бы сообщал: я слушаю, но ваше время ограничено.
– То, что я излагаю все простыми словами, еще не говорит о простоте моего положения, – возразила Париса. Она указала на настольный компьютер и заметила проблеск дурного предчувствия во взгляде Нотазая. – Похоже, вашу сеть уронили. Некоторое время не будет доступа к серверу компании.
Нотазай искал в ней что-то. Возможно, слабость, рычаг давления. Париса это понимала и не сопротивлялась. Обстоятельства располагали.
– На нас работают лучшие техноманты, – предупредил Нотазай. – Сервер скоро поднимут.
– Где-то через недельку, – согласилась Париса. – Назовем это равноценным обменом.
Он слабо, но по-доброму улыбнулся.
– Неудобство за неудобство?
– Я сочла это как минимум уместным. – Париса выпрямилась и, положив локти на стол, некоторое время пристально смотрела на Нотазая.
– Вас подослал Атлас Блэйкли? – немного настороженно спросил тот.
Интересно. Париса отметила про себя, что Нотазай встревожен, но вместе с тем он был близок к мысли, столь очевидно выгодной для нее.
– Итак, – она решила перейти к делу, – во что это тогда станет?
Некоторое время Нотазай думал. Он думал долго, пока наконец не ответил, оправдав ее ожидания:
– Вы состоите в тираничной организации. – Нотазай скрестил руки на груди. – Ваши архивы содержат знание, которое было и остается украденным. Форум же просто желает раздать его, так как оно принадлежит…
– Я спрашиваю, – со вздохом повторила Париса, – во что это станет?
Он умолк.
Затем ответил:
– Для начала мы обнародуем сведения о практиках вербовки в Общество. О том, что вы и ваш курс пролили кровь. Раскроем имена всех членов Общества, удостоившихся привилегий, экономических и политических, используя ресурсы тайных следящих систем, которые Общество не пожелало рассекретить. Если одного низложения ваших членов окажется мало, если оно никого не убедит, то мы сами распространим содержимое библиотеки, начиная со знаний о цивилизациях, которые в анналах истории подвергались прискорбному очернению. Передайте Атласу Блэйкли, – велел он, натянуто улыбнувшись, – что вряд ли это не вызовет волнения в мире и вряд ли ваше Общество переживет подобную революцию.
Париса не слушала. Все, что ей было нужно, она уже услышала, хотя Нотазай проявил тактичность и не произнес этого вслух.
Хорошо. Чем сильнее он уверен в своем деле, тем лучше для нее.
Встав, она сказала:
– Встречное предложение. Ничего этого не произойдет. – Она ждала, что Нотазай возразит, однако ему хватало ума дослушать. – Вы отзываете охотников на меня и моих коллег. Взамен я устрою поимку Хранителя архивов Александрийского общества.
– Вы что, меня не слышали? – произнес Нотазай. К своей чести, он почти не запнулся. – Цель Форума и его задачи абсолютно прозрачны. Мы защитники форума человечества, свободного обмена идеями без подчинения…
– Вы, – уточнила Париса, – это не мы. Вы, – уведомила она Нотазая, – человек, который за фасадом напускной нравственности прячет зависть, что гложет его всю жизнь, но, к счастью для вас, у меня нет ни времени, ни интереса оценивать ваши личные этические принципы. Вы сделали предложение мне, я сделала предложение вам, и мне кажется, вы понимаете: за пределы этого кабинета наш «обмен идеями» выйти не должен. – Париса снова села и подстроила под себя чары кресла. – В конце концов, – сказала она, – подумайте, какой геморрой начнется, когда в офисе поймут, что сервер лег.
К тому времени, как Нотазай покинул кабинет и, по ее просьбе, распустил сотрудников офиса – в конце концов, она ждала визита Рэйны, имела склонность к театральным появлениям, и ей не терпелось утереть сопернице нос и заодно помариновать ее в приемной, – Париса выловила из его головы две вещи.
Первое: возможности Нотазая как биоманта явно выходили за пределы простой диагностики. При желании он мог бы, едва войдя в кабинет, убить ее, ввести в кому или наградить каким-нибудь дегенаративным заболеванием. Не то что его недоделанные киллеры, отправленные выполнять грязную работу.
Второе: он смотрел на ее тело и думал о нем, но не как хирург, взирающий на открытую рану. Скорее, как похоронных дел мастер – на труп. И он хорошо это скрывал, даже восхитительно хорошо, но она-то видела – это увидел бы и Атлас Блэйкли, – что не представляет для Нотазая ни опасности, ни угрозы. Она для него даже не человек. В его глазах она лишь будущая смерть.
Как это ни иронично, Париса моментально поняла, как использовать подобную философию.
* * *
Атлас то ли прятался, то ли сам преследовал того, кто похитил Либби Роудс, человека, поймать которого считал необходимым – в силу своего комплекса спасителя, расставившего все по местам (теперь, когда Париса узнала о происхождении Атласа). Так даже проще. Завести толпу будет несложно. В задумчивости Париса покинула риелтора, собирающегося с мыслями и насильно убежденного, что деталям этого разговора лучше остаться тайной. Не самый мудрый ее поступок – применить магии больше, чем стоило бы, учитывая, что у некоторых язык как помело. Надавить где надо – и риелтор все растреплет; контроль, как и любая работа, требовал усилий, а Париса устала. Она толком не спала с самого побега из Парижа, если не дольше.
Она вышла на улицу, прикидывая, куда ей дальше. К Роудс, может быть? За кое-какими ответами? Хотя это, скорее всего, будет бессмысленно. Созвониться с Шэрон? Да, неплохой вариант, – испытала озарение Париса. Если одни – трепло, другие – бомба с часовым механизмом, и узнать, сколько им еще до взрыва, можно быстро.
Жаль, но телефон и прочие вещи, забытые на парижской квартире, достались Далтону. Впрочем, попытка связаться с кем-то была бы рискованной. Париса не обладала энергией (читай: непоседливостью) Нико и не могла на коленке наладить новую техномантскую сеть, поэтому направилась в паб, над которым когда-то жил Атлас. Она рассудила, что самый быстрый способ позвонить – найти какого-нибудь дурачка с телефоном. Но тут она испытала легкий холодок. Не из-за погоды, конечно же, ведь стояла просто адская жара, даже хуже, чем в Париже. Это было нечто иное, странный вакуум, и Париса остановилась, прислушалась.
Сообразила, что не слышит совсем ничего.
Что-то жестко уперлось ей в поясницу. Ноздрей коснулся легкий аромат знакомых духов.
Ее собственных.
– Париса Камали, – прозвучал женский голос. – Я вас заждалась, с прибытием в Лондон.
Быстро глянув за плечо, она увидела длинные белокурые пряди, дизайнерское платье. Знакомое, кстати.
– Иден Уэссекс, – озвучила она догадку.
Богатая наследница на лабутенах фамильярно обняла Парису за талию и уперла ствол ей в основание черепа. Со стороны они могли показаться подругами или, возможно, подружками. Красивыми пустышками, до которых никому из прохожих нет дела.
Куда бы Париса ни раскинула свои чувства, всюду натыкалась на пустоту. Мертвую пустоту. Никаких мыслей,
