— Так кто-то из наших врачей слышал в иностранной передаче: будто, по непроверенным данным — из Тисаюма бежала группа особо опасных инфекционных больных! Или их везли в Алаофу, в Институт особо опасных инфекций — а они исчезли по дороге, и на поиск брошены дополнительные наряды полиции по всей трассе от Тисаюма до Алаофы… И — может быть из-за вас? Это вас так ищут? И что за диагноз указали?
— «Болезнь святого натрия», — ответил Донот. — Только чтобы выпустили из города. Чтобы неспециалисту казалось убедительным, а специалист сразу понял: абсурд… А что такое?
— А то, что вы, видимо, послали извещение, которое дошло до самой Алаофы, — потрясённо произнесла Таюльме Фаярхай. — И там его не смогли отличить от настоящего. Зачем вы назвали этот диагноз… Что вы наделали…
— Но почему? — чуть не в крике вырвалось у Джантара. — Если эта болезнь — миф, её нет на самом деле?
— Какой миф, она действительно была в древности… — как удар грома, прозвучал для него ответ матери. — И мы изучали в институте её симптомы, насколько они известны по древним хроникам… Воспалительное разрастание сосудистой ткани в разных частях тела, большие участки кожи становятся красными, потом — фиолетовыми, с последующим стойким уплотнением… Я, что, никогда тебе не говорила?
— Почему же это теперь мистическая тайна? — едва не сорвался на крик и голос Ратоны. — Из тех, о каких в печати спорят: миф или реальность? Мы и сочли возможным воспользоваться таким «мифом»!
— И то правда, — горестно согласилась Таюльме Фаярхай. — Откуда вам было знать, что мы изучали в мединституте болезнь, известную вам как миф… Хотя она просто исчезла сама собой, уже двести лет не наблюдалась… Но мы всё равно изучали — как и все поколения студентов-медиков за эти годы. Только это мало кто знает…
— Подожди, а… больше та иностранная радиостанция ничего не сказала? — сам не зная почему, спросил Джантар. — Например: кто конкретно сошёл с ума, на какой почве, какой именно приказ отдал?
— Было что-то и об этом… Подожди, Джантар, вспомню… Будто этот крупный военный чиновник, его точно не назвали — вообразил, что кто-то проник в секретный компьютерный архив, добыл какие-то сведения… И что скорее всего это сделали… как же было сказано… «дети, не обучающиеся в школе на постоянной основе» — то есть такие, как вы. И потому — будто бы надо начинать мобилизацию мирных граждан, как солдат на войну…
— И… действительно кто-то куда-то проник? — у Джантара словно что-то оборвалось внутри. Буквально только что они уже не были виновны в случившемся…
— Так это же «по непроверенным данным». Как они умеют: пустить такое в эфир даже без комментариев… И я не сама слышала, мне рассказали…
— Но это не может быть та запись… — едва ли не полубессознательно вырвалось у Джантара, и он понял: придётся сразу объяснять остальное.
— Какая запись? — с тревогой спросила Таюльме Фаярхай. — Джантар, ты ещё что-то знаешь? Или о чём-то догадываешься? Может быть, тогда скажи, чтобы и я знала…
— Но не думаешь же ты, что мы выкрали военные секреты! — голос Джантара вновь чуть не сорвался на крик. — Да, как раз накануне перезаписывали одну кассету. Но на ней оказался просто очень странный фильм: сначала кажется, что документальный, потом можно принять за научную фантастику, к концу — явное отсутствие логики событий, в общем просто абсурд. И ни в какой секретный, охраняемый архив для этого точно не входили…
— А откуда кассета? — ещё больше встревожилась Таюльме Фаярхай. — И всё-таки что на ней?
— Да как будто должны были быть документальные материалы об экспедиции на Западный континент, — Джантару показалось: он бросился в признание, как в омут. — Понимаешь, у нас там в первый же день… ну, когда вы пошли вперёд, а мы остались делать ту съёмку — возник разговор об этом. И не просто так — в связи с общей ситуацией… А потом узнали: в Тисаюме, в одном заброшенном полуразрушенном сооружении (Джантар не решился сказать «подземелье») есть случайно оставшийся выход какой-то компьютерной линии, к которому может подключиться кто угодно — и некоторые даже записывали оттуда фильмы. И ни у кого потом не было неприятностей. Вот и мы решили, по крайней мере, проверить — а если повезёт, сразу что-то записать. Но эта линия была точно неохраняемой…
— Будто мало тебе той стройки, Джантар… Хотя что я говорю, — спохватилась Таюльме Фаярхай. — Понимаю, вы это сделали не просто так, и даже — не как обычные дети. И ты не хотел ничего плохого… Тукар Саум, — в душе у Джантара что-то дрогнуло, от его прежнего имени (и он понял: это сказано не просто так, а как человеку, достаточно постигшему сложность жизни, чтобы не осуждать себя за случившееся). — Но что делать теперь: если правда, что вас уже ищут, если это тот секретный архив… Трудно сразу собраться с мыслями… Где хоть сама кассета?
