народного образования, возложивших на себя священную миссию быть двигателями прогресса», прекраснодушный Николай Сергеевич вряд ли подозревал, что многие из них связаны с революционными кружками.
Не пройдет и двух лет, как начальник Тверского жандармского управления полковник Яхонтов в очередном донесении III отделению упомянет среди наиболее «вредных» учителей хороших знакомых Марии Александровны — П. Я. Мороза, Леонида Попова, Анну Глазухину, которой она посвятит свою повесть «Лето в деревне», Александру Ободовскую, Аграфену Миролюбову. Все они будут фигурировать на политических процессах — Долгушина и «193-х».
В имении Львовых Митино писательница проводит летние месяцы 1872 и 1873 годов. В ее распоряжение предоставляется отдельный домик в обширном запущенном парке, над обрывистым берегом Тверцы. Вместе с матерью здесь бывает на каникулах Богдан, в то время уже студент физико-математического факультета Петербургского университета. Всей группой или поочередно к ним наезжают члены «колонии» — общие друзья сына и матери, их неизменные гости на петербургской квартире, в доме генерала Буткевича на углу Надеждинской и Малой Итальянской: брат Н. А. Белозерской, студент-медик Анатолий Ген, его товарищ по Медико-хирургической академии Павел Нилов, недавно кончившие Морское училище Мнша Жученко и Ваня Лебедев. Оба они не без влияния Марии Александровны подали в отставку и поступили в Технологический институт. Лебедев, вернувшись через несколько лет на флот, становится к началу русско-японской войны командиром крейсера «Дмитрий Донской». Его геройское поведение и гибель в морском бою подробно описываются в романе А. С. Новикова-Прибоя «Цусима».
В этой же компании сестра преподавателя П. Я. Мороза Ульяна, уже упомянутая Анна Глазухина, Аграфена Миролюбова.
Молодые друзья писательницы и ее сына по два-три раза на неделе бывают у них в гостях, а Миша Жученко на правах «родственника» занимает свободную комнату не только в петербургской квартире, но и в митинском домике. Мария Александровна живо интересуется делами каждого из них, в трудные минуты помогает деньгами, а бывая в Париже, не забывает привозить подарки. В одном из писем она спрашивает Богдана: «Я, знаешь, что думаю. Купить вам всем панталоны. Это не поэтично, но практично. Как ты полагаешь? Если Ваше величество одобряет — нужны размеры. Тоже выспроси похитрее, какие цвета кто предпочитает».
Миша Жученко, не имеющий средств к жизни, приобщается при ее содействии к переводческому труду. Под его именем выходят переводы трех французских книг: «Беседы по химии» Когура и Риша, популярная астрономия Фламмариона «История неба» и повесть П. Ж. Сталя «История осла». Разумеется, значительную часть работы берет на себя сама писательница, а Жученко, со своей стороны, безотказно выполняет любые поручения, ведает в ее отсутствие хозяйством, кормит «колонию», держит корректуры и т. д. Этот верный и испытанный друг со временем станет, несмотря на разницу в возрасте (он моложе на 17 лет), мужем Марии Александровны и ее неразлучным спутником до конца дней.
В эти годы у писательницы много общих интересов с Татьяной Сергеевной Львовой. Их связывают не только переводческие дела, но и совместная деятельность в Торжке. Прикрываясь именем богатой помещицы, В. Н. Линд заводит в городе типографию, открывает книжный магазин и библиотеку-читальню. Мария Александровна передает туда десятки экземпляров своих сказок, изданных для народа дешевыми книжечками Комитетом грамотности, обсуждает с Линдом и Морозом организацию «Общества распространения полезных книг», вместе с Татьяной Сергеевной посещает в Торжке библиотеку, проводит литературные чтения, общается с учителями и учащейся молодежью.
Т. С. Львова знакомит ее со своими родственниками — Олениными и Бакуниными. С одним из братьев Бакуниных, Александром, Марко Вовчку уже приходилось встречаться во Флоренции. Ее знакомство с эмигрантом Мишелем, которого братья и сестры не видели много лет, вызывает к ней повышенный интерес у всей семьи. В дневнике Бакуниных сохранилась запись от 6 августа 1873 года о визите писательницы в их родовое имение Прямухино: «Сегодня приехали Татьяна Сергеевна Львова и Мария Александровна Марко-Вовчок…»
Братья и сестры Бакунины, воспитанные на немецкой классической философии, литературе и музыке, остановились на идеалах сороковых годов. Они гордились дружбой с Белинским и Станкевичем, а еще больше — своим знаменитым братом Мишелем, хотя и не разделяли его бунтарских убеждений. Марии Александровне показали в парке любимую беседку Белинского, где, по семейному преданию, начинающий критик объяснился в любви одной из сестер Михаила Бакунина. Незадолго до приезда писательницы библиотека барского дома в Прямухине украсилась мраморным бюстом Белинского работы Н. Н. Ге, частого гостя Бакуниных.
И Бакунины, и Львовы, и Оленины были активными земскими деятелями и даже находились на подозрении у начальника жандармского управления. Однако их либерализм не шел дальше поверхностного просветительства и филантропии. Люди этого типа создали в Твери благотворительное «Общество доброхотной копейки». Дворянские дамы-патронессы организовывали швейные Мастерские и приюты для «раскаявшихся магдалин».
Куда больше привлекали писательницу люди действия, ведшие пропагандистскую деятельность в народной гуще. Так, например, знакомый ей отставной поручик Ярцев, выкупив у матери свою часть земли в деревне Андрюшино, распределил ее среди крестьян и обрабатывал свой надел собственными руками. Кроме того, дом Ярцева служил убежищем для скрывавшихся от полиции революционеров. Летом 1873 года у него жили под видом поденных работников Сергей Кравчинский и Дмитрий Рогачев.
Учительская семинария сразу же насторожила III отделение и министерство народного просвещения. Вскоре возникло «дело» о неблагонадежности учителей Новоторжской семинарии. 20 августа 1873 года начальник Тверского жандармского управления в своем рапорте шефу жандармов указывает на Прямухино как на место встреч подозрительных элементов. «Другим местом съезда этих же и подобных личностей, — сообщает полковник Яхонтов, — служит подгородное именье Николая Сергеевича Львова — село Митино. Там ежегодно в летнее время гостит г-жа Маркович, известная в литературе под псевдонимом «Марко Вовчок». Митино служит местом почти ежедневных собраний учителей земской учительской семинарии…так как Львов директор и дружит со всеми».
III отделение направляет свои усилия на борьбу с революционной пропагандой в народе. В Петербурге и Торжке арестованы знакомые Марии Александровны — В. К. Ярцев, учительница А. Миролюбова, крестьянин Л. Румянцев, работавший в книжном магазине и библиотеке Т. Львовой, учителя Леонид Попов и Анна Глазухина. Разыскиваются успевшие скрыться Д. Рогачев и С. Кравчинский. Подвергся обыску и домашнему аресту В. Линд, предусмотрительно уничтоживший все компрометирующие документы.
Имя Марко Вовчка снова упоминается в секретной переписке жандармов среди знакомых Н. С. Львова, «известных по своей политической неблагонадежности». Встревоженная арестами в Петербурге и Торжке, она надолго покидает столицу. В марте 1874 года, с трудом сколотив необходимые средства, Мария Александровна уезжает вместе с Богданом и М. Жученко в Париж и возвращается в мае. После этого она срочно меняет квартиру, перебравшись в дом Ниссена на Фонтанке, № 159, в сравнительно отдаленную часть города, и не мешкая отправляется на все лето уже не в Тверскую губернию, а в глухое местечко Ретени близ станции
