и народов, на спор учили по словарю и, если удавалось отыскать, по какой-нибудь книге по одному случайному языку. И теперь Судьба оказалась к ней благосклонна, ничего не происходит случайно.
Немного подумав, как бы правильно перевести, она попросила комнату на ночь и поесть.
— Пятьдесят, — ответил трактирщик.
Эктори немного опешила, уточнила:
— Пятьдесят чего? Можно в имперских?
— Шесть сотых.
Порывшись в карманах, Эктори отыскала остатки от девса за платье — жалкие три тринадцатка имперских.
Заплатив, ария села за столик, ожидая, когда принесут еды, на неё и мальчишку-провожатого.
Служаночка поставила перед Эктори тарелку с четырьмя задними лапами жаренной зверюшки и пару кружек с компотом.
Свой ужин или ещё обед арии было жалко, но есть хотелось сильнее, и, попросив прощения у невинно убиенного или убиенных, Эктори вгрызлась в мягкое, покрытое хрустящей корочкой мясо. Жирный сок потёк по рукам, брызнул на штаны и изящную блузку. Тяжело вздохнув, она попросила полотенце, вытерлась, разложила его на коленях, продолжила более аккуратно.
Мальчишка-проводник голодным взглядом косился на неё, и только тут она поняла, что оборванец наверняка языка не знает, и понятия не имеет, что еда предназначена и ему.
Эктори приглашающе кивнула парнишке, он подошёл немного застенчиво, но есть принялся с аппетитом.
Дождавшись, пока Эктори покончит с первой лапкой, Сайма шепнула ей на ухо:
— А меня покормить?
Эктори сняла успевшую увеличиться змею с плеча, ответила на имперском, что только что уже успела перекусить, на что услышала возмущения:
— Так она же сырая была. Это не считается.
— Она была больше, чем вся наша с мальчонкой трапеза вместе взятая, — в таком же капризном духе произнесла Эктори.
Сайма прошипела с укором:
— Ну, я предлагала поделиться.
Эктори, поняв, что возразить ей нечем, отщипнула змее кусок мяса, та заглотнула его, чуть не откусив пальцы, свернулась в кольцо, поглядывая сквозь прозрачные веки на происходящее вокруг.
Мальчишка спешил доесть и поскорее убраться.
Трактирщик, заинтересовавшийся необычной посетительницей, прекратил натирать стойку, подсел к Эктори, поинтересовался:
— Отчего столь юная леди путешествует в одиночестве?
— От жизни хорошей, — усмехнулась Эктори.
Начался пустой бессмысленный разговор, Эктори хотела рассказать многое: об учёбе, о том, что ей больше по нраву странствия, чем изучение истории знатных домов и правил поведения в высших кругах, о тяжести ответственности самостоятельной жизни. Рассказать, не беспокоясь о том, что могут неправильно понять или посчитают чудачкой. Пусть так, вряд ли она ещё раз забредёт на эти окраины миров, и значит не важно, что будут думать те, с кем она встречается первый и, вероятно, последний раз. Но она не рассказала. Отчего-то ей стало стыдно своих мелких проблем. Разве беда, что нужно думать о многом, нельзя просто пойти куда глаза глядят? Подумаешь, избалованной аристократке захотелось раздольной жизни. Перед ней сидел мальчишка, возможно, не имевший ни крова над головой, ни денег на завтрашний день, ни даже сменной одежды. И так ей стало жалко этого оборванца, что она полезла в карман за монетами, которых у неё оставалось ещё достаточно для продолжения странствий по окраинам, где цены куда ниже. Но Сайма, цапнув за палец, остановила её, сказала на первом языке, так, чтобы точно никто их не понял:
— Если ему нужны деньги, пусть идёт работает, что он и делает. Пойми ты, все мы оказываемся именно в том положении, которое заслужили в этой и предыдущей жизнях, Судьба не ошибается. И ты, лишившаяся памяти и дома, могла точно также пойти попрошайничать, работать мальчиком на побегушках, но ты пошла в Академию, хотя ты знала, что если тебя отчислят, сумму придётся выплатить немалую.
— Знала бы — девс раз подумала бы… — перебила Эктори.
Сайма продолжила, сделав вид, что не заметила этих слов:
— Да, арии любимы Судьбой, но лишь потому, что вы работаете, никогда не сдаётесь, оказавшись в трудностях по самые уши, изворачиваетесь сами и находите, как извернуть всё в свою пользу.
— Да, я заработала, — ответила Эктори также на Первом, — и смогу заработать ещё. Как пришли, так и уйдут.
— Что ж ты за дура такая? Я не учу тебя жадности, я учу тебя уму разуму. Сначала думаешь о себе, потом о других.
Эктори кивнула и разумом понимая, что такое даже было правильно, но на в силах избавиться от какого-то мерзкого чувства.
Доев и запив всё компотом из кружки под пиво, она оставила мальчишку, что показал ей дорогу до трактира, сидящим за столом, и неспешно, прихватив Сайму, поднялась по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, зайдя в снятую комнатушку. Внимательно осмотревшись, выглянула в окно: в случае опасности выпрыгнуть через него не составит труда — Хафэр и из более высокого здания прыгал — вот только и залезть через окно будет несложно, особенно если силы миров хоть немного согласятся подчиниться. Заглянула под кровать, изучила табуретку со стоящим на ней ведром для воды. Вытряхнула от пыли подушки, разложенные по полу. Пододвинула низкий столик ближе к окну, чтобы падал естественный свет, потом передумала, вернула обратно в центр комнаты, а окно закрыла на ставни. В комнате воцарился мрак. Эктори подперла табуреткой дверь так, чтобы уж точно никто не вошёл, плюхнулась на кровать, рассчитывая поспать. Провалялась она недолго: что-то постоянно кололо в бок, комки в подушке не давали удобно уложить голову, запах, поднимавшийся от кухни, чувствовался особенно ярко и невыносимо раздражал, а с улицы доносился гомон бодрствующего городка — день подходил только к середине.
Ход синий: Глава 33: Послание из прошлого
Эктори на ощупь отыскала в поясном мешочке камушек, начинающий излучать яркий белый свет, если воздействовать на него Седьмым элементом и прекращающий — если Шестым. Она зажгла импровизированный фонарик. Пусть на столе и стояла лучина, но горела бы веточка тускло, а ещё от неё бы шли противный дым и въедливая копоть. А открывать окно Эктори не хотела потому, что опасалась, что кто-нибудь может подглядывать. Хотя она осознавала, что даже запертая комната являлась не самым лучшим убежищем для сокрытия тайн, мало ли кто прятался в тени, а прятаться действительно могли, она этого не помнила, но точно знала. Однако с закрытыми ставнями ей было спокойнее делать то, что уже давно запланировала, но всё не было подходящего времени.
Эктори выложила из поясной сумочки ночную рубаху, прихваченную вместе с другим шмотом, вытащила из кармашка зуб. Осмотрев его в очередной раз, не
