86. Памятная записка российского министра иностранных дел С. Д. Сазонова французскому и великобританскому послам в Петрограде М. Палеологу и сэру Дж. Бьюкенену [443]
№ 313 и 318.
Г. Сазонов всецело разделяет мнение его превосходительства сэра Эдуарда Грэя, что обещания, данные союзными правительствами Болгарии и Румынии, обеспечивающие открытие Проливов для их военных судов, могли бы успокоить тревогу в этих двух королевствах. Г. Сазонов опасается, однако, что подобные уверения послужат для Румынии лишь предлогом, чтобы начать переговоры, непосредственным результатом которых будет только отсрочка вступления ее в войну. Г. Сазонов полагает поэтому отложить предложенное его превосходительством сэром Эдуардом Грэем выступление до того момента, когда Румыния решится открыто и активно стать на сторону союзников, и придать этому выступлению форму сообщения, сделанного министрами иностранных дел представителям Румынии в трех столицах. Что касается Болгарии, то ей не следует делать никакого сообщения, так как она уже владеет выходом в Эгейское море.
8/21 марта 1915 г.
87. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов послу в Лондоне графу А. К. Бенкендорфу
Телеграмма
№ 1310. 9/22 марта 1915 г. (7 ч. 30 м. веч.).
Сообщается в Париж.
Срочная.
Ввиду уверенности Грэя, что румынскому посланнику, возвращающемуся из отпуска в Лондон, будет поручено осведомиться у него относительно будущих условий устройства Проливов, — я не возражаю против заявления министром иностранных дел, что Россия соглашается предоставить в будущем Румынии самое широкое обеспечение ее экономических интересов. В этом смысле я уже имел случай месяц тому назад высказаться перед румынским посланником.
Сазонов.
88. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов послу в Париже А. П. Извольскому
Телеграмма
№ 1315. 10/23 марта 1915 г.
Ссылаюсь на мои телеграммы № 1281[444] и 1226.
Французский посол заявил мне, что «императорское правительство может всецело рассчитывать на доброжелательное отношение правительства республики в деле разрешения вопроса о Константинополе и Проливах, сообразно с пожеланиями России. Этот вопрос… найдет свое окончательное разрешение в мирном договоре, который должен быть обсужден сообща». Сравнивая это заявление с заявлением Бьюкенена: «Правительство его величества согласится на изложенное в памятной записке императорского правительства относительно Константинополя и Проливов», под понятными условиями, что война будет доведена до конца и что пожелания Великобритании и Франции будут также осуществлены, — нельзя не отметить более утвердительного характера редакции английского ответа. Последний подтвержден в письменной форме меморандумом, в коем говорится, что ни одно из этих пожеланий «не будет содержать в себе ни одного условия, которое могло бы затронуть русское господство над территориями, описанными в русской памятной записке от 19 февраля ⁄ 4 марта 1915 г.». Затем, указывая на желательность установления свободной гавани в Константинополе и свободы прохода коммерческим пароходам после занятия Константинополя, в том же меморандуме говорится: «Россия, когда она войдет в обладание Константинополем…» Конец телеграммы.
Прошу принять соответствующие меры и ответить по телеграфу.
Сазонов.
89. Российский посол в Париже А. П. Извольский министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Телеграмма
№ 168. 11/24 марта 1915 г.
Получил Ваши № 1281 и 1315.
Сегодня Делькассе сказал мне, что, исполняя Ваше желание, он предписывает Палеологу сделать Вам в письменной форме такое же заявление о Константинополе и Проливах, как то, которое получено Вами от великобританского посла. На мое замечание, что памятная записка Бьюкенена была подтверждена особым меморандумом, Делькассе ответил, что о существовании и содержании этого меморандума ему ничего не известно. Все еще не имея, к сожалению, полного текста сказанного меморандума, я сообщил ему выдержки из него, заключающиеся в только что полученной мною телеграмме № 1315.
Извольский.
90. Российский посол в Париже А. П. Извольский министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Телеграмма
№ 182. 15/28 марта 1915 г.
Согласно нашему желанию, французское правительство добросовестно старается путем цензуры не допускать полемику по вопросу о Константинополе и Проливах и направлять общественное мнение в желательном для нас смысле. Тем не менее я не могу не отметить, что в некоторых здешних влиятельных кругах продолжают высказываться в пользу международного устройства Константинополя и нейтрализации Проливов. Подобное настроение вызывается целым рядом причин. Прежде всего необходимо иметь в виду громадные финансовые интересы Франции в Турции и влияние заинтересованных финансистов на французское правительство и печать; затем, как Вам известно, постоянные личные взгляды Пуанкаре, все еще проникнутые вековыми традициями французской восточной политики, будут, вероятно, чинить нам затруднения, даже вопреки воле правительства. Главную роль в подготовке различных мероприятий ввиду предстоящего занятия Константинополя играет Бомпар, от которого вряд ли можно ожидать благоприятного отношения к нашим интересам[445]. Но особенное значение имеет факт, что до сих пор вся тяжесть операции против Турции ложится на Францию и Англию, причем как французы, так и англичане понесли уже тяжелые потери кораблями и людьми. С другой стороны, наше участие в общем предприятии ничем еще фактически не проявилось и здесь даже ничего пока не известно о наших военных действиях против Босфора и Константинополя. Все это, вместе взятое, может создать весьма невыгодную для нас обстановку, на что я считаю непременным своим долгом заранее обратить Ваше внимание. С своей стороны, я прилагаю все усилия, чтобы путем личных сношений с министрами, политическими деятелями и журналистами бороться с вышесказанными течениями. Но по глубокому моему убеждению, все эти усилия могут оказаться успешными лишь в том случае, если мы присвоим себе главную военно-морскую роль при занятии Константинополя. Сейчас англо-французские морские операции в Дарданеллах, как видно, принимают затяжной характер. Если бы мы могли воспользоваться этими операциями союзников и оказаться в положении «beati possidentes», это сразу изменило бы все обстоятельства в нашу пользу. Во всяком случае, позволяю себе еще раз указать на настоятельную необходимость заранее выработать нашу программу мероприятий на случай смешанной оккупации Константинополя и наметить лиц, коим было бы поручено их выполнение, причем весьма важно, чтобы Бомпару была противупоставлена личность, столь же авторитетная и сведущая в турецких делах.
Извольский.
91. Великобританский статс-секретарь по иностранным делам сэр Эд. Грэй послу в Петрограде сэру Дж. Бьюкенену
Шифрованная телеграмма[446]
№ 475. 30 марта 1915 г.
Из Стокгольма № 69.
Я узнал от одного коллеги, который только что видел хорошо известного […….][447], весьма близкого с германским посланником, что
последний распространяет в печати слух, будто бы Англия и Франция заключили сепаратное соглашение о Константинополе. Цель соглашения — помешать переходу Константинополя во владение России. Цель таких слухов очевидна, и хорошо было бы получить опровержение для здешней печати.
92. Товарищ министра иностранных дел России А. А. Нератов посланнику в Стокгольме А. В. Неклюдову
Телеграмма
№ 1472. 18/31 марта 1915 г.
Сообщается в Париж и Лондон.
Благоволите опровергнуть известие из Берлина, напечатанное в
