безделушка из Тарна, я полагаю, — сказал он, касаясь пальцем
ноги желтых клыков.
Таша повернулась и посмотрела на него:
— Мой дедушка убил этого медведя охотничьим ножом на своей ферме в
Вестфирте. Сирарис распаковала шкуру, потому что у нее мерзли ноги.
Пазел отдернул палец ноги. Таша криво улыбнулась ему, пересекая каюту.
Деньги, подумал Пазел
. Чувства столкнулись, когда он последовал за ней: он был грязным, она была
165
-
166-
избалованной, он был никем, он был лучше, чем эта девушка.
У нас тоже были старые вещи, подумал он, яростно пытаясь вспомнить. Но
те немногие предметы, которые он мог вспомнить из своей жизни в Ормаэле, казались убогими и скучными рядом с этим великолепием. На столе у самовара
лежал кусок кофейного торта, который никто не потрудился доесть. Смолбои
дрались на кулаках из-за меньшего. Что я здесь делаю?
Таша открыла дверь в свою каюту. С чудовищным грохотом Джорл и Сьюзит
скатились с кровати, чтобы поприветствовать ее. Она мгновенно взглянула на часы
на туалетном столике: как и прежде, их шарнирный циферблат с рисунком луны
был приоткрыт. Она втащила Пазела в комнату.
— Рамачни, — сказала она. — Это я. Я привела Пазела Паткендла.
— В самом деле?
Голос, высокий, бархатисто-мягкий и совершенно нечеловеческий, казалось, исходил из подушек Таши. Пазел невольно подскочил: к своему огорчению, он
увидел веселую улыбку на лице Таши.
Она закрыла дверь каюты. Подушки сдвинулись, и из-под них появилась
черная норка. На мгновение это было почти комично — аккуратное создание, высвобождающееся из постельного белья. Затем оно посмотрело на Пазела и
замерло.
Пазел тоже не двигался: черные глаза были широкими, бездонными и, к
счастью, очень добрыми. Оно знает меня, подумал он и слегка вздрогнул от
странности этой мысли. Затем маленькое существо с наслаждением потянулось и
прыгнуло в объятия Таши.
Она засмеялась, когда Рамачни по-кошачьи потерся о ее подбородок.
— Я так по тебе скучала! — сказала она.
— И я скучал по этим ногтям в моем меху. Этот корабль кишит блохами
самого кровожадного вида.
— Где ты прятался, Рамачни? — спросила Таша. — Герцил и я ужасно
беспокоились! Мы узнали, что ты на борту, только тогда, когда нам сказал Пазел.
— Мне жаль, что я бросил вас, — сказал Рамачни. — Но у меня действительно
не было выбора. На борт « Чатранда» поднялся кто-то невероятно сильный и
убийственный: я почувствовал это с первого вздоха. Он исследует, слушает и
шпионит за нашими мыслями. Для него убить — все равно, что вытереть пыль со
стола. Я был застигнут врасплох. Я не мог сказать, кто или что это, потому что он
хорошо скрывает свое лицо. Я сделал все, что мог — спрятался от него, чтобы он
не понял, что на борту есть сила, равная его, и не стал бы угрожать тем, кто дружит
со мной. Поэтому я ждал, прямо внутри часов, прислушиваясь, как мог, пока не
показалось, что вы все покинули каюту. Но я ошибался — мистер Паткендл остался
и увидел меня, и мне пришлось наложить на него защитное заклинание, чтобы
Другой не смог прочитать его мысли.
— Ты применил ко мне магию? — резко спросил Пазел.
— Поверь мне — я не хотел, — сказал Рамачни. — Это не мой мир, и когда я
166
-
167-
прихожу сюда, я должен использовать заклинания, как кочевник использует воду, которую несет, зная, что ее должно хватить ему на путь через пустыню. Но не
бойся: чары давно развеялись. И наша встреча еще может оказаться удачной для
нас обоих. — Он сверкнул своими белыми клыками в сторону Пазела. Возможно, так он ухмылялся.
Таша вздохнула и положила его на кровать:
— Так ты был на борту все это время?
Рамачни кивнул:
— Глубоко в трюме, вне поля зрения. Я должен был прислушаться к кораблю
и попытаться получить некоторое представление об опасности.
— И этот «Другой», — продолжала Таша, — ты узнал, кто это?
— Увы, нет. Но я узнал, что он такое. Он маг — такой же ткач магии, как и я.
— Но, конечно, менее сильный, — сказала Таша.
— О, нет, — сказал Рамачни. — Он могущественнее, потому что принадлежит
этому миру. Я не могу, например, проникнуть сквозь его завесу тайны — а этот маг
одержим секретностью. Да, он действительно силен, и это меня беспокоит. Он мог
бы быть учеником Аруниса, Мага Крови Гуришала, самого мерзкого чародея, которого когда-либо порождал этот мир. Жадность Аруниса была безгранична. Он
даже грабил другие миры, в том числе и мой собственный, в поисках более
глубоких сил. Я сражался с ним там столетие назад, в
