— Круг и не бывает разомкнутым, читайте геометрию за шестой класс, — назидательно заметил Иван Павлович. — Все верно. Как ни крути, а Шторм будет. Ничего уже не исправить. Так, матронарм?
— Прежде чем начать переселение, мы проверяли обстановку в десятилетиях между вашим и нашим временем. В той вероятности все двести лет люди жили в мире и благоденствии. Мы, честно говоря, надеялись, что их жизнь учитывает наше присутствие. Но теперь очевидно, что ближайшее будущее изменилось и Черный Шторм случится именно в нем, в том грядущем, где есть переселившиеся келлы, а не в будущем тех счастливых людей, которые могли бы жить на Земле, не будь нашей великой миграции… Теперь ясно, что выхода нет…
— Так не бывает! — возмутился Федор. — Выход должен быть! Хотя бы чисто математический!
— Ну, поищи, — Сноровский усмехнулся. — Ты же у нас гений от кибернетики, да и компьютеры у тебя под рукой имеются…
— И поищу! — Курилович сверкнул глазами.
— Спасешь вселенную, шоколадка твоя, — Иван Павлович окинул воодушевленного программиста скептическим взглядом и снова обратился к Кириллу Мефодьевичу: — Ну а черные воины? Это что за фрукты? Порождения Сущности номер три?
— А этого мы не знаем, — было видно, что матронарм не врет.
— Ни вреда от них особого нет, ни пользы, — добавил Сошников. — Во всяком случае, видимой… Мы, конечно, надеемся, что они на нашей стороне, что призваны бороться с Проклятием, но за эту версию пока только надежды, догадки и смутные намеки. Вот, например…
Он раскрыл ладонь. На ней лежал идеально отполированный серебристый диск размером с монету или пуговицу от верхней одежды.
— Что это? — в первую очередь блестящей вещицей заинтересовалась, конечно, Вера.
— Сувенир на память, — Феликс пожал плечами и протянул диск ей: — Один из черных воинов, со шрамом на подбородке, велел передать тебе лично в руки.
— Что это? — повторила девушка.
— Он сказал, что-то типа разовых ворот, но куда — не сказал. Вроде бы — кто захочет, тот поймет.
— А что еще он сказал? — перехватывая вещицу, спросил Сноровский. — Теплый…
— Грузоподъемность у этой «монетки» три-четыре человека…
— Нет, а зачем нам куда-то переходить?
— Не пояснил, я же говорю!
— Даже не намекнул?
— Ну, буркнул что-то, только я не понял…
— Что?
— Иван Павлович, вы и мертвого разговорите! Сказал, что Тень не здесь родилась, сказал, чтобы ее победить, надо стать и частью, и вместилищем вселенной…
— Бред какой-то.
— Ну, я же предупреждал!
— Никакой не бред, — Вера отняла диск у Ивана Павловича. — Чтобы покончить с Сущностью, надо устранить причину ее возникновения, а не тратить силы на отражение ее бесконечных атак.
— А про вселенную? — ехидно поинтересовался Сошников.
— А про вселенную спросим у воина… — она подбросила диск на ладони. — Кто со мной? Феликс, ты готов спасти Землю-Келлод от Тени-Проклятия?
Сошников взглянул на матронарма и отрицательно покачал головой.
— Мы вне игры, Веруня. Устали… Ты извини, но после того, что мы пережили на Келлоде, Диши, а потом еще и здесь, хочется хоть год, хоть день пожить спокойно. Пусть даже зная, что это скоро кончится, но все равно пожить. Ты не видела черной пустыни, не видела, как это страшно, когда цветущая планета на твоих глазах превращается в сгнившее яблоко, и тебе будет трудно нас понять, но постарайся… У нас не осталось ничего, даже Диши. Сегодня утром Коро закрыла последние ворота. Связи с империей Келлода больше нет. Из нашего времени сюда не проникнет ни Тень, ни оставшиеся на Диши келлы. Это последний и самый болезненный удар Проклятия. Больнее всего то, что мы были вынуждены сделать это сами. Представляешь, каково это — закрыть путь к спасению миллионам своих близких? Но у нас не было выбора — Сущность, даже отступая, наносит противнику максимальный урон — если бы мы не закрыли переходы, ты не смогла бы дать ей отпор. В будущем она слишком сильна… Такие жертвы, напряжение… мы больше не бойцы… пойми нас, пожалуйста, правильно…
— Я понимаю, — Вера перевела взгляд на Федора, но тот отчаянно замотал головой, и девушка снисходительно махнула рукой.
— Э-хе-хе, — прокряхтел Сноровский. — Вот ведь заработали себе головную боль…
— Это означает — да? — Вера улыбнулась.
