попытку высвободиться из его захвата, и как только мне это удалось, быстро пополз в сторону. В ладони и колени впивались осколки стекла, легкие и горло рвал сухой кашель, но все это меркло по сравнению с сильнейшим очагом боли внутри живота.
Лежа спиной на полу, Джим схватил меня за правую щиколотку и потянул обратно к себе. Развернувшись, я врезал ему другой ногой, куда смог достать. Первый удар попал в грудь и оказался недостаточно сильным. Но второй угодил в лицо и расквасил Джиму нос. Он отпустил меня, и я быстро отполз к стене, опершись на которую начал подниматься на ноги, все еще продолжая кашлять и стараясь отдышаться.
В Джима словно вселился демон. Он, несмотря на разбитый нос, из которого хлестала кровь, быстро вскочил и снова ринулся на меня. Обернувшись, я только и успел увидеть его занесенный кулак. Удар пришелся мне в нижнюю губу, и рот тут же наполнился соленым привкусом крови. Я пошатнулся назад и больно ударился копчиком о край металлической тумбочки, мирно стоящей у стены. Однако, это не помешало мне закрыть лицо руками, защищаясь от следующего удара, после которого я резко подался вперед, всем корпусом врезавшись в Джима и сбив его с ног.
С грохотом он повалился на спину, но, кажется, долго лежать не планировал. Он словно вообще не испытывал боли. Как будто все его тело, а не только ногу, заменили механикой.
– Хватит, Джим, – прохрипел я, сплевывая кровь и чувствуя, как слова дерут горло.
Но он не хотел ничего слышать. Поднялся и, схватив один из опрокинутых в ходе нашей потасовки стульев, мощным ударом разнес его об стену. В руках у него осталась только одна стальная ножка, с которой он и ринулся на меня.
Я увернулся от первого удара, который снес с тумбочки несколько кружек, со звоном разлетевшихся на осколки, добавивших остроты полу. От следующего удара я ушел, сделав шаг назад, и ножка со свистом разрезала воздух всего в каких-то паре сантиметров от моего лица. Затем, не дожидаясь очередного удара, я бросился вправо. Схватил с дивана одну из еще целых пустых бутылок из-под виски и с разворота нанес ею удар. Я не знал куда попаду, бил наотмашь. Бутылка разлетелась об голову Джима. Похоже, что осколки рассекли ему левое ухо. Возможно, и щеку, но этого я не видел. Джим взвыл и, выпустив из рук свое оружие, зажал сильно кровоточащую рану, согнувшись на полу.
«Что же мы творим?» – словно очнулся я. – «Что мы устроили?». И я тут же бросился к другу, но тот лишь с силой оттолкнул меня. Затем попытался снова ударить, но промахнулся.
– Хватит, Джим! – попытался я воззвать к его благоразумию. – Прекрати это!
– Иди к черту, – почти шепотом ответил он, поднимаясь.
Левой рукой он зажимал ухо, из которого сочилась темная кровь, правая была сжата в кулаке.
– Пожалуйста, хватит!
Неожиданно нахлынувшая волна боли заставила меня прижать руки к животу и, сделав шаг в сторону, присесть на край стола. Удар механического протеза Джима, похоже, еще долго будет напоминать о себе. Мы оба были измотаны скоротечной, но бурной потасовкой, однако, в любой момент могли продолжить ее, достаточно было лишь одной искры. Так и стояли: я – чуть опершись на стол и прижав левую руку к животу, Джим – слегка покачиваясь и зажимая ладонью кровоточащую рану. Оба были готовы к драке, но никто не стал нападать. Некоторое время слышалось лишь наше сбивчивое, хриплое дыхание. Этого короткого перерыва хватило, чтобы клокочущая внутри Джима неконтролируемая ярость слегка поутихла, и он произнес:
– Лучше уходи, Клайд. Иначе я действительно возьму пистолет и застрелю тебя.
– Я лишь хочу помочь тебе, Джим.
– Иди ты к черту со своей помощью!
Он развернулся и двинулся в сторону арсенала, по дороге опираясь на стены и мебель, оставляя на них кровавые отпечатки.
– Я просто хочу, чтобы все было, как раньше. Чтобы ты вернулся.
– Как раньше, – он издал несколько хриплых смешков и приложил окровавленную руку к замку-считывателю. Дверь перед ним открылась.
Скрывшись в арсенале от моего взгляда, Джим загремел чем-то. Я явственно услышал звук заряжаемого оружия, но никак не отреагировал на это. Лишь молча сидел, вытирая кровь с подбородка, сочащуюся из разбитой губы, стараясь дышать коротко и часто, так как любой глубокий вдох усиливал боль. Со стороны могло показаться, словно я вообще перестал обращать на Джима внимание, а просто сидел и ждал, когда боль в животе начнет хоть немного ослабевать. Однако, все было как раз наоборот. Боль была лишь назойливой помехой мыслям, которые я безуспешно пытался собрать в кучу и выстроить в нужные слова, чтобы наконец достучаться до друга.
Когда Джим вновь появился в дверном проеме, левой рукой он продолжал зажимать рану, кровь из нее и из разбитого носа залила всю его майку и продолжала хлестать. В правой руке он зажимал пистолет.
– Мы, ведь, уже проходили это, помнишь? – сообщил я с удивительным даже для самого себя безразличием. – Ты не станешь стрелять.
– Уверен? – он вновь наставил на меня оружие.
Конечно, я не был уверен в этом. Более того, я мог поспорить, что несколько минут назад он действительно собирался задушить меня. Но сейчас состояние аффекта спало, и это давало мне какой-то шанс.
– Делай, что хочешь.
– Почему? – его рука дрожала. – Почему ты не уходишь, Клайд? Ты что, не дорожишь своей гребаной жизнью?
– Я дорожу тобой, Джим.
– Если это так… если действительно так, то уходи.
– И что дальше? Останешься здесь? Будешь продолжать пить, пока однажды не захлебнешься собственной блевотиной?
– Да хоть бы и так. Все лучше…
– Чем что?! – выкрикнул я, не выдержав его непроходимой тупости, и тут же поплатился за это болью, прокатившейся по всем внутренним органам.
– Чем… все это… – он обвел взглядом комнату.
– Я все еще жив, Джим. Их нет, но я жив. Ты, хоть, когда-то помнил об этом? Или я для тебя умер вместе с остальными, там, за стеной?!
– Я не знаю, Клайд, – он прислонился плечом к
