Разумеется, остаться и пытаться помочь ему было бы самоубийством, и
я продолжал бежать вниз, на всякий случай ухватив за руку Эвьет. Но она,
похоже, даже и не думала о том, чтобы помочь грифонцу.
Мы добежали до первого этажа, не столкнувшись больше ни с кем из
постояльцев — то ли они просыпались и одевались не столь оперативно, то
ли надеялись отсидеться в гостинице. Лишь у самого выхода на улицу мы
увидели хозяина. В одном исподнем, если не считать башмаков, он
направлялся к двери с двумя широкими досками под мышкой и молотком в
другой руке. Очевидно, собирался заколотить вход изнутри. Наивная
надежда! Если солдаты захотят выбить дверь, они ее выбьют, с досками или
без.
— Обратно не войдете! — крикнул он нам, когда мы выбегали на улицу.
Я не удостоил его ответом.
— Что теперь? — спросила Эвьет, когда мы оказались снаружи.
— За Верным! — ответил я на бегу, продолжая держать ее за руку. -
На нем у нас будет шанс в темноте и суматохе вырваться через ворота.
— Но это же наши! Надо просто найти офицера и объяснить ему, кто
мы…
— Увы, баронесса, ваше имя и титул не написаны у вас на лбу! А если
бы и были написаны, те, кто сейчас громят и грабят город, не умеют
читать!
— Не могут же они просто убить нас — я имею в виду, если мы не
будем убегать, а сами к ним обратимся!
— Ты в самом деле в это веришь?
Навстречу нам уже бежали люди, но это были не солдаты, а жители
города. Один из них, топавший громче всех, тащил на плече сундук, другой
нес на руках молодую девушку, обнимавшую его за шею. Дурак,
наслушавшийся романтических баллад — так ты ее долго не протащишь… уж
если она не умеет бегать сама, надо было сажать ее себе на плечи.
Неприлично? Солдаты догонят — покажут приличия… Еще три женщины бежали
своим ходом, одна из них волокла за собой спотыкавшегося ребенка. "Куда
вы?!" — крикнула она нам, когда мы промчались мимо. Вопрос был вполне
резонный, ибо мы бежали как раз туда, откуда доносились — нет, не просто
доносились, а быстро приближались! — крики и лязг оружия. И это, конечно
же, было чертовски скверно. Но нам необходимо было во что бы то ни стало
добежать до конюшни раньше, чем это сделают йорлингистские солдаты. Без
лошади у нас в обреченном городе никаких шансов. Краем глаза я заметил,
что кое-кто из горожан растерянно остановился, а потом припустил следом
за нами, как видно, решив, что там, откуда мы так торопимся, путь к
спасению уже перекрыт. А вот это уже глупость, но мне было не до того,
чтобы их разубеждать… Странно, кстати — мы бежим в сторону центра
города, и солдаты наступают как раз оттуда. Как же так — ведь они должны
двигаться от стены или от ворот? Неужели они уже прошли больше половины
города насквозь? Тогда почему тревога поднялась так поздно? Ладно, об
этом подумаем потом, если доживем, конечно…
— Эвьет, поднажми! — крикнул я, хотя девочка и так бежала изо всех
сил. Я подумал, что, если отпущу ее руку, то смогу добраться до конюшни
несколько раньше, а потом, конечно, подберу ее, уже сидя на Верном. Я
собрался объяснить ей это, но не успел.
Ибо увидел впереди, как из харчевни, к которой мы стремились,
выбежали три человека. У одного из них было какое-то оружие, тускло
блеснувшее в лунном свете — должно быть, мясницкий тесак. Но оно ему не
помогло. Буквально в следующее мгновение он рухнул с разрубленной
головой. Второй беглец попытался рвануть вниз по переулку, навстречу
нам, третий развернулся обратно к дверям харчевни, но и они не спаслись
от ударов тяжелых мечей. А в переулок с улицы врывались новые и новые
солдаты.
К счастью, я успел заметить узкий проход между домами, только что
оставшийся позади и справа от нас. Мы резко развернулись и рванули туда.
Луна не проникала в эту щель, мы оказались в полной темноте. Почти
сразу мы наткнулись на высокую поленницу (я пребольно ушиб колено). Нам
удалось перелезть через нее, каким-то чудом не развалив сложенные дрова;
тут Эвьет оказалась быстрее меня. Едва я спрыгнул следом за ней с другой
стороны, колокол смолк — очевидно, штурмующие добрались до звонаря. В
наступившей тишине — очень относительной, конечно — я услышал чей-то
короткий отчаянный крик и буханье солдатских сапог уже совсем рядом,
буквально по ту сторону поленницы. Я присел за дровами вместе с Эвьет,
прижав палец к ее губам. Она понимающе кивнула.
— Пожалуйста, — горячо залепетал кто-то с той стороны — наверное,
один из тех, кто побежал следом за нами; я не мог его видеть, но был
уверен, что он стоит на коленях, — только не убивайте, я мирный
бакалейщик, ради всего свя…
Мольба оборвалась отвратительным мокрым хрипом, затем послышался
глухой стук, с каким лысая голова бьется о брусчатку.
— Смерть грифонскому отродью! — рявкнул на весь переулок грубый
бас. — Не щадить никого! За Комплен!
Комплен? Но ведь это пехотинцы, а не кавалеристы. Если они побывали
в Комплене уже после резни, то никак не могли так быстро добраться сюда.
И даже если пехотинцев оповестили о компленской бойне конные гонцы, это
нужно было делать с удивительной оперативностью. Чтобы разнести весть
достаточно широко, гонцы должны были отправиться в путь едва ли не до
того, как эта бойня состоялась…
И тут мне все стало понятно. События развивались подобно шахматной
комбинации, в которой каждый ход с неизбежной определенностью влечет за
собой следующий. Когда Грифон узнал о концентрации львиных сил в
Плерансе, у него фактически не осталось другого выхода, кроме
стремительного броска на север с целью отсечь угрожающую группировку.
Эта операция требовала быстроты и скрытности, что означало уничтожение
свидетелей, даже если речь шла о населении целого города, не говоря уж о
селениях по пути. После того, как грифонцы угодили в ловушку в долине, у
них опять-таки не осталось других вариантов, кроме стягивания остатков
своих сил в этих краях в Лемьеж. Туда же, с той же заранее просчитанной
неизбежностью, стягивались и беженцы. Как только обреченные на заклание
сами собрались в помещении бойни и закрыли за собой все выходы — по
Лемьежу был нанесен удар. Нанесен войском, вооруженным не только мечами,
но также яростью и моральным правом мстителей за Комплен… Жертва
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