— Ну, не одну же тебя отпускать? Эх, нам бы еще кого-нибудь прихватить… Вот Женя был… Жалко парня… Федор, ты точно не хочешь?
— Ива-ан Павлович, — протянул Курилович. — А тут кто останется? Для мониторинга? И потом, я же единственный посвященный в тайну специалист. Буду своими методами искать выход из этой тяжелой ситуации. Шутка ли, найти брешь в замкнутом круге причинно-следственных связей!
— Пространственно-временных, — негромко подсказал Феликс.
— Тем более! Без меня ни Коро, ни «Вектор» с такой грандиозной задачей не справятся. Их же надо контролировать, направлять в нужную сторону, они же всего лишь машины…
— Ладно, специалист-мониторинг, оставайся, — директор усмехнулся. — Ну что, спасительница мира, за вещичками сбегаем или прямо так махнем?
— Так…
— И то верно, чего тянуть? Прощайте, граждане пришельцы. Даст бог, свидимся…
Он встал рядом с Верой и накрыл лежащий на ее ладони диск рукой.
Исчезли они почти без видимых эффектов. Их фигуры просто подернулись серебристой дымкой и растворились…
— Куда делись?! — донесся откуда-то сзади, из толпы расслабленно беседующих «тунгусов», рев Безносова. — Бондарь, почему не следишь за подопечными?!
— О, явился, — буркнул Феликс. — Его тоже надо было отправить на подвиги.
— Они и без полковника справятся, — негромко произнес Кирилл Мефодьевич.
— Вы думаете?
— Убежден…
Эпилог
Весна …? года
Тусклое красное солнце висело в экваториальном зените, но абсолютно не грело. Это было непривычно и странно. Андрей подошел к стеклянной стене, и часть ее услужливо отъехала в сторону. Соловьев осторожно шагнул за порог, на мягкий мох и пробивающуюся сквозь него бледную траву. Воздух вне прозрачных стен дома был холодным и каким-то вязким. Андрей несколько раз глубоко вдохнул, но кислородом его организм так и не насытился. Соловьев обернулся и обвел взглядом далекий горизонт. Там, где не было стеклянных домов, он просматривался достаточно хорошо. Ровная, красновато-зеленая тундра простиралась на многие километры. Ее украшали лишь маленькие блюдца озер, и где-то совсем вдали угадывалась река. Небо ближе к линии горизонта темнело, словно там уже наступил вечер. Его темно-синее тело прорезали длинные красно-белые перья облаков, и от этого небо казалось вдвойне неправдоподобным. Тундра со скудной растительностью, бедный кислородом воздух и экваториальный, не дающий предметам отбросить тень, зенит тусклого солнца сочетались плохо… В то же время символичное отсутствие тени — даже обычной, не имеющей отношения к Проклятию — Андрея порадовало. Он сориентировался по звукам и зашагал — сначала осторожно, опасаясь, что вернется боль, но затем все более уверенно — в ту сторону, откуда доносился шум прибоя.
Вскоре стеклянные дома остались далеко позади, а мягкая подстилка тундры сменилась зыбким песчаным пляжем. Ноги Соловьева, обутые в высокие черные ботинки, увязали в мелком песке почти по щиколотку, но это ему даже нравилось. Он так давно не бродил по нормальной, не покрытой асфальтом земле, что теперь радовался, как ребенок. В конце концов он вспотел и подошел к линии прибоя. Здесь песок был влажным и плотным, почти как ненавистный асфальт. Андрей присел, снял кепку и зачерпнул пригоршню ледяной воды. Смыв капли пота, он вынул из кармана платок и тщательно вытер лицо. В противном случае морская соль стянула бы кожу. Соловьев снова напялил «полицайку», как он прозвал свой новый головной убор, и побрел вдоль кромки воды. Холодный морской ветер был приятным во всех отношениях: дышалось им легко, а еще он нес с собой загадочный запах странствий. Андрей снова глубоко вдохнул. От холодного воздуха перехватило дыхание, но Соловьева это не смутило. Он до конца застегнул черный комбинезон и сунул озябшие руки в карманы. Эта новая одежда выглядела тонкой, но была очень теплой и удобной. Черный комбинезон, ботинки и такого же цвета кепи не были данью какой-то моде — цвет и структура ткани помогали улавливать все те жалкие частицы тепла, что еще могло отдавать угасающее солнце…
Об этом Андрей успел узнать от персонала, пока приходил в себя после операции и интенсивного лечения в недрах какого-то хитроумного медицинского прибора. После курса реабилитации его, видимо во сне, перевезли в один из стеклянных домиков и оставили в покое. Проснувшись, он обнаружил, что рядом с кроватью его ожидает плотный, горячий завтрак и аккуратно сложенный комплект одежды…
