тварь. Но теперь в ранге мэрши.
– Заткнись! Я все своим горбом заработала!
Ну да, ну да… Конечно!
– Горб у тебя тогда, выходит, как у верблюда. Кстати, как поживает твой папочка-прокурор и твой муж-нацик? Вы теперь втроем заправляете городом или, бери выше, областью?
Зойка гордо ответила:
– У нас дружная патриотическая семья!
Анжела усмехнулась:
– Потому ты и возишь в сумочке презервативы для тесного общения с референтом Виталиком. Кстати, ваша дружная семейка – сборище коррупционеров?
Зойка заявила:
– Это все наветы иностранных врагов.
– Понимаю. Видимо, они и купили вам три виллы в Испании, одну в США и еще по одной в Италии и Андорре. Мне бы таких врагов!
Зойка, уже окончательно расслабившись, сверкнула перстнями.
– Думаешь, что этим сведениям кто-то поверит? Они никому не интересны!
– В этом ты, увы, права. Ваша восхитительная семейка десятилетиями дербанит город и теперь уже и всю область, и это никого не занимает. Но, быть может, иные сведения общественность заинтере- суют?
Зойка ответила:
– На испуг берешь? Нет у тебя на нас ничего!
– Как сказать… Но на тебя есть – у тебя самой. К примеру, бриллиантовое ожерелье в форме бабочки с красным камнем-сердцем в центре.
Зойка уставилась на нее.
– И что?
Анжела, чувствуя, что ей становится сложно дышать, ответила:
– И то, что в том числе и ради него, убили мою маму. А потом сожгли Вальку и Демидыча. Это ты и люди твоего папаши-прокурора сделали?
Зойка разом потеряла самообладание.
– Что за бред! Ты мне стародавний «висяк» пытаешься подпихнуть, но не выйдет!
– Откуда ожерелье?
– Муж купил!
– Да, у кого? Когда? Чек имеется?
Зойка, тяжело задышав, уставилась на нее:
– Ты говоришь, что твою мамашу ради него грохнули.
– Нет, не только ради него, но в том числе ради него.
– Вы же голь перекатная, откуда у вас могли быть такие вещи. Вы что, сами кого-то грабанули?
– А если и так?
– Ага, значит, у вас у самих рыльце в пушку!
Анжела сказала:
– Речь не о нас, а о вас. Думаю, все было так. Шофер такси тогда, украв сумку, в которой было в том числе и это ожерелье, ошалел от счастья. И либо один пришел за прочим, либо слил информацию местному криминалу. А тем уже тогда, как и сейчас, заведовал твой папа-прокурор. Так ведь?
Зойка зло рассмеялась.
– Хочешь, чтобы я признание сделала? Я не дура! Может, на тебе на самом деле микрофон!
– А может, на тебе?
– Ладно, признания ты от меня не добьешься. И вообще, кто сказал, что это то же самое колье? Может, просто похожее?
– То самое! Там красный камень сбоку немного поцарапан. Давай посмотрим, в каком состоянии камень в твоем.
Зойка дважды стукнула по перегородке из темного стекла, и автомобиль затормозил.
Раскрыв дверь, Зойка заявила:
– Иди прочь! Никакого признания не будет. Ты сама сказала, что мы под собой город держим. Так что даю тебе двенадцать часов, чтоб свалить отсюда. Иначе придется очень и очень несладко!
– Это угроза?
Зойка хихикнула:
– Это реальность, негритоска, которую тебе не изменить. Ну, катись к черту!
– Гм, то есть на общественный прием к твоему папе-прокурору?
Когда лимузин, обдав ее едким облаком выхлопных газов, укатил прочь, Анжела включила смартфон.
Никаких микрофонов на ней в самом деле не было.
Однако два – новейшие разработки одного азиатского стартапа, крайне чувствительные и с большим радиусом охвата – находились теперь в салоне лимузина Зойки: один она прицепила на дно сумочки, другой под сиденье.
Пока мило болтала с мэршей.
Открыв специальное приложение, Анжела заметила, запись того, что говорится в лимузине, уже идет. Через наушники до нее донесся визгливый голос Зойки:
– Папа, она все знает! И ко мне приходила, угрожала!
Послышался глухой голос папаши-прокурора:
– Что она знает?
– Все! И что ты ограбление ее мамаши тогда организовал, и что этого парня с дедом мой благоверный, пусть ему и всем его любовницам будет пусто, по твоему приказу кокнул, хату их подпалив…
Анжела закрыла глаза – ну да, чтобы послушать, не требуется быть рядом.
К тому времени когда она вернулась в гостиницу, Зойка, позвонившая по телефону из салона лимузина сначала отцу, а потом и мужу, наговорила много чего занятного.
Очень много…
Дочка уже спала, а Женя копошилась в своем мобильном.
– Мы теперь лучшие подруги! – доложила Женя. – У вас классная дочь!
Анжела ответила:
– Мы вполне можем на ты. Кстати, у вас есть в городе оппозиция или независимые журналисты?
Женя хмыкнула:
– Были, но все сошли на нет. Единственный, кто еще как-то держится, хотя и в подполье, это главный редактор одного из изданий, которое не так давно тоже закрыли. У него свой интернет-ресурс.
– С ним можно завтра встретиться?
Женя улыбнулась:
– А зачем откладывать, если можно сегодня? Я могу договориться, ты с ним встретишься, а я с Нинкой посижу. Дело в том, что это мой двоюродный брат…
Двоюродный брат Жени, в отличие от сестры, волосы в яркие цвета не красил и пирсингом не увлекался, однако все же был похож на сестру.
Они встретились в том самом кафе на набережной, где она когда-то бывала с Валькой – и откуда они через черный ход убегали от гопников.
И хоть снаружи оно практически не изменилось, внутри все было совершенно иначе.
Двоюродный брат Жени, тоже Женя, торопливо поглощая поздний ужин, говорил:
– Эта семейка тут все держит, и уже сколько лет. Вот прокурор дочку мэром сделал, а зятя в губернаторы метит. А там уже и внучата подрастают, им всем тоже нужны хлебные места.
– И это никого не занимает?
Женя ответил:
– В вертикаль они встроены плотно, нужный процент тому, кому надо, заносят вовремя. Недоброжелатели у них есть, но они против них не идут, так как шансов нет. Ага, вот и моя правая рука, которая всем в интернете заправляет…
Он приветствовал молодого мужчину с короткими, правда, уже седеющими, волосами в стильном черном пальто, который молча уселся за их столик. Мужчина так внимательно смотрел на Анжелу, что та смутилась.
– Мы знакомы?
Тот, кивнув, ответил:
– Вообще-то да!
Она никак не могла вспомнить, кто он. И тут собеседник, вдруг присев на корточки, сплюнул на пол и несколько гнусаво произнес:
– Ну чё, в натуре, значит, корешу твоему помочь нациков прищучить?
И Анжела поняла: ну конечно, это же Валька – Валька номер два, ее краткосрочное знакомство, главгопник из соседнего двора.
Но как же разительно он изменился!
– Но ты… Ты совсем другой человек! – выдохнула она, и Валька ответил:
– Да,
