более интересен, если бы не был так зациклен на себе и своем эгоизме.
— Его дочь согласна с вами в этом?
Бэрроуз снова залился краской — на сей раз он просто побагровел.
— Мне кажется, что мисс Шевенэ-Гор очень современная девушка! — ответил он. — Естественно, я с ней не обсуждал ее отца.
— Но современные молодые люди как раз очень даже обсуждают своих отцов! — сказал Пуаро. — Это как раз в современном духе — критиковать родителей!
Бэрроуз пожал плечами.
— А больше ничего не было? — спросил майор Риддл. — Никаких финансовых проблем? Сэр Жервас никогда не говорил, что его преследуют?
— Преследуют? — изумленно спросил Бэрроуз. — О нет!
— А вы сами были с ним в хороших отношениях?
— Я — конечно. Почему нет?
— Здесь вопросы задаю я, мистер Бэрроуз.
Молодой человек надулся.
— Мы были в прекрасных отношениях.
— Вы знали, что сэр Жервас написал письмо месье Пуаро с просьбой приехать сюда?
— Нет.
— Сэр Жервас обычно сам писал письма?
— Нет, почти всегда диктовал их мне.
— Но не в этом случае?
— Нет.
— Как вы думаете, почему?
— Не представляю.
— Вы не можете предположить, почему именно это конкретное письмо он написал сам?
— Нет, не могу.
— Ага! — сказал майор Риддл и тут же добавил: — Довольно любопытно. Когда вы в последний раз видели сэра Жерваса?
— Прямо перед тем, как пошел переодеваться к ужину. Я принес ему несколько писем на подпись.
— И как он себя вел?
— Как обычно. Вообще-то мне показалось, что он почему-то доволен собой по какому-то поводу.
Пуаро шевельнулся в кресле.
— А? — сказал он. — Значит, такое у вас создалось впечатление? Он был чем-то доволен… И все же спустя совсем немного времени он стреляет себе в голову. Как странно!
Годфри Бэрроуз пожал плечами:
— Я говорю о моем личном впечатлении.
— Да-да, и это очень ценно. В конце концов, вы, вероятно, один из последних, кто видел сэра Жерваса живым.
— Последним его видел Снелл.
— Видел, да, но не разговаривал.
Бэрроуз не ответил.
— Когда вы ушли одеваться к ужину? — спросил майор Риддл.
— Где-то в пять минут восьмого.
— Что делал сэр Жервас?
— Я оставил его в кабинете.
— Как долго он обычно переодевается?
— Обычно он тратил три четверти часа.
— Значит, если ужин начинался в четверть девятого, он, вероятно, должен был подняться к себе не позже половины восьмого?
— Скорее всего.
— А вы сами ушли переодеваться рано?
— Да, я подумал, что переоденусь, а потом пойду в библиотеку, посмотрю нужные мне ссылки.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Думаю, пока достаточно, — сказал майор Риддл. — Вы не пришлете сюда мисс как-бишь-ее-там?
Маленькая мисс Лингард впорхнула в комнату почти сразу же. На ней было несколько цепочек, которые тихонько звякнули, когда она уселась и вопросительно посмотрела на обоих мужчин.
— Все это очень… печально, мисс Лингард, — начал майор Риддл.
— Да, действительно, очень печально, — чинно ответила женщина.
— Когда вы приехали в этот дом?
— Около двух месяцев назад. Сэр Жервас написал одному своему другу в Британском музее — полковнику Фотерингею, — и тот порекомендовал меня. Я проделала большую историческую исследовательскую работу.
— Вам не было трудно работать с сэром Жервасом?
— Вообще-то нет. Конечно, приходилось порой немного приспосабливаться к нему. Но с мужчинами всегда так приходится.
С неприятным ощущением, что, возможно, мисс Лингард в настоящий момент приспосабливается к нему, майор Риддл продолжил:
— Ваша работа здесь состояла в помощи сэру Жервасу в написании книги?
— Да.
— И в чем она заключалась?
На какое-то мгновение мисс Лингард показалась совсем человеком. Она подмигнула:
— Ну, понимаете ли, на самом деле она заключалась в написании книги! Я находила всю информацию и делала заметки, систематизировала материал. А позже я пересматривала все, что писал сэр Жервас.
— Вам приходилось проявлять изрядный такт, мадемуазель, — сказал Пуаро.
— Такт и твердость. Приходилось проявлять и то и другое — сказала мисс Лингард.
— А сэр Жервас не возмущался вашей… ммм… твердостью?
— Вовсе нет. Конечно, я напрямую ему сказала, что его не должны беспокоить мелкие подробности.
— О да, я понимаю.
— На самом деле все было очень просто, — сказала мисс Лингард. — Сэром Жервасом было очень легко управлять, если взяться как нужно.
— Отлично, мисс Лингард. Может, вы сможете пролить свет на эту трагедию?
Женщина покачала головой:
— Боюсь, что не смогу. Понимаете, это естественно, что он не во всем доверял мне. Я же была практически чужим человеком. В любом случае я думаю, что он был слишком горд, чтобы разговаривать с кем-нибудь о семейных проблемах.
— Но вы считаете, что именно семейные проблемы заставили его покончить с собой?
Мисс Лингард удивилась.
— Ну, конечно же! А разве есть другие предположения?
— Вы уверены, что его волновали именно семейные проблемы?
— Я знаю, что он был очень встревожен.
— О, так вы это знали?
— Ну конечно.
— Скажите, мадемуазель, он обсуждал эту тему с вами?
— Не напрямую.
— И что он говорил?
— Дайте подумать… Я заметила, что он не воспринимает того, что я ему говорю…
— Минутку. Пардон… Когда это было?
— Сегодня днем. Мы обычно работали с трех до пяти.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Как я уже сказала, сэру Жервасу было трудно сосредоточиться… в общем-то, он сам об этом сказал, добавив, что у него на уме несколько серьезных проблем. И он сказал… дайте подумать… что-то вроде этого, конечно, точных слов я не помню: «Это ужасно, мисс Лингард, когда на самую гордую семью в стране обрушивается бесчестье».
— И что вы на это ответили?
— О, да что-то утешительное. Помнится, я сказала, что у каждого поколения есть свои слабаки — и что это одно из проклятий величия, — но их неудачи редко вспоминают потомки.
— И оказало ли это тот утешительный эффект, на который вы надеялись?
— Более или менее. Мы вернулись к сэру Роджеру Шевенэ-Гору. Я нашла очень интересное упоминание о нем в одной рукописи его эпохи. Но сэр Жервас снова отвлекся. В конце концов он сказал, что сегодня больше работать не будет. А еще сказал, что испытал потрясение.
— Потрясение?
— Так он выразился. Конечно, я не задавала вопросов. Я просто сказала: «Мне очень жаль это слышать, сэр Жервас». А затем он попросил меня сообщить Снеллу, что приедет месье Пуаро и что надо отложить ужин до половины девятого и послать машину к поезду, прибывающему в семь пятнадцать.
— Он часто просил вас о таком?
— Да нет, обычно это было делом мистера Бэрроуза. Я выполняла только свою литературную работу. Я же ни в коем разе не секретарь.
— Как вы думаете, у сэра Жерваса была какая-то причина просить об этом вас, а не Бэрроуза? — спросил Пуаро.
Мисс Лингард задумалась.
— Может, и была… тогда я об этом не думала. Я решила, что это просто ради удобства. И все же сейчас я припоминаю: он ведь действительно просил меня никому не говорить, что приезжает месье Пуаро.
