и прочем. Эркин вчера вечером, помявшись, предупредил её о прописке, чтобы её не обманули, как его. Но… – Женя улыбнулась – но здесь о прописке даже не упоминали. Может, это только в рабочих бригадах?
Просторная чистая столовая напомнила ей лагерную и, в общем, понравилась. И выбор был вполне приличным, и цены… доступные. В рубль укладывался полноценный сытный обед. И, конечно, горячий обед лучше перекусывания в ближайших кафе. И вкуснее.
Обратно возвращались не спеша, болтая о неизбежных женских пустяках. Костюмчик Жени в целом одобрили, вот только что жакет в талию, особо ничего не подденешь… а стоит ли поддевать, в комнате-то тепло, это на улицу, под пальто надо.
В их комнате Женя, как все, сняла и засунула в рукав пальто свой платок и села за стол. Но, пока не прозвенел звонок, к работе никто не приступал.
– А пальто уже здесь покупала?
– Да, и сапоги.
– А в Алабаме теплее?
– Намного.
Прозвенел звонок, и все взялись за работу, продолжая разговор.
– Ну, так как в Алабаме, Женя?
– С чем, с зимой? – Женя улыбнулась. – Там зимой дожди, в основном. А снег больше четырёх дней, ну, недели, самое большее, не лежит.
– Ну, тоже неплохо, на тёплой одежде сэкономишь.
– Да, – засмеялась Женя, – когда уезжали, я уверена была, что уж тёплого-то, ну, одежды, у нас достаточно. И с Новозыбкова покупаем, покупаем и покупаем.
– Покупать – не тратить, – улыбнулась Ольга. – А с квартирой как?
– Хорошо, – Женя достала листы и сделала новую закладку. – Квартира хорошая, тёплая, ремонт, правда, нужен, небольшой, обои там, ну и тому подобное, а так всё хорошо.
– Муж-то хоть руки прикладывает? – спросила Тоня.
– Ещё бы! – Женя печатала уже совершенно свободно, тем более, что последний лист получался совсем коротким.
– Это хорошо. А то, – Тоня заговорила сладким, преувеличенно ласковым сочувствующим тоном, – а то бывают такие мужья, что только ложку в руках держать умеют.
– А у тебя и такого нет, – спокойно, видимо этому диалогу было уже много если не лет, то месяцев, ответила Вера.
– А чем плохой, так лучше никакой!
Женя задумчиво кивнула, вынула закладку и стала считывать текст. Больше двух ошибок на лист – и всё заново. Первый лист… одна ошибка, терпимо, зачистим, забьём и вот так, второй лист… Женя уже не слушала ничьих разговоров. Сверка текста, когда не уверена в своей работе, всегда отнимала у неё всё внимание…
Ну вот, всё в порядке. На двух листах по одной ошибке, а остальные – всё чисто. Вторые листы… сделаны. Теперь сколоть в два экземпляра и надо сдать. Женя выпрямилась.
– А… а Лыткарин где?
– Закончила? – удивилась Вера. – Ну, ты молодец. Я, помню, свой пробный два дня делала.
– Следующая дверь по коридору, – сказала Ольга.
– Как вышла направо, – уточнила Татьяна.
– Ага, спасибо.
Женя встала, мельком глянув в зеркало, поправила волосы, взяла отпечатанный текст, черновик и копирку и вышла.
В коридоре, светлом от горевших под потолком странных длинных ламп – окна уже начинали голубеть ранними сумерками – она огляделась. Вот эта дверь? Да, судя по аккуратной маленькой табличке: «Лыткарин Л.Т.» Женя постучала.
– Войдите, – сразу ответили за дверью.
Кабинет Лыткарина был мал и плотно заставлен. Огромный письменный стол, под углом к нему второй стол с большим двухшрифтовым «Оливетти» и с другой стороны забитый бумагами, коробками и папками стеллаж оставляли крохотный пятачок посередине и узкий проход вдоль стены, а собеседник Лыткарина – мужчина в такой же форме без погон сидел на столе.
– Прошу прощения, Лазарь Тимофеевич, вы просили показать вам, как только закончу, – Женя протянула Лыткарину свои бумаги.
– Спасибо, – он взял бумаги, небрежно и ловко бросил черновик на стеллаж и, поглядев на копирку, удивлённо вскинул брови. – Почему сразу два? По привычке?
– Да, – кивнула Женя. – Обычно сразу делается второй экземпляр для архива.
– Вот как? Интересно. Кстати, – он уже читал текст, – знакомьтесь. Рыков Олег Игоревич, Мороз Евгения Дмитриевна.
Женя вежливо кивнула, внимательно следя за лицом Лыткарина и его быстро двигающимся по строчкам глазами.
– Однако… – пробормотал он.
– Я давно не работала с русским текстом, – извиняющимся тоном сказала Женя.
Лыткарин поглядел на неё поверх очков.
– Вы хотите сказать, что по-английски напечатали бы лучше?
– Да, – храбро ответила Женя.
Рыков взял уже прочитанные листы, пробежал их глазами и присвистнул. Лыткарин передал ему последний лист, бросил, скомкав, копирку в корзину под столом и улыбнулся Жене.
– Отличная работа. Признаться, не ждал.
Женя перевела дыхание и улыбнулась. Слава богу, а то уже даже бояться начала.
Лыткарин тем же безошибочно небрежным жестом выудил из развала на своём столе две большие прошнурованные тетради.
– Так, Евгения Дмитриевна, прочтите и распишитесь. За технику безопасности. Спасибо. О распорядке вам уже рассказали? Отлично. Если возникнут вопросы, подходите ко мне. Теперь это. Тоже прочтите. Как я понимаю, основные правила вам знакомы? Отлично. И вот здесь за предупреждение о неразглашении.
Женя отлично помнила, что строчка о неразглашении была в анкетах, которые она заполняла за себя и за Эркина в отделе кадров, и зачем вторая подпись о том же – непонятно. Но в каждой фирме свои порядки. И она с бездумной лёгкостью расписалась в указанной графе.
– Это означает, что я несу за вас личную ответственность. По обоим пунктам, – сказал Лыткарин, убрал тетради и вытащил из развала уже на ближнем к нему углу стеллажа толстую, на глазах разваливающуюся папку.
– Займитесь теперь вот этим. Листы пронумерованы, но перепутаны. В семи экземплярах, – Женя кивнула, принимая папку. – Важна не скорость, а чистота работы.
– Да, я поняла.
Женя с улыбкой кивнула Рыкову.
– Было очень приятно познакомиться, Олег Игоревич.
– Взаимно, Евгения Дмитриевна, – склонил тот голову в столь же вежливом поклоне, но со стола не встал.
Женя покинула кабинет, мягко прикрыв за собой дверь, и счастливо улыбнулась. Она выдержала испытание, да нет, экзамен! Ну… ну, нет слов… Она вошла в их комнату с таким счастливым лицом, что её стали наперебой поздравлять и предвкушать в ближайшую зарплату чай с тортом.
– Или сама что спечёшь, – сказала Вера.
– Да чего там возиться, а потом через весь город сюда тащить, – возразила Галина.
– И на проходной из-за проноса объясняться, – поддержала её Алевтина. – Накануне в столовой закажешь, а уж они и спекут, и украсят.
Женя со всем и всеми согласилась, уселась за свой стол и развязала тесёмки. Ой, ну тут одной разборки на полный рабочий день как минимум. Таблицы, диаграммы, расчёты, текст исчёркан, переправлен по нескольку раз… Нет, сегодня хотя бы по номерам страниц…
– Женя, очнись, звонок!
Она вздрогнула и