— Два экземпляра у нас с собой, — ответил Итагаро. — И даже есть третий — дома у Герма. Сперва думали, записали что-то исключительное, вот при первом просмотре и поставили две кассеты на перезапись…
— Но не будем же смотреть прямо сейчас, — попытался возразить Лартаяу. — Когда автобус стоит во дворе, а у нас тут — три пулемёта, одежда и портфель из морга, две неизвестно чьи кредитные карты, эти документы на нас как заразных больных — которых ищут по всем дорогам… А мы будем крутить эту длинную запись?
— И в это же время думать, что делать, — ответила Фиар. — А заодно, если есть свободная кассета, сделаем ещё копию. На всякий случай — даже не знаю, какой…
— Так я прямо сейчас поставлю! — поддержал эту мысль Тайлар, что-то быстро доставая в соседней комнате. — У меня и кассета свободная есть…
— А бабушка ещё ничего не знает? — спохватился Джантар. — Или разберёмся сами, чтобы её не будить…
— Нет, почему же? — донёсся голос бабушки Джантара из её комнаты. — Я не сплю, и всё слышала. Сейчас выйду к вам… И вы все здесь? Итагаро, Фиар, и остальные, о ком я только слышала от Джантара? И это так нам придётся познакомиться?..
— Подожди, Джантар… Ты говоришь — фильмы? Но как и откуда их можно записать? — запоздалое удивление матери напомнило Джантару их собственные первоначальные сомнения. — И что это вообще: компьютерная сеть или видеоархив?
— Вот и мы сразу не поняли. Просто услышали, как это делают другие, решили попробовать сами — и удалось. И тем, другим, говорю же, сколько раз сходило без последствий…
— И не подумали: что за техника позволяет делать такое, кому она принадлежит? Хотя, если — забытая линия, которой кто-то не раз так пользовался… Не понимаю…
— И у меня как раз были предчувствия: всё пройдёт успешно, — признался Джантар. — И даже видение, как возвращаемся оттуда со своим терминалом… Да, там так и делается: видеомагнитофон подключают через терминал. Взяв всё с собой, а то на месте — только розетка в стене… И формально как будто удалось — не считая содержания самой записи! Получилось — как злая насмешка. Хотя сразу этой записью можно увлечься — но потом, как поймёшь, что это такое…
— Что ж, давайте, посмотрим вместе, а тогда будем делать выводы. Тайлар уже все подготовил… Или как там, Тайлар?
— Уже почти готово, — ответил Тайлар. — Можем начать и просмотр, и перезапись. Хотя не уверен, правильно ли, что сейчас займёмся этим…
«И я не уверен, — подумал Джантар. — Не делаем ли снова ошибки? Хотя будем думать уже во время просмотра. А заодно что-то и обсудим вслух, расскажем подробнее — пользуясь, что много беззвучных кадров. Итак, пока все вместе смотрим запись ещё раз…»
23. Разрыв судьбы
— И этим заканчивается, — сказал Джантар, едва после короткого мелькания неразборчивых эмблем изображение исчезло. — Больше в записи ничего нет…
— И что вы об этом думаете? — в голосе матери Джантар ощутил потрясение увиденным.
— Плод чьего-то больного воображения, — ответил Джантар. — Начинается с настоящих документальных кадров, рассказов о чём-то реальных людей — хотя самих рассказов не слышно, нет звука… А дальше уже актёры — которых при таком качестве изображения не отличить от участников экспедиции — разыгрывают странную выдуманную историю с нелепым концом. Не говоря уж, возможны ли членистые такого размера. Никакой серьёзной тайны тут нет…
«Вот именно… — после этих своих слов сообразил Джантар. — Затем и нужно такое качество изображения. Как cразу не поняли…»
— И за этим вы пошли ночью в подземелье на окраине города… (Пока смотрели запись, Джантар успел признаться и в этом.) Нет, но чтобы из-за этого же — всё остальное? Не может быть. Что-то не то…
— Да, но я говорил: меня будто подтолкнуло ко всему этому, — напомнил Джантар. — Вернее, нас всех. Предчувствия, видения, уверенность в правоте своего дела…. А теперь не знаю, что и думать — если вот что в итоге. И тут же какой-то чиновник решил, что подростки проникли в секретный архив… Так прямо и сказали? — переспросил Джантар, словно надеясь услышать ещё хоть какую-то спасительную подробность.
