о том, что нас ждет после. Потому что после – нас ждет только безнадежность.
Торбен прижимается ко мне, одной рукой поглаживая мою щеку. Он слегка отстраняется, чтобы изучить мое лицо, мои глаза, мои губы.
– Я люблю тебя, Астрид Сноу. Никогда, ни за что не забывай об этом.
Печаль в его голосе выражает все, что он оставляет невысказанным. Что моя жизнь может быть совсем недолгой.
Как и его.
– Я никогда об этом не забуду, – выдыхаю я. – Я тоже тебя люблю.
Его губы прижимаются к моим, и я открываю рот, чтобы углубить наш поцелуй. Торбен скользит одной рукой по моей талии, в то время как другой обхватывает мое запястье и заводит его мне за голову. Это вызывает во мне вспышку желания, хотя сейчас не самое подходящее время…
Я слышу металлический щелчок и замираю под Торбеном, наблюдая, как он отстраняется от меня. Мой взгляд падает на расстегнутый медный браслет, который он держит в одной руке. Мне незачем смотреть на свое запястье, чтобы понять – именно вокруг него застегнут второй.
Мое сердце одновременно разбивается и начинает биться чаще. Вопрос срывается с моих дрожащих губ.
– Что ты делаешь?
Уголки глаз Торбена опускаются. От непролитых слез его взгляд становится стеклянным. Он достает из кармана жилета Колесницу.
– Выполняю условия сделки.
Глава XXXVII
ТОРБЕН
Я чувствую себя так, словно мое сердце пронзили тысячи железных стрел. Не знаю, простит ли меня Астрид. Поймет ли она, почему я делаю то, что должно быть сделано. Полагаю, в конце концов, это не имеет значения. Это единственный способ все решить.
У нас нет времени. Нет других вариантов.
Свет Колесницы гаснет. Я благодарен за короткий миг, когда он ослепляет меня, потому что, кажется, этот свет выжигает все мои слезы. Он никак не облегчает давящую на мое сердце тяжесть, но не думаю, что что-то вообще способно ее облегчить.
Из света Колесницы вокруг меня возникает Тронный зал правительницы Весеннего королевства. Мне требуется несколько мгновений, чтобы сориентироваться. В отличие от прошлого раза, когда я был здесь, комната оказывается переполненной. В моих ушах отдаются удивленные вздохи собравшихся. Десятки застигнутых врасплох зрителей таращатся на меня, удивленные и ошеломленные. Кажется, я появился в момент, когда подданные пришли к своей королеве с прошением. Прекрасно. По крайней мере, теперь у меня появились свидетели.
Королева Трис восседает на своем троне с широко раскинутыми розовыми крыльями. Когда она смотрит на меня, в ее глазах пылает ярость.
– Что все это значит?
– Я пришел, чтобы выполнить условия нашей сделки. – Толпа расступается, полностью открывая меня взору королевы. Я поднимаю вверх Колесницу. – И первой, и второй.
Трис бледнеет, затем рявкает:
– Вон! Все вон.
Ее охранники бросаются вперед, выталкивая бормочущих зрителей за двери. Тишина, оставшаяся после их ухода, кажется оглушительной. Угрожающей.
Я вздергиваю подбородок, твердо намереваясь сохранять спокойствие. Чтобы не доставлять Трис дополнительного удовольствия.
– Что такое? Тебе не нужны свидетели твоих убийств и манипуляций?
Она скалит на меня зубы.
– Ты сказал, что готов выполнить условия обеих сделок. Так где же это обещание?
Мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не броситься на правительницу Весеннего королевства, не разорвать ей горло. Часть меня хочет поддаться искушению, даже несмотря на наказание, которое за это ждет. Но нет. Подобная несдержанность ни к чему не приведет. То, что я собираюсь сделать… может подарить нам шанс. Ничтожный шанс. Крошечный, безнадежный, отчаянный шанс.
Королева пристально смотрит на меня.
– Где сердце моей падчерицы?
Я прикладываю ладонь к своей груди, поверх грохочущего барабана, что бушует внутри.
– Здесь.
Глядя на мою руку, Трис кривит губы в усмешке.
– Что за чушь?
Я с трудом сглатываю и, не колеблясь, произношу следующие слова:
– Астрид отдала мне свое сердце, а я отдал ей свое. Ты никогда не говорила, что я обязан вырезать сердце Астрид из груди. Ты только приказала принести тебе ее сердце. Так что вот оно. Если хочешь, можешь сама вырвать его из моей груди.
Трис поднимается со своего трона и складывает крылья за спиной.
– Глупец. Жалкий глупец. Ты купился на ее обман. Эта девчонка очаровала тебя. И теперь ты готов пожертвовать собой ради нее?
– Да, – отвечаю я, понимая, что никогда в жизни не произносил ничего более правдивого. – Если ты когда-нибудь хоть немного любила своего мужа, сможешь меня понять. Любовь может сподвигнуть на великие и ужасные дела. Она причиняет нам боль. Защищает. Может даже убить. И учит нас самопожертвованию. Помогает посмотреть смерти в глаза.
Трис тяжело дышит, смотря на меня сверкающими от ярости глазами. В следующее мгновение она, кажется, берет себя в руки. Выражение ее лица становится холодным. Скривив губы в жестокой усмешке, она спускается с помоста и встает прямо передо мной.
– Неудивительно, что ты все проиграл. Но это твоя самая глупая ставка. Она никоим образом не соответствует условиям нашей сделки.
– Технически соответствует.
Трис усмехается.
– Будь это так, ты бы уже почувствовал, что она расторгнута.
Пусть мне неприятно это признавать, но Трис права. Если бы моих аргументов действительно было достаточно, чтобы выполнить условия сделки, я бы почувствовал облегчение, которое приходит с разрывом пакта. Я бы почувствовал невидимую прореху в магии, что связывает нас.
– Должно быть, ты сам сомневаешься в собственной искренности, – замечает королева.
Я снова вынужден признать, что она права. Магия фейри тесно сплетена с личными намерениями. Вот благодаря чему фейри могут использовать обман, даже будучи не в состоянии лгать. Только убедив себя в том, что что-то является правдой или что наши слова соответствуют нашим намерениям, мы можем заявить об этом вслух. Должно быть, именно так несколькими днями ранее королеве Трис удалось обмануть меня. Чтобы выглядеть невиновной, она спланировала все заранее. Она контролировала свой запах и заставила меня поверить в ее честность. Она тщательно подбирала слова, чтобы те соответствовали ее собственной версии правды.
Моих намерений недостаточно, чтобы выполнить условия нашей сделки. Даже зная, что метафорически Астрид отдала мне свое сердце, я понимаю, что это не то, чего на самом деле хочет королева. Я не могу полностью убедить себя в обратном, потому что никогда не был силен в самообмане. Я всегда предпочитал распознавать чужую ложь. Но даже в этом я потерпел неудачу, худшую, чем все остальные. Я мог бы сказать, что чувства к Астрид затуманили мой разум, но это не так. Трис с самого начала лгала мне, еще до того, как я встретил ее падчерицу. Кроме того, я
