это сделаю, помощь
может быть такой же болезненной, как и то, что она лечит, или даже хуже. Но мое
сердце подсказывает мне, что твоя судьба не будет решена брачными клятвами.
— Ха! — сказал Пазел. — Это уж точно! Блар баффл...
Таша скорчила ему гримасу. Она была вне себя от радости.
— А теперь, — сказал Рамачни, — мы должны сосредоточиться на
непосредственной опасности. Вот что я узнал, подслушивая: помимо мага, который
находится на борту уже много недель, скоро среди нас будет еще один злой
человек. Кто-то ужасный. Все хитрые шепотки сосредоточены на нем. Он будет
пассажиром, матросом или слугой. Он останется на борту недели или часы: я не
знаю. Но Роуз и Ускинс — и скрывающийся маг — только о нем и думают. И
единственное существо доброй воли, которое знает имя этого ужасного человека,
— крыса.
— Крыса! — хором воскликнули Пазел и Таша.
Рамачни кивнул:
— Разбуженная крыса, удивительно. Вы узнаете его по короткому хвосту. Я
много раз пытался поговорить с ним, но крысами « Чатранда» правит какой-то
ужасный страх, и они нападают на любого, кто приближается к их логову. Если вы
найдете его, обращайтесь с ним по-доброму. Он, должно быть, самое несчастное
существо на этом корабле.
В этом Рамачни ошибается, мрачно подумал Пазел: никто не мог быть таким
несчастным, как Стелдак, заключенный в столе Роуза. Но маленький маг, похоже, не знал об икшель, и Пазел не осмеливался говорить о них. Он все еще мог слышать
Диадрелу: Это будут последние слова, которые ты когда-либо произнесешь. И она
была дружелюбной.
— Рамачни, — сказал он, — почему ты искал меня?
— Чтобы заручиться твоей помощью, — сказал маг. — Я прошу тебя принять
еще один Дар.
Короткое изумленное молчание.
— Ты шутишь, — сказал Пазел.
Норка покачала головой.
Пазел нащупал у себя за спиной дверную ручку.
— Абсолютно нет, — сказал он.
— Не будет никаких неприятных последствий, — сказала норка. — По
крайней мере, не в течение многих лет.
169
-
170-
— Фантастика — не так уж много шансов прожить много лет с этой толпой.
Но если я это сделаю? Что тогда? Неужели у меня вырастут рога и хвост, чтобы, когда я начну болтать, как мурт, я буду выглядеть соответственно?
— О небо! — внезапно сказала Таша. — Повзрослей, Пазел. Рамачни
настолько осторожен с магией, что в первый год знакомства я вообще не знала, что
он сможет что-то сделать. Если он сказал, что это безопасно, значит, так оно и есть.
— Но он не сказал.
Норка щелкнула зубами, отчего показалось, что она снова ухмыльнулась:
— Совершенно верно, не сказал.
— Пазел, — сказала Таша, — ты боишься?
Идиотский вопрос. Он открыл дверь и побежал через каюту, прихватив на
ходу торт. Затем он услышал топот ног позади себя. Вихрь движения, и Таша
встала между ним и внешней дверью.
— Ты не можешь сказать нет Рамачни.
— Нет?
Пазел оглянулся на мага, который спокойно вошел в каюту.
— Сделай это с Ташей Храброй, вот, — сказал Пазел. — Одного Дара было
достаточно, чтобы разрушить мою жизнь.
— Но будет недостаточно, чтобы спасти ваш мир от смерти, — возразил
Рамачни.
Пазел замер, торт был на полпути ко рту. Рамачни уселся на задние лапы:
— В трюме корабля подслушивать трудно, но из другого мира — в тысячу раз
труднее. В течение девяноста лет Алифрос был моей главной заботой, поскольку он
связан с моим собственным миром кровью и случайностью. Я слушал от рассвета
до заката, и полночи тоже. Этот момент, наконец, наступает. Над « Чатрандом»
нависла смертоносная мощь. Большая, чем злой маг, уже находящийся на борту, или ужасный человек, который скоро здесь будет — хотя они, возможно, будут
стремиться это использовать. Что это? Когда и как оно ударит? Я не знаю. Но я
знаю, что его нельзя игнорировать, потому что я ходил по землям, где оно
преобладало, где люди надеялись, что зло пройдет мимо них, и ошиблись. Доверься
мне, Пазел Паткендл: ты не знаешь значение слова разрушить.
Пазел посмотрел на него: маленькое существо на ковре из медвежьей шкуры, его черные глаза сверкали.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Слушать, вместе с тобой. И если ты услышишь нечто... экстраординарное, ты произнесешь слово, которому я тебя научу. Возможно, несколько слов. Это
зависит от того, что ты услышишь.
— И это все?
— Этого, Пазел, достаточно, чтобы потрясти основы всего мира. Я хочу
научить тебя Мастер-словам, самим кодам творения; их произносят при том
эфирном дворе, где воля —
