дома розы:
– А у вас здесь красиво. Я бы и сам был не прочь так пожить. Урсула ухмыльнулась.
– Это можно устроить. Я как раз сдаю комнаты.
Скардон написал полный раздражения рапорт об этом допросе.
Мы получили мало полезной для нас информации. Имеются основания считать, что миссис Бертон отказалась от работы на русских по идеологическим причинам, когда они допустили столь недостойное, с точки зрения антифашистки, поведение в начале войны. Вполне очевидно, что она была фанатичной антифашисткой и признала в некоторой степени, что была разочарована политикой России в 1939–1940 годах, отметив, что многие разочаровываются в правительствах, сохраняя при этом свои политические убеждения. В этом почти полном фиаско при попытке разговорить миссис Бертон есть лишь один проблеск. Она согласилась, что, если передумает, свяжется с нами через детектива Герберта в Чиппинг-Нортоне. Остается лишь слабая вероятность, что она воспользуется этой возможностью. Эта беседа могла сыграть полезную роль, упрочив стремление Бертонов не иметь больше ничего общего с разведывательной работой. Мы вполне удовлетворены тем, что в данный момент они не вовлечены в шпионаж, и не существует никаких оснований полагать, что занимались им в течение последнего времени.
Сэр Перси Силлитоу написал полковнику Ратерфорду из оксфордширской полиции, обрушив его надежды на захватывающий арест. “Допрос обернулся разочарованием, никакого нового света на жизнь этих людей пролито не было […] нет никаких оснований подозревать их в шпионской деятельности ни в данный момент, ни в последнее время, невзирая на коммунистические взгляды обоих”.
В МИ-5 поверили в выдумки, будто Урсула завязала со шпионажем в 1940 году. Чтобы поймать ее, у Скардона должны были появиться весомые доказательства, что она занималась разведкой в Британии, а их у него не было. Пока что.
Встреча с МИ-5 потрясла Урсулу больше, чем могло показаться. Роберт Кучински тоже был глубоко обеспокоен, к тому же его мучил рак, от которого он умрет через несколько месяцев; он помчался в Лондон, чтобы поведать о случившемся Бригитте. Новости о том, что Урсулу допрашивали, облетели всю семью. Юрген уже перебрался в Берлин и настойчиво звал Урсулу приехать и начать строить с ним новое коммунистическое государство Восточной Германии. “Постарайся как можно скорее приехать к нам с визитом. Ты должна сама оценить положение и строить свои планы соответственно”.
Предложение Юргена показалось Урсуле привлекательным. От неприятного мистера Снеддона она избавилась, но надолго ли? Лен не находил себе места: работа на алюминиевом заводе ему надоела, он мучился бессонницей. После пережитых в Испании артиллерийских обстрелов он страдал от приступов невыносимой головной боли. “Он все чаще бывал подавлен. Мог молчать целыми днями”. Урсула продолжала проверять тайник, однако, похоже, надежды на восстановление контакта с ГРУ уже не было. “Моя жизнь зашла в тупик”.
Но ровно в тот момент, когда она начала представлять себе новое существование, прошлое Урсулы напомнило о себе, воплотившись в образе женщины, познакомившей ее с миром шпионажа. Совершенно случайно Урсула узнала, что Агнес Смедли находится в Британии и живет всего в нескольких милях от нее, в Оксфорде.
Неугомонная, ожесточенная кампания Смедли во имя международного коммунизма подходила к концу. В 1941 году она вернулась в США и поселилась в писательской колонии Яддо на севере штата Нью-Йорк, пока писала биографию генерала Китайской Красной армии Чжу Дэ, продолжая работать, как писали в Chicago Tribune, “главным апологетом коммунистического Китая”. ФБР не спускало с нее глаз. Из Яддо ее выставили в 1948 году. Спустя несколько месяцев в одном из рапортов разведки армии США ее назвали ключевой фигурой агентуры Рихарда Зорге, после чего на первых полосах всей страны появились заголовки: “В армии заявляют, что советские шпионы владеют военными тайнами Токио: писательница под подозрением”. Смедли угрожала судом – опасная тактика, если учесть, что она была виновна. Маккартистские охотники за коммунистами работали не покладая рук. Смедли с готовностью приняла свое мученичество: “Презренная пресса сожгла на костре очередную ведьму”. Здоровье Агнес было давно подорвано годами, прожитыми в зонах боевых действий Китая, поэтому к новой битве было готово ее сердце, но не разум и тело. Она забронировала билет в один конец в Англию и укрылась в оксфордском доме своей подруги Маргарет Слосс.
Урсула жаждала вновь увидеться с Агнес, опасаясь, однако, навести сотрудников МИ-5 на след подруги. “Один безответственный визит мог обернуться для нее политической угрозой. Как бы то ни было, я не знала, насколько она изменилась за эти годы. Как бы я могла заговорить с ней?” Вероятно, МИ-5 вела наблюдение за обеими. Если бы Урсула была замечена в контактах с женщиной, обвиненной в шпионаже на СССР, это лишь упрочило бы их подозрения. Так стоило ли рисковать, выходя на связь с Агнес со всеми вытекающими отсюда последствиями, или лучше было избегать контактов с давней подругой и первой наставницей? Снова сердце Урсулы влекло ее в одну сторону, а шпионская выучка – в другую. Когда-то в Китае, когда их отношения дали трещину, Смедли обвинила Урсулу, что личные дела для нее важнее борьбы за общее дело. Теперь же ее решение доказывало обратное: она решила, что не должна и не будет пытаться выходить на связь с женщиной, которая когда-то ее завербовала. В отличие от Урсулы, Агнес Смедли уже несколько лет не занималась шпионажем, и пропасть между ними была непреодолима.
Из ее прошлого, уже невозможно далекого, долетали и другие голоса. Из Шанхая Йохан Патра присылал Урсуле письма на ломаном английском с мольбами, чтобы она написала в Организацию помощи немецким эмигрантам в Китае, подтвердив его заявление, что, как вынужденный беженец от нацизма, он имеет право на возвращение в Германию. ГРУ порвало с ним связь, и правила, запрещавшие шпионам общаться друг с другом, их уже не касались. Патра работал механиком и едва сводил концы с концами.
“Иностранцы уезжают из Китая в самые разные страны: Северную и Южную Америку, Австралию, Россию, Европу и т. д. Если я захочу уехать, ЮНРРА [Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций] оплатит мой переезд в другую страну. Как ты на это смотришь? Я все-таки очень дорожу твоим мнением! Если бы я отправился в другую страну, куда-нибудь в Южную или Центральную Америку, я бы, наверное, мог зарабатывать больше денег и помогать тебе. Я тоже научился мыслить практически. А тебя с Европой связывает больше, чем меня”. Патра рассказал, что женился на немке по имени Луиза и они усыновили ребенка. “Представляешь, у меня теперь жена и ребенок. Ты бы никогда этого не поняла. Ты думала,
