тебя, – отмахнулась Маня. – Я о деле, а у тебя одно на уме.
– И денег у него много, – сказала Нюра. – И набрал всего, как роту кормить, и с сотенной сдачу набирали.
– Ну да, пачка сотенных, – подхватила Маня. – А ссуду комитетскую ещё не мог получить.
Фёдоров задумчиво кивнул, но сказал:
– Ну и что? И вот, тот же Мороз, ты же сама мне говорила, с деньгами был.
– Не пьёт парень, вот деньги и водятся, – отрезала Маня. – А этот не иначе, как ограбил кого. Ты бы, Родя, увидел его, так… да ему за одну морду статью вешать можно.
– А твоя… на сколько статей потянет, – встал он. И когда Маня с Нюрой отсмеялись, сказал серьёзно: – Ладно, всё утрясётся.
Прямо от них он, тоже как всегда в такие дни, пошёл к Ванину. Комендант сидел в своём кабинете, приводя бумаги в порядок.
– Как к тебе ни зайду, так ты в бумагах.
– Так для тебя ж и делаю, у милиции бумаги всегда на первом месте, – ответил, не поднимая головы, Ванин. – Надо ж новоприбывших оформить.
– Много въехало?
– Одна семья. Но сто́ят… многих.
– Большая семья?
Фёдоров плотно, для долгой беседы, уселся у стола коменданта.
– Муж с женой, да двое детей, – комендант улыбнулся. – Мальчишка там… ушлый. Пока мал, конечно, а потом… отцу хлопот много будет, а лет так через десять и тебе может.
– Десять лет ещё прожить надо, – хмыкнул Фёдоров.
– А отец? – комендант начал отвечать на непрозвучавший вопрос и пожал плечами. – А что отец? Вроде, мужик с головой. Он уже про тебя спрашивал.
– Про меня? – очень удивился Фёдоров.
– Про отделение. Он оружие привёз, ну, и хочет разрешение зарегистрировать.
– Разрешение ещё получить надо.
– У него есть, – комендант дописал строчку, показал страницу Фёдорову и захлопнул книгу учёта жилого фонда.
– Пять комнат, значит, – кивнул Фёдоров. – Запасливый.
– В пределах нормы, а бо́льших у меня и нет. Но по жене судя, на вырост взял.
– Бывает. Так ты говоришь, мальцом через десять лет заниматься придётся, – встал Фёдоров. – Ну, тогда я пошёл.
– С богом, участковый, – проводил его комендант.
К новым жильцам – Черновым – Фёдоров пошёл вечером, когда дома нет только работающих во вторую смену.
Он не ждал, что ему так легко, ни о чём не спрашивая, откроют. И не ждал, что страх Мани сразу получит такое наглядное подтверждение. Да, от одного вида высокого широкоплечего негра не по себе делается. И в руках ничего, и одет по-домашнему, а пробирает. Как ещё Маня прямо за прилавком в обморок не грохнулась? Не иначе, за выручку испугалась.
Представился он по-русски, но дальше разговор повёл по-английски, чтобы ссылок на незнание языка не было.
– Ваши документы, пожалуйста.
– Да, сэр, – так же по-английски ответил негр.
Зина сгребла, прижала к себе детей. Катя сразу уткнулась в её юбку, спряталась, а Дим подсматривал, но стоял тихо. Тим покосился на них через плечо, и Зина, сразу поняв, ушла с детьми в кухню. Тим перевёл дыхание. Все их вещи были сложены в прихожей прямо на полу в углу, и его сумка там же. Тим взял её, открыл и достал документы, протянул всю пачку.
– Пожалуйста, сэр.
Но приём – сразу дать просимое и тем одновременно освободить свои руки и связать руки противника – не прошёл сработал. Фёдоров брал по одной бумажке, просматривал и возвращал. Руки оказались связанными у Тима.
Разрешение на оружие Фёдоров просмотрел особо внимательно.
– А где само оружие?
– Да, сэр, – кивнул Тим, убирая остальные бумаги обратно в сумку.
Теперь, когда стало понятно, зачем пришёл этот полицейский – нет, здесь же милиция, милицейский, нет, милиционер, правильно – он почти успокоился. Бросив сумку к вещам, Тим вошёл в уборную и через несколько секунд вернулся со свёртком.
– Вот, сэр.
Фёдоров сверил марки, номера, вытащил из ножен холодно блестящий кинжал, осторожно, но умело попробовал заточенное с двух сторон лезвие.
– Малец не доберётся? – спросил он по-русски.
– Нет, – так же по-русски ответил Тим. – Надёжно.
Фёдоров вернул ему разрешение и оружие.
– На регистрацию в понедельник придёшь, в отделение. Где это, знаешь? – Тим кивнул. – В четвёртый кабинет.
– Когда в понедельник? – спросил Тим.
– У тебя какая смена?
– Я ещё не знаю. Сказали, что график скользящий, и в четверг во вторую, – обстоятельно ответил Тим.
Фёдоров кивнул. А неплохо по-русски говорит, и понимает вполне. И разрешение выдавала контора… известная.
– Это где, в стройуправлении?
– Нет, – Тим улыбнулся нехитрой ловушке. – На автокомбинате.
– Вот в свободное время и зайдёшь. С оружием и документами.
Тим кивнул. И тут из кухни осторожно выглянула Зина. Из-за её бока сразу высунулась мордашка Дима. Фёдоров улыбнулся им. Козырнул.
– Извините за беспокойство. До свидания.
– До свидания, – ответил за всех Тим.
Зина только беззвучно шевельнула губами, а Дим хотел что-то сказать, но Зина закрыла ему рот ладонью.
Тим, ловко удерживая в одной руке свёрток и документы, проводил милиционера до двери, вежливо из-за его спины открыл её перед ним и, когда Фёдоров вышел, без стука захлопнул и быстро дважды повернул оба замка. Вывернувшись из-за Зины, Дим кинулся к нему, но Тим взглядом остановил его и пошёл в уборную. Вышел он оттуда почти сразу же уже без свёртка, в два шага пересёк прихожую, взял свою сумку и спрятал туда разрешение. И, только положив сумку на место, повернулся к стоящим в дверях кухни Зине с детьми и улыбнулся им. Зина сразу засмеялась и заплакала, а Дим с Катей кинулись к нему.
Тим почувствовал, что Катя дрожит, и взял её на руки. Катя обняла его, уткнувшись лицом в его шею.
– Пап, – дёрнул его снизу за рубашку Дим. – Пап, ты совсем-совсем не испугался?
Тим улыбнулся.
– Бояться можно, Дим. Нельзя показывать страх.
– Всегда-всегда?
– Иногда можно и показать, – продолжал улыбаться Тим, глядя куда-то в пустоту над головой Зины.
– А когда можно? Ну, пап?!
– Когда это нужно, Дим.
Зина подошла и обняла Тима вместе с Катей. Дим, цепляясь по-обезьяньи, полез по Тиму наверх. Тим помог ему и встал так, чтобы их головы были вместе.
Наконец Катя перестала дрожать, а Зина плакать.
– Ну вот, – Зина вытерла глаза и улыбнулась. – Поздно-то уже как, ночь совсем. Спать пора.
– Да, – Тим опустил детей на пол. – Пора.
– Тима, – захлопотала Зина, – спать на кухне, может, будем. Там, вроде, потеплее. И обжили уже.
– На первую ночь сойдёт, – согласился Тим.
Два одеяла, простыни, его и Зинина куртки, ещё всякие вещи… Ладно, бывало и хуже. Но завтра же надо купить и постели, и кровати,
