понятие «гомогенности» или единообразия одного из элементов Скот трактует как tota natura, «всеприродность»: то, что говорится о воде, относится ко всей природе.
«Неподвижная земля» находится посреди небосвода, являясь лишь малой точкой по сравнению с самой малой из видимых звезд. Эта идея, присутствующая уже в «Альмагесте»[777], доказывается у Скота со ссылкой на авторитет Альфрагана (аль-Фаргани), с помощью некоторых оптических опытов. В связи с шарообразностью земли восток оказывается выше (altior) запада, а юг — выше севера. Поэтому во время Потопа вода не смогла подняться до пятого пояса или самой южной «зоны». Север — это надир юга, пишет Михаил Скот. С юга текут на север реки и вообще все воды. Наконец, на юге находится Бог, а не севере — дьявол[778].
Так земное пространство получает свою географическую систему координат, с одной стороны, и религиозную, моральную — с другой. Географические представления Михаила Скота, в этом смысле вполне традиционные для Средневековья, сочетали астрономические и оптические наблюдения античных ученых, библейскую экзегетику и образы повседневной жизни[779]. Ведь северный и южный полюсы — capita mundi, cardines — это не что иное, как дверные петли, на которых закреплены врата мира (запад и восток), а движение сферы небосвода — то же, что вращение «материальной сферы, сделанной, например, из деревянных или медных пластин, какими мы обычно пользуемся»[780]. Четыре стороны света, partes mundi или plage, соответствуют буквам имени первого человека — Адама (Anatolè, Dysis, Arctus, Misimbria). Именно таким именем, воплощавшим в себе весь мир, Бог захотел назвать первую разумную душу, установив неразрывную связь между человеком и миром. Разумные творения, ангелы и люди, были помещены им в правую часть мира — на юг, где он находится и сам, а зло (демоны) оказались в левой части — на севере[781].
Поверхность земли делится на семь климатов, простирающихся по широте с востока на запад к северу от экватора. Их координаты рассчитываются по высоте восхождения солнца над горизонтом и длине дня. Слово «климат» в Античности и в Средние века имело не то же значение, что в наши дни, но Михаил Скот и его современники также понимали под ним целую совокупность природных условий, определявших жизнь всей природы. Характерно, что даже всесильные знаки зодиака, имевшие для шотландского мыслителя определяющую роль в земных событиях, изменяют силу воздействия в зависимости от того, в каком климате они находятся. Сильнее всего они «у себя дома», т. е. над той частью земли, которой они ближе всего по своим качествам[782].
То, что сегодня мы назвали бы климатическими или погодными условиями, у Михаила Скота чаще всего называется состоянием или изменением воздуха (mutatio aeris). Изменение это может быть связано с воздействием ветров, времен года и положением на планете. Именно поэтому в «Книге о частностях» глава о четырех сторонах света (De quattuor regionibus mundi) следует за главами о mutatio aeris[783]. Античные мыслители хорошо знали о том, что именно климатические условия определяют особенности людей, их физического и душевного устройства. Михаил Скот мог быть знаком с этими древними представлениями через сочинение Гиппократа «О воздухах, водах и местностях» и комментарии на него, циркулировавшие в Южной Италии. Например, разницу в цвете кожи в зависимости от «комплекции области» он считает проявлением мудрости природы[784].
Земля и небо делились на пять зон параллелями: арктической, летнего солнцестояния, равноденствия, зимнего солнцестояния и антарктической. В первой солнце светит почти так же слабо, как луна, поэтому в этом холоде живут лишь демоны и отделенные от тел души. Вторая — летний тропик, или тропик Рака, — считается умеренной (temperata) и пригодной для обитания (zona habitabilis). Третья, средняя, называется засушливой
