г. Сазонову, выполнены самым лояльным и полным образом. Ныне, представляя свою памятную записку, правительство его величества верит и надеется, что прочная дружба между Россией и Великобританией будет обеспечена, как только будет достигнуто предположенное соглашение.
Из великобританской памятной записки следует, что пожелания правительства его величества, какое бы они ни имели значение для английских интересов в других частях света, не будут содержать в себе ни одного условия, которое могло бы затронуть русское господство над территориями, описанными в русской памятной записке от 19 февраля ⁄ 4 марта 1915 г.
Ввиду того обстоятельства, что Константинополь всегда останется торговым складом для Юго-Восточной Европы и Малой Азии, правительство его величества будет просить, чтобы Россия, когда она войдет в обладание им, установила бы свободный порт для транзита товаров, обмениваемых между нерусскими территориями. Правительство его величества будет также просить о том, чтобы была установлена свобода обращения для торговых судов, проходящих через Проливы, как было уже обещано г. Сазоновым.
В настоящее время стало совершенно ясным, что, независимо от того значения, которое могут иметь для общего дела союзников предпринятые правительством его величества операции в Дарданеллах, — операции эта, как бы успешны они ни были, не могут принести какую бы то ни было выгоду правительству его величества при заключении мира. Россия одна, если война будет успешна, получит непосредственные плоды этих операций. Россия не должна была бы поэтому, по мнению правительства его величества, ставить теперь препятствия на пути всякой державы, которая может на разумных условиях предложить союзникам свою помощь. Единственная держава, которая могла бы принять участие в операциях в Проливах — Греция. Адмирал Карден просил адмиралтейство прислать ему еще истребителей, но таковых свободных не имеется. Помощь греческой флотилии, если бы ею возможно было заручиться, была бы, следовательно, чрезвычайно ценной для правительства его величества. Одной из главных целей, которые имело в виду правительство его величества, когда им были предприняты операции в Дарданеллах, было побудить нейтральные государства присоединиться к союзникам. Правительство его величества надеется, что Россия употребит все усилия, чтобы рассеять опасения Болгарии и Румынии, касательно того, будто бы обладание Россией Проливами и Константинополем невыгодно для них. Правительство его величества надеется также, что Россия сделает все, что в ее власти, чтобы придать сотрудничеству этих государств заманчивый для них характер.
Сэр Эдуард Грэй отмечает, что будет, очевидно, необходимо принять во внимание весь вопрос о будущих интересах Франции и Англии в том, что теперь является Азиатской Турцией; формулируя пожелания правительства его величества касательно Османской империи, он должен сговориться с французским правительством, так же как и с русским. Как только, однако, станет известно, что Россия получит Константинополь при скончании войны, сэр Эдуард Грэй хотел бы заявить, что в течение всех переговоров правительство его величества настаивало, чтобы мусульманские священные места и Аравия остались при всех обстоятельствах под независимым мусульманским владычеством.
Сэр Эдуард Грэй не в состоянии пока сделать определенного предложения по какому бы то ни было пункту английских пожеланий; но одним из пунктов последних будет пересмотр касающейся Персии части англо-русского соглашения 1907 г., в смысле признания нынешней нейтральной сферы сферой английской[426].
До тех пор, пока союзники не будут в состоянии дать балканским государствам, и в особенности Болгарии и Румынии, удовлетворительное заверение относительно их общего положения в отношении территорий, соприкасающихся с их границами, и к обладанию которыми они заведомо стремятся, и до того времени, когда будет достигнуто более определенное соглашение касательно французских и английских пожеланий для окончательных мирных условий, сэр Эдуард Грэй также отмечает, что весьма желательно, чтобы соглашение, к которому теперь пришли русское, французское и великобританское правительства, оставалось бы тайным[427].
12 марта 1915 г.
На подлиннике собственноручная пометка Николая II (черта и две точки).
78. Российский посол в Лондоне граф А. К. Бенкендорф министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Телеграмма[428]
28 февраля ⁄ 13 марта 1915 г.[429]
Лично.
Полагаю, что здесь известно о Вашей телеграмме Делькассе № 1030. Тем более настоятельно советую Вам предпринять аналогичный шаг по отношению к Грэю.
Бенкендорф.
79. Российский посол в Париже А. П. Извольский министру иностранных дел С. Д. Сазонову
(С копии письма)
1/14 марта 1915 г.
Телеграммами моими я мог лишь вкратце ознакомить Вас с последовательным ходом моих разговоров с г. Делькассе о Константинополе и Проливах; разговоры эти носили все время весьма дружественный и даже сердечный характер, но тем не менее потребовали от меня крайне напряженной аргументации. Г. Делькассе был, видимо, очень встревожен происшедшею у нас переменою взглядов по настоящему вопросу, явившеюся для него полною неожиданностью; уверяя меня в своей готовности идти навстречу нашим пожеланиям, он в то же время с большою настойчивостью ссылался на полученные будто бы им и Палеологом формальные заверения, что мы имеем в виду присоединение к России лишь части Фракии, до будущей границы с Болгариею, и что мы соглашаемся на международное управление в Константинополе и на нейтрализацию Проливов. Это ставило меня в довольно затруднительное положение, ибо я ничего не знал о происходивших по сему предмету в Петрограде разговорах. Что касается до возражений его по существу, то, как видно из моих телеграмм, по ходу бесед характер их постепенно менялся: сначала г. Делькассе, главным образом, оспаривал возможность перехода обоих берегов Проливов, имеющих международное значение, в руки какой-либо одной державы; доводы его были в этом направлении весьма мало убедительны; ссылка его на Гибралтарский пролив вызвала, с моей стороны, указание на Отрантский канал[430], оба берега коего, с занятием Валоны Италиею, будут в итальянском владении. Впрочем, если после первого испуга перед размером наших требований г. Делькассе мало-помалу пришел в сознание о необходимости на них согласиться, это произошло, очевидно, не вследствие тех или иных представленных ему документов, а потому, что он понял, что Россия стоит перед разрешением одной из величайших ее исторических и национальных задач и что малейшее сомнение у нас в готовности Франции помочь нам в этом деле может самым серьезным образом отразиться на союзнических отношениях. Я имею сведения о том, что формула французского ответа на Вашу памятную записку была исторгнута им не без труда от совета министров, крайние элементы коего, мало вообще сочувствующие России и зараженные политическим доктринерством, отнеслись к нашим пожеланиям отрицательно. Обещав нам свое содействие к выполнению нашей программы в смысле фактического владения нами Константинополем и Проливами в намеченных Вами пределах, г. Делькассе, без сомнения, сосредоточит все свои усилия на установлении гарантий для свободы международной торговли и обеспечения экономических
