агент в Бельгии, который работал под кодовым именем Кент, все еще оставался ненайденным; он скрылся, когда мы производили аресты в Брюсселе в конце 1941 г.
Вся наша служба безопасности теперь работала с полной нагрузкой, но проходило время, а мы все еще не могли напасть на след двух агентов в Германии. Затем еще раз вмешался случай. Нашему отделению дешифровальщиков попалось радиосообщение, которое само по себе казалось относительно малозначимым. Но из него стало ясно, что осенью 1941 г. Кент получил указание из Москвы поехать в Берлин и посетить три адреса, приведенные в сообщении. Это был первый реальный прорыв в этом деле, так как теперь у нас были не только настоящие имена связанных с ним людей, но и их клички и адреса.
Генерал Тиле из службы дешифровки и радиобезопасности, полковник фон Бентивеньи из военной контрразведки, Канарис и я немедленно начали совместную операцию по выслеживанию, объектами которой в одном только Берлине были около шестидесяти человек. Спустя приблизительно месяц мы решили арестовать большинство из них, а нескольких оставить на свободе, чтобы шпионская сеть могла продолжать свою работу на русских.
В этой ситуации выяснилось, что полковник инженерных войск по фамилии Бекер, который играл решающую роль в аэротехническом развитии наших истребителей и бомбардировщиков, был коммунистом и передавал чрезвычайно секретную информацию на центральное передающее устройство на севере Берлина, откуда она уходила в Москву. Дальнейшее расследование показало, что по крайней мере еще пять человек, занимавших высокие посты в Генеральном штабе ВВС, подпадают под подозрение.
Был также арестован подполковник Генерального штаба Шульце-Бойзен, который являлся фанатичной движущей силой всей шпионской сети в Германии. Он не только поставлял русским секретную информацию, но и был активным пропагандистом. Однажды в пять часов утра, одетый в военную форму вермахта, он пригрозил подчиненному ему агенту пистолетом на улице, потому что этот человек пренебрег ведением коммунистической пропаганды на одном заводе.
Другим звеном шпионской сети был главный правительственный советник Харнак, жена которого была американской еврейкой. Он отвечал за распределение сырья в министерстве экономики. Благодаря информации, которую он регулярно посылал русским, они знали больше о ситуации с сырьем в Германии, чем, например, ответственный начальник департамента в министерстве поставок вооружений, которому такая информация была недоступна из-за бюрократических препон и конфликтов между различными ведомствами.
Среди большого количества арестованных в это время был Legationsrat — первый секретарь министерства иностранных дел фон Шелиа, который на своем посту выполнял задания русской разведки. Он работал исключительно в области «разведки в обществе». Он не только знал все, что происходит в министерстве иностранных дел, но и его квартира стала излюбленным местом вечерних встреч всего дипломатического корпуса, от представителей которого он хладнокровно и методично и получал секретную информацию.
Фактически русская разведка имела своих агентов, занимавших высокие посты, во всех министерствах рейха, которые имели возможность отсылать секретную информацию самым быстрым способом с помощью подпольных радиопередатчиков.
Естественно, эти круги были центрами сопротивления Гитлеру и его политике, а также национал-социализму в целом. Но сопротивление Гитлеру и его власти не было главной причиной их предательства; да и деньги их не сильно привлекали, за исключением некоторых менее значимых агентов. Их основной мотив можно объяснить только духовными потребностями: бегством от идеологии больного западного мира в восточный нигилизм.
Аресты продолжались. Обнаруживались новые круги подозреваемых, и специальные подразделения напряженно работали по многу часов. В конечном итоге, сотни людей оказались вовлеченными в водоворот, вызванный нашими мерами безопасности, и предстали перед судом. Некоторые из них были, наверное, лишь сочувствующими, но в военное время применялся принцип «пойманных вместе вешать вместе».
Тем временем в окрестностях Марселя появился новый радиопередатчик. В нашей радиоконтрразведке заподозрили, что это преемник того радиопередатчика, который мы раскрыли в Брюсселе. Такой вывод был сделан по характеру сигнала и используемому шифру. Одновременно новые радиопередатчики появились в Бельгии, Голландии и многих других местах. Посылаемый ими сигнал указывал, что все они, по-видимому, принадлежат к одной и той же шпионской сети. Становилось все труднее определять местонахождения этих передатчиков, так как русские учились на своем опыте, были осторожными и не делали дважды одних и тех же ошибок.
В ходе широкомасштабного расследования в Париже контрразведка случайно обнаружила группу людей, которые на допросах дали информацию о Кенте, которая дала нам возможность установить его личность. Он путешествовал под вымышленным именем с южноамериканским паспортом. В Брюсселе также было раскрыто настоящее имя Жильберта. Им был немецкий коммунист, до этого много лет проучившийся в Москве. На основании этой крошечной информации по всему европейскому континенту начались широкие поиски Кента и Жильберта. Преследуемый появлялся под различными именами: Кауфман, Винсент Сейрс, Треппер и другими. На этих людей шла охота месяцами. Только после самой кропотливой и неустанной работы наших агентов мы наконец сумели взять след Кента в Брюсселе. К провалу его привела любовь к красавице-венгерке, которая носила кодовое имя Блондинка, а ее настоящее имя было Маргарита Марца. У них была очаровательная дочка, и Кент был сильно привязан к этой женщине и их ребенку. Мы знали, что, как только найдем эту женщину, Кент появится рано или поздно. Маргарита не предала своего друга, но невольно привела его к нам. Когда мы наконец допросили Кента, его любовь к ней оказалась бесценной. Он был готов на все ради этой женщины — если нужно, даже отдать за нее жизнь. Так мы впервые получили возможность установить контакт с Центром в Москве, используя передатчик Кента для своих целей. Несколько месяцев нам удавалось передавать дезинформацию значительной важности русской разведке и сильно спутать планы русских.
После такого успешного «присвоения» радиопередатчика Кента мы сумели проделать то же самое с рядом других передатчиков, и в конечном счете уже шестьдесят четыре радиопередатчика слали в Москву дезинформацию. Разумеется, русская разведка заметила недостатки в их работе и принялась еще упорнее противодействовать нашей контрразведке.
Поиски Жильберта и его тайного передатчика оказались крайне трудными. Как только наше расследование выявляло достаточно, чтобы наши радиопеленгаторы начали процесс его «окружения», он прекращал радиопередачу, а затем начинал ее заново в месте, находившемся на расстоянии до шестидесяти миль от первого. Всякий раз, когда мы принимали решение провести налет на это место, мы не находили там ничего; а затем, словно он дурачил нас специально, его передатчик отправлял в эфир свои сообщения из другого города той же ночью.
Но наконец наши непрекращающиеся поиски привели нас к успеху. В ходе расследования деятельности коммунистических групп Сопротивления в Бельгии мы нашли человека, который когда-то был ближайшим помощником Жильберта. Он был
