него. Так требовал обычай. Таков порядок. И пусть оба — приближенные к Повелителю... ближе, чем кто бы то ни было... они не смели смотреть на него. Не смели даже заговорить с ним без разрешения.
Фу и Юншэн. Лучший военачальник и главный советник. Они с трудом скрывали перед ликом вана питаемую друг к другу неприязнь. Редкое дело могло собрать их вместе. Но в Хучен пришла беда, что вынудила пойти на сей нелегкий шаг.
— Мое мнение неизменно, — грубо отчеканил Фу, сверля Юншэня взглядом, — повысить подать втрое и дело с концом.
— Почтенный гун не понимает, — возразил тот, сдержанно поклонившись, — что столь недальновидным решением мы навлечем на Хучен печальные последствия.
— Ты обвиняешь меня в недальновидности?! — брови военачальника взмыли вверх.
— Ты сам себя обеляешь своими же речами, — уста Юншэня тронула улыбка, но она тут же исчезла.
— Вздор! — Фу стукнул кулаком по доспеху. — Никаких последствий! Ты трус, советник!
— От осторожности до трусости один шаг, — полог желтого одеяния, окаймленного черной полосой, слегка качнулся. Юншэн сцепил руки на груди. — Я прекрасно вижу, где проходит сия грань.
— Не заметно! — речь гуна продолжала резать воздух, как нож масло. — Это честь и долг каждого чжуна — прийти на помощь Хучену и Лаоху, когда от них это требуется. Неважно чем! Оружием или податью!
— А теперь представь, почтенный Фу, что подумает о нас простой чжун, когда посланник твой явится в бедняцкий дом и отберет последние крохи? Не родится ли в голове его идея насадить тебя на вилы? Ведь ты обрекаешь его семью на смерть.
— Нет ничего достойней, чем умереть за Хучен и Лаоху! Его предки будут гордиться этим!
Юншэн сокрушенно покачал головой:
— Я согласен лишь с одним, почтенный гун. Налоги поднять нам действительно придется. Однако не так сильно, как предлагаешь ты. Необходимо временно увеличить подать в полутора раза...
— Недостаточно! — грубо оборвал Фу.
— За остальными же припасами, — сохраняя ровный тон, продолжил советник, — отправить посланников к соседям, клану Цзунсюн.
— И слышать не хочу! — Фу снова вдарил кулаком по доспеху. — Показать им нашу слабость?! Что идем с протянутой рукой?! Что в Хучене не все спокойно?!
— А разве сейчас иначе?
— Они потребуют золота! Золота в обмен на рис и мед! В делах торговли Цзунсюн будут хитрее, чем сами Шэ!
Позволяй дворцовый обычай, военачальник непременно сплюнул бы прямо на пол, но под пристальным взором вана это сделать не рискнул. Даже несмотря на их тесную связь.
— Потребуют, о, почтенный гун, — признал Юншэн, — но это лучшее решение, чем то, что предлагаешь ты.
— Со своими бунтарями мы разберемся сами! А вот пресмыкаться пред врагом я не позволю!
Главный советник тяжко вздохнул:
— Махать мечом всегда проще, нежели искать мирные пути решения.
— Ты снова меня обвиняешь в глупости?! Или просто защищаешь своих любимых чжунов?!
— Ни в коем случае. Ни того, ни другого и в мыслях моих не было, — Юншэн снова вздохнул. — Но не договоримся мы с тобой о делах насущных, почтенный гун, ибо видение решений совсем уж у нас разное. Пусть великий ван, светлейший Лаоху, мудростью которого гордятся сами предки, рассудит этот спор. Ведь ум его острее бронзы, и никто не смеет в этом усомниться.
Фу поджал губы, с трудом сдерживая ярость. Шрамы на щеке снова стали зудеть. Но он не рискнул касаться лица в присутствии Повелителя.
Лаоху думал долго. Ван всегда действовал неспешно, когда приходилось принимать важные решения. Но в глубине души он предпочел, чтоб таких моментов было как можно меньше. Их и не случалось многие годы... до сего дня.
В зале приемов повисла тишина. Напряженная. Гнетущая. Оба приближенных к Повелителю покорно ждали, к какому решению придет Лаоху. Внешне спокойные, но сердца их бились учащенно.
Наконец, ван нарушил томительное молчание и властно молвил:
— Мы поднимем налоги с чжунов.
— Мудрость светлейшего велика! — довольный, крикнул Фу.
Однако торжества в его голосе поубавилось, когда Лаоху продолжил:
— В полтора раза. Советник Юншэн прав. Беспорядки среди народа сейчас нам ни к чему.
Гун с трудом сумел сдержать рык досады. Повелитель перевел на него свой непроницаемый взгляд.
— Я могу объяснить такое решение, хоть и не обязан. Но в знак нашей дружбы и долгих лет... войско недавно вернулось из похода. Победоносного и славного. Все благодаря тебе, Фу, — хмурое лицо военачальника при этих словах немного прояснилось. — Но оно устало. Ему нужен отдых. Если чжуны взбунтуются, то для усмирения недовольных вновь придется собирать людей. И никто не поручится, что воины захотят поднимать мечи да копья против своих. Не забывай — немалая часть войска состоит из тех же чжунов.
— Да, Повелитель, — гун сдержанно поклонился.
— Мы отправим гонцов к Цзунсюн. Уверен, главный советник сможет подобрать достойных послов, чтобы на переговорах нас не ободрали, как невежду на рынке.
— Я подготовлю своих лучших помощников для столь ответственного поручения, о, светлейший Лаоху, — Юншэн поклонился еще ниже.
— Тогда не трать больше время советник,
