class="p1">
Копия в Лондон. Продолжение № 127. Из разговоров моих с Делькассе я выношу впечатление, что он окончательно примирился с мыслью о безраздельном обладании нами Константинополем и Проливами в намеченных нами пределах и готов вполне лояльно поддержать эту мысль перед Англией. Все свои усилия он, несомненно, сосредоточит на возможно широком обеспечении свободы международной торговли в Проливах. Точные пожелания в этом направлении он, вероятно, выскажет мне после обсуждения этого вопроса с лондонским кабинетом. Следует ожидать, что при этом возникнет ряд вопросов, не предусмотренных в Вашей памятной записке. Если Вы желаете, чтобы я продолжал мои разговоры с Делькассе о настоящем предмете, мне необходимо знать, предполагается ли укрепить не только Босфор, но и Дарданеллы; допускаем ли мы учреждение какого-либо международного органа, наподобие дунайской комиссии; имеется ли в виду обращение Константинополя или части его в порто-франко и т. д. На мой личный взгляд, было бы предпочтительнее удовольствоваться покуда достигнутым результатом и не принимать инициативы дальнейших переговоров о вышеизложенных вопросах. Подобные переговоры будут, несомненно, успешнее, если по ходу событий нам удастся фактически утвердиться на обоих берегах Босфора и оказаться таким образом в положении «beati possidentes». Что касается здешней печати, мною принимаются меры к направлению ее в надлежащее русло, и я не предвижу пока с этой стороны особых затруднений. Вчера Делькассе еще раз и особенно настойчиво указал на необходимость держать дело в абсолютном секрете, в особенности от Румынии.
Извольский.
74. Российский посол в Лондоне граф А. К. Бенкендорф министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Телеграмма[417]
№ 170. 25 февраля ⁄ 10 марта 1915 г.
Копия в Париж.
Продолжение моего № 167[418].
Я запросил Грэя в присутствии Камбона, знаком ли он с четырьмя условиями, которые Вы предложили для привлечения Греции к сотрудничеству против Турции [419]. Грэй ответил мне, что он с ними знаком, что после падения Венизелсса инициатива Греции пришла к концу и что дело отложено. Не входя в обсуждение условий, Грэй нам сказал, что он превосходно знает, как трудно для России судить о своевременности активного выступления новых союзников, прежде чем императорское правительство не обеспечит себя соглашением с Францией и Англией по вопросу о Константинополе и Проливах; по его мнению, по заключении соглашения вопрос о новых союзниках упростился бы. Грэй нам сказал, что кабинет уже занимался рассмотрением нашего проекта и что есть надежда, что точка зрения Англии будет установлена на заседании кабинета завтра или в четверг; он не желает высказаться до этого времени, но надеется дать ответ в конце этой недели. Грэй обратил наше внимание на последнюю фразу Вашей записки, где идет речь об английских и французских интересах в Азиатской Турции[420]. Он мне указал, что у России уже есть готовый проект, формулирующий ее интересы, тогда как, по крайней мере в самой Англии, вопрос об английских интересах еще не изучался, и что ему трудно окончательно высказаться относительно наших требований, прежде чем он узнает, какой прием будет оказан стремлениям, которые Англия могла бы формулировать. Он нам сказал, что этот пункт создает для него наибольшее затруднение, но повторил, что в конце недели он надеется дать ответ. Камбон нам заявил, что он все еще ничего не получил из Парижа по этому вопросу. Он спросил Грэя, телеграфировал ли он Берти. Грэй ответил, что он поручил послу запросить мнение французского правительства. Камбон спросил, не высказал ли он какого-либо мнения. Грэй ответил, что не входил ни в какие объяснения, ограничиваясь возбуждением вопроса. Ввиду присутствия Камбона я не хотел переводить полностью Вашу телеграмму № 993. Тем не менее я вновь набросал Вашу программу, и я основывал необходимость для нас обеспечить себе оба берега Проливов и возможность их укреплять на доводах, высказанных в Вашей вышеупомянутой телеграмме. Я заключил словами, что положение иное, чем в Суэзе. Грэй, уклоняясь от официального ответа, заявил нам, что он прекрасно знает, что Россия нуждается в полной свободе Проливов, навсегда обеспеченной, и что для того, чтобы эта свобода была гарантирована, необходим фактический контроль, который не могло бы обеспечить нам владение одним берегом. Грэй присовокупил, что, как он полагает, кабинет должен быть того же мнения[421].
Бенкендорф.
75. Российский посол в Лондоне граф А. К. Бенкендорф министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Телеграмма[422]
№ 174. 26 февраля /11 марта 1915 г.
Получил № 1058.
Сообщил эту телеграмму Никольсону. Содержание ее произвело на него сильнейшее впечатление. Он мне сказал, что, по его мнению, английские пожелания по существу не могут нам внушить никаких опасений. Сообщая Вам это, в порядке простого осведомления, я почти уверен, что дело идет о свободе торгового плавания и правах свободного порта для грузов, следующих транзитом.
Бенкендорф.
76. Памятная записка великобританского посольства в Петрограде российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову[423]
В случае, если война будет доведена до успешного окончания и если будут осуществлены пожелания Великобритании и Франции как в Османской империи, так и в других местах, как то указано в нижеупоминаемом русском сообщении, правительство его величества согласится на изложенное в памятной записке императорского правительства относительно Константинополя и Проливов, текст коей был сообщен послу его величества его высокопревосходительством г. Сазоновым 19 февраля ⁄ 4 марта сего года.
12 марта 1915 г.[424]
77. Памятная записка великобританского посольства в Петрограде российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову[425]
Посол его величества получил инструкцию сделать следующие замечания касательно памятной записки, которую великобританское посольство имело честь препроводить императорскому правительству 27 февраля /12 марта 1915 года:
Требование, высказанное императорским правительством в памятной записке от 19 февраля ⁄ 4 марта 1915 года, значительно превосходит пожелания, предусматривавшиеся г. Сазоновым несколько недель тому назад. Прежде чем правительство его величества успело выяснить, каковы будут при заключении окончательного мира его собственные пожелания в иных местах, Россия просит определенного обещания, что ее желания будут удовлетворены по отношению того, что собственно является наиболее ценным приобретением всей войны. Вследствие сего сэр Эдуард Грэй надеется, что г. Сазонов отдает себе отчет в том, что правительство его величества не имеет возможности дать большего доказательства дружбы, чем то, которое дается содержанием вышеупомянутой памятной записки. Этот документ свидетельствует о полном перевороте традиционной политики правительства его величества и находится в прямом противоречии взглядам и чувствам, в свое время всецело господствовавшим в Англии и пока еще отнюдь не исчезнувшим. Сэр Эдуард Грэй надеется поэтому, что императорское правительство признает, что недавние общие заверения, данные
