больше не могу винить любовь во всех своих бедах. Любовь к Астрид никогда не была ошибкой.
Трис мрачно усмехается.
– Тебе нужно, чтобы я приняла твое предложение. Тогда наша сделка будет расторгнута.
– Ты сделаешь это? – Я крепче прижимаю руку к своей груди. – Ты возьмешь мое сердце вместо сердца Астрид?
– Нет, Охотник. С чего бы мне это делать? Я хочу, чтобы эта девчонка умерла. Хочу, чтобы она понесла наказание за все, что натворила. Я хочу, чтобы она страдала, а ты должен был помочь мне в этом.
Мне требуется вся сдержанность, чтобы побороть ярость, когда я слышу, как Трис отзывается об Астрид.
– Я ошибся, когда заключил с тобой сделку, – произношу я сквозь сжатые зубы. – Мне не следовало ввязываться в твои темные, коварные дела.
– Темные? Коварные? Эти качества больше подходят моей падчерице. Как ты можешь быть таким глупцом, Охотник? Ты умрешь из-за нее. Наша сделка оборвет твою жизнь. У тебя еще есть пять дней, но если прямо сейчас откажешься выполнять свое задание, наша сделка будет нарушена и ты умрешь у моих ног. Ты действительно этого хочешь?
– Да, – говорю я, хотя это слово заставляет мое сердце сжаться. Я знал, что шансов на то, что это сработает, мало. Знал, что Трис не отступится от Астрид так легко. Но я и не надеялся пережить эту встречу с королевой. Я только хотел дать Астрид время убежать. Ради Всесущей, ей лучше отправиться в бега.
Мысль о том, что она в безопасности, успокаивает меня. Королева Трис будет и дальше охотиться на нее, но Астрид умна. Она выживет. Она умудрилась справиться со мной. А значит, справится с любым, кто придет за ней. Теперь, с контролем над магией, у нее еще больше шансов.
Мысль об этом вызывает у меня любопытство…
– Почему ты так ее ненавидишь? – спрашиваю я.
В ответ Трис рычит:
– Потому что она убила моего любимого Эдмунда.
– Она не убивала его, Трис, и ты это знаешь. – Мои слова звучат острее, чем любые, что я произносил в присутствии королевы. Будто порезавшись об их края, Трис внезапно отшатывается назад. – Спрашиваю еще раз – почему ты ее ненавидишь? Что ты видишь, когда смотришь на нее?
– Какое тебе до этого дело? Ты же вот-вот умрешь, Охотник.
– Тогда предоставь мне правду в качестве последнего желания. Что ты видишь, когда смотришь на Астрид Сноу?
Трис легкомысленно отмахивается.
– Я вижу ее красоту. Ее розовые волосы, ее…
– Я не о внешности. Что еще ты видишь? Что приводит тебя в ярость, когда ты смотришь на ребенка мужа, которого так любила?
Трис замолкает. Она несколько раз моргает, ее запах резко слабеет. Королева сглатывает, ее подбородок начинает дрожать, и она отводит взгляд.
– Я не всегда ненавидела ее, – шепчет она.
Я молчу, ошеломленный ее внезапной переменой. Она будто бы уходит в себя, опуская плечи вперед.
– Я полюбила ее в тот момент, когда впервые увидела, – продолжает Трис. – Я была очарована ею. Так же как и ты сейчас. Она была самым красивым существом, которое я когда-либо видела. С волосами розовее, чем у меня. С губами, похожими на бутон розы, всегда так по-доброму улыбающимися. Смотря на нее, я видела все, что любил в ней Эдмунд. То, что все в ней любили. Астрид была такой очаровательной и грациозной. И такой невероятно… привлекательной.
Запах Трис усиливается, когда она возвращает себе некое подобие своего холодного самообладания.
– Я восхищалась тем, какой милой она была. Как легко все тянулись к ней. Эдмунд души не чаял в своей дочери. Как мой муж, он отказывался принимать любые почести, если я не окажу такой же чести и Астрид. Я сделала ее принцессой, чтобы он согласился стать моим королем. Я построила для нее трон, чтобы он взошел на свой.
Мой взгляд падает на два хрустальных трона сразу же за троном королевы. Интересно, просил ли мистер Сноу поставить их по бокам от трона Трис, вместо того чтобы расположиться позади нее. Полагаю, правительница Весеннего королевства не позволила бы Астрид занять равное ей положение.
Трис вздергивает подбородок.
– Пусть Астрид и была мила со всеми, я видела ее темную сторону. Она была надменной. Вела себя так, будто была лучше остальных. Лучше меня. Никто этого не замечал. Эдмунд мне не верил. Всякий раз, когда мы говорили об Астрид, казалось, что мы обсуждаем разных людей. Что касается самой Астрид… Она очаровывала окружающих, но определенно невзлюбила меня. Она вела себя так, словно была королевой Фейрвезер, требовала к себе любви и уважения, переманивала на свою сторону моих людей. Даже моего племянника, которому после разбила сердце. Вот почему я начала ненавидеть ее.
Я понимаю, почему Астрид считает свою магию проклятием, почему думает, что даже положительные впечатления настраивают людей против нее. Когда мы говорили о мадам Дезире, Астрид сказала, что все заканчивается плохо, когда в деле замешана зависть. Тогда лучшие качества человека, отраженные в зеркале, в конечном итоге вызывают негативные чувства.
Мое сердце болит при мысли об этом. Астрид приходилось сталкиваться с подобным всю ее жизнь. И никто, никто не видел настоящую Астрид. Кроме ее отца. И меня.
Первый мертв. А второй скоро к нему присоединится.
Ярость вспыхивает в моей груди, побуждая правду сорваться с моих губ.
– Ты ошибаешься насчет нее.
– Что-что? – Трис оглядывает меня с ног до головы, как какую-то надоедливую пылинку. Изгиб ее верхней губы намекает на лучшие качества, которыми она должна дорожить: высокомерие, гордость, надменность. Качества, которые она видела и презирала в Астрид.
Я знаю, что не имею права произносить свои следующие слова. Не мне признаваться в этом. Не мне говорить правду. И, спроси я Астрид, она бы сказала, что раскрывать правду бессмысленно, потому что это тоже принесло ей много страданий.
Но, если существует малейший шанс того, что правда усмирит гнев королевы, я должен попытаться. Даже если это последняя ставка, которую я когда-либо сделаю.
– Все, что ты видела в Астрид, было твоим отражением.
Крылья зажужжали за спиной королевы.
– О чем ты говоришь?
– Астрид – зеркало. В этом заключается ее магия. Она не знала, как ее контролировать. В ее власти было только настроение. Хорошее настроение создавало отражение достоинств. Плохое – недостатков.
Крылья Трис замирают.
– Я… я не понимаю.
– Ты познакомилась с Астрид, когда ее отец писал твой портрет, верно?
Королева кивает.
– В тот день из-за своего настроения Астрид произвела на тебя положительное впечатление, – объясняю я, – а значит, все, что ты видела в ней
