времени дергал за конец шнура так, чтобы веер качался над
столом и обвевал обедающих тепловатым ветерком (Даррелл).
163
-
164-
Таша прикусила губу. Пазел моргнул, глядя на страницу с текстом на
мзитрини. В другом конце комнаты Паку́ Лападолма весело болтала о дне
рождения императора — до него оставалось две недели, но он уже был предметом
оживленного ожидания. Двоюродная бабушка Паку́ подарила кораблю «ящик для
вечеринок», который нужно было открыть в указанную ночь: в нем наверняка было
что-то диковинное.
— Произнесите, м'леди, — сказал наконец Пазел. — Мой муж никогда не
будет голодать, пока я жива.
— Блар баффл... о, как бы я хотела, чтобы они заткнулись! — Таша
пристально посмотрела на Паку́. — У нее голос, как у подвыпившего петуха. Мы
должны пойти в мою каюту.
— Блестящая идея, — сухо сказал Пазел.
Со дня его припадка прошел месяц. Посол Исик больше не разговаривал с
Пазелом: когда они проходили по палубе, он притворялся, что не видит смолбоя.
Герцил предложил Пазелу написать письмо с извинениями. Но как он мог
извиняться за то, что сказал правду? В любом случае, посол наконец-то неохотно
согласился с этими уроками. Он даже пришел к некоторым договоренностям с
Роузом относительно долга Пазела. У Исика было очень мало выбора. Без доктора
Чедфеллоу на борту не было никого, говорящего на мзитрини, кроме Пазела, а
Таша должна была выучить свои клятвы.
Дверь открылась, и в гостиную вошел Герцил. Он улыбнулся Таше, но сразу
же подошел к Сирарис, поклонился и вручил ей небольшой сверток, завернутый в
муслиновую ткань. Сирарис коротко кивнула ему и спрятала сверток подальше.
Только тогда Герцил подошел к Таше и Пазелу.
— Ты нашел свои пуговицы, Паткендл, — сказал он. — Я удивлен, что их не
украли после стольких часов.
— Мне повезло, — сказал Пазел, поднимая руку к своему бушлату. На самом
деле произошло нечто гораздо более странное, чем удача: медные пуговицы
появились у него в кармане на следующее утро после приступа. Он тепло
поблагодарил Нипса, но другой смолбой понятия не имел, о чем он говорит. Как и
Рейаст, лежавший в гамаке под ним.
Пазел решил, что они дразнят его, и совсем забыл об этом. Но теперь, в салоне
первого класса, ему внезапно пришла в голову еще одна возможность: икшель. Кто
еще мог достать потерянные пуговицы из трещин и щелей на палубе и незаметно
положить их в карман?
Пазел с дурным предчувствием посмотрел на воина, стоявшего над ним. Знает
ли он? Герцил бросил на него еще один из своих хищных взглядов. Но он ничего не
спросил, а вместо этого протянул маленькую деревянную коробочку и открыл
крышку.
Внутри было что-то похожее на комки клея и оранжевую пряжу.
— Паучье желе, — сказал Герцил. — Фирменное блюдо Трессек Тарна.
Пазел поблагодарил его и нервно сунул в рот целый липкий комок. Но Таша
164
-
165-
просто понюхала лакомство.
— Чего хотела Сирарис на этот раз? — спросила она.
Брови Герцила поползли вверх:
— Лекарство. Капли для чая твоего отца. Очень заботливо с ее стороны: она
написала сюда заранее, еще к Этерхорде, заказав их.
— Каждый раз, когда мы приходим в порт, она заставляет тебя бегать.
— Я камердинер, а также и ее слуга. Таша, командор Наган был таким же?
— Кто?
— Капитан почетного караула твоей семьи, моя дорогая. Он заболел и оставил
нас в Ульсприте, но, как я понимаю, сегодня он догнал « Чатранд» и поднялся на
борт. Я хочу с ним познакомиться.
— Я никогда не видела этого человека. Послушай меня, Герцил: ты мой
учитель. И у нас осталось не так много времени, чтобы учиться у тебя.
— Так оно и есть. — Герцил слегка улыбнулся ей. — Всегда нужно следить за
часами, тебе не кажется?
С этими словами он повернулся и вышел из комнаты. Таша посмотрела на
Пазела, внезапно затаив дыхание.
— Это наш код, — прошептала она. — Рамачни вернулся. Пазел, ты должен
пойти со мной, сейчас.
Она встала и наполовину выволокла Пазела из гостиной. Они проскользнули
через пустую столовую, миновали Денежные ворота и офицерские каюты. У ее
двери Пазел остановился.
— Это последнее место, где я должен быть, — сказал он.
— Не волнуйся, я обо всем договорилась. Входи.
— Договорилась? — недоверчиво спросил он. — С кем? Твой отец там?
— Нет, его там нет, как и Сирарис. Пазел, неужели ты не можешь мне
доверять?
Он настороженно посмотрел на Ташу, но последовал за ней в каюту.
Красный свет заката лился через кормовые окна, поблескивая на латунных
изделиях и канделябрах. На столе стоял пятифутовый самовар из фарфора и
нефрита, из его носика все еще поднималась струйка пара. На стене висела картина
с изображением кораблекрушения, в большой позолоченной раме, а также пара
скрещенных мечей, которые он заметил раньше. Но теперь в середине пола лежал
огромный ковер — рыжевато-коричневая медвежья шкура с головой и когтями.
— Еще одна
