не побрезговал. Осмотрел на ней кожу, а потом спросил с заметным чувством сопереживания:
— Не болит?
Света молча покачала головой: нет. И произнесла:
— Наоборот.
— Наоборот? — удивился Пахомов. — Наоборот — это как?
— Ну, точно сказать не могу, но мне кажется, она у меня стала сильнее правой, хотя я правша.
— А ну сожми, — он не верил и вставил свою руку в её пальцы.
Света взяла и сжала. Сжала сильно.
— Э-э, — он округлил глаза и стал выдираться из её хватки, — полегче.
Девочка даже не поняла, шутит Пахомов или серьёзно.
— Офигеть! — воскликнул он и на сей раз это было не испуганное, а восхищённое удивление. Он потряс в воздухе рукой. — Пипец, как тисками придавила. Мне руку так качки не сжимали.
Света даже немного испугалась, но Влад снова взял её левую руку в свою. Стал поглаживать пальцем её чёрную кожу:
— Гладкая.
Девочка кивнула. А Влад вдруг сказал:
— Если не болит — то ладно, а если будет болеть, то можно и ампутировать.
— Ампутировать? — она немного удивилась. — И как я буду жить без руки?
А он пожал плечами и ответил ей, немного беспечно:
— Ну не знаю, проживём как-нибудь.
«ПроживЁМ!». Он сказал: «ПроживЁМ как-нибудь!».
Девочка наклонилась к нему и обняла его за шею. Она не поворачивала к нему лица, уткнулась в пропахшее лекарствами плечо, чтобы он не видел, что в глазах у Светы стояли слёзы.
⠀⠀ ⠀⠀
Глава 45
Её опять выгнала медсестра. Они с Владиком говорили, говорили, говорили и никак не могли наговориться, она бы и дальше сидела на кровати у Пахомова, если бы не пришло время ставить больным капельницы и делать уколы.
Она не стала рассказывать Владу о том, что её опять стерегут у парадной люди и что до этого за ней охотились люди с пистолетами, Света решила сама разобраться с Валяем. Во всяком случае встретиться и поговорить с ним. Девочка хорошо помнила, где он живёт, и отправилась к его дому. Там Света выбрала себе удобную лавочку, с которой было видно весь двор, и стала ждать.
Но это было не очень умное решение. День был холодным и сырым, на лавочке долго сидеть было нельзя, она была одета для бега, но никак не для бесконечного ожидании кого-то на сырой лавке у парадной с железной дверью. Ей пришлось уходить от дома и на Варшавской в кофейне покупать себе еду и горячий капучино, но она была упряма и снова вернулась к дому барыги. И продолжала мерзнуть и ждать. Но так и не дождалась его. После пяти часов сразу начало темнеть, и вдобавок к холоду стал накрапывать дождь. И девочке пришлось идти домой. Куда идти ей не очень-то и хотелось. Ведь за весь день отец ей так ни разу и не позвонил, хотя уроки в школе давно должны были закончиться. Раньше такого не было. А теперь ему было словно всё равно. Его, кажется, совсем не интересовало, где находится его ещё недавно любимая дочка.
Близнецов забирать из садика было ещё рано, но она пошла за ними. Просто ей не очень хотелось находиться в квартире с отцом наедине. А присутствие братьев всё-таки смягчит неприятное чувство неловкости. И, конечно же, мальчишки были рады уйти из садика на два часа раньше, тем более что сестра завела их в магазин и разрешила выбрать каждому какую-нибудь вкусняшку.
Братья выбрали выпечку и глазированные сырки. Света не возражала, это раньше для неё пара сотен рублей были большими деньгами, а теперь она запросто могла побаловать тех, кого любила. Близнецы уже в магазине предвкушали, что сейчас поедят вкусненького и усядутся на весь вечер играть в компьютерные игры. А Света вздыхала и надеялась, что сегодня отец уйдёт на резку салатов.
Они с братьями, завернув за угол своего дома, сразу оказались в хорошо освещённом дворе. Ей хватило всего десятка шагов по двору, чтобы понять, что на неё смотрят, рука дала о себе знать. Это ощущение острой тревоги мобилизовало её, девочка, оставив братьев позади, бегом кинулась к парадной, на ходу выхватывая из кармана рюкзака ключи от входа.
— Света! — закричал Колька и побежал за нею.
И Максим побежал, а она, подлетев к двери, сразу распахнула её и крикнула:
— А ну-ка, улитки, бегом!
Братья восприняли это как игру, а Светлана, придерживая для них дверь и прячась за неё, выглядывала на улицу, она искала место, откуда на неё смотрели. Смотрели так, что ей становилась страшно. Так страшно, что у неё дыхание сбивалось.
«Кто же это? Кто?», — так никого и не высмотрев, думала она, закрывая дверь парадной. И только когда дверь закрылась, ей стало полегче.
А братья совсем не замечали её настроения, они, каждый со своим пакетиком, в котором лежали его личные вкусняшки, шли по лестнице домой и смеялись.
— Улитки! — говорил Макс. — Коля, Света назвала тебя улиткой.
— Нас, — замечал брат. — И ты больше улитка, чем я.
— Это ты больше.
— Нет. Я первый в парадную забежал.
— Это потому, что я сзади шёл,
Они опять выясняли свои мальчишеские отношения. Да, для них всё это было игрой, которую устроила им старшая сестра.
А отец никуда в этот вечер не пошёл, он просто почти не выходил из своей комнаты, и со Светой они только раз за весь вечер встретились на кухне. Он даже не просил её разогреть еду, всё делал сам. А девочка, после того как пришла на ночное дежурство сиделка, почти всё время сидела в комнате с братьями. Иногда она подходила к окну, но из-за занавесок не выглядывала, боялась, и большой свет не включала.
⠀⠀ ⠀⠀
* * *
⠀⠀ ⠀⠀
Света сразу начала его искать, она подошла к комнате Лю Циня, заглянула и туда, постояла, присматриваясь к темноте, но поняла, что и там его нет. Тогда девочка подошла к окну и, вдыхая
